* * *
1
Черные шляпы, черные сюртуки, черные пиджаки, черные брюки, черные ботинки. Почерневшие толи отвремени, толи изсолидарности сосвоими обитателями стены домов– неряшливых, расхлюстанных, исполосованных дугами наскорую руку навешенных проводов ибельевых веревок. Наверевках– унылое, застиранное досерости белье– небельё, асерьё; наверно, даже самые живописные цвета, попав сюда поошибке илипо недоразумению, немедленно блекнут ивянут отодного соседства счерно-серым окружением. Торопливые женщины вплатках, париках, заботах. Серьезные девочки встарушечьих кофтах идлинных выцветших юбках надсерыми чулками– старшие дети всемье, сызмальства обреченные тащить нахуденьких плечах тяжкое бремя помощи измученной работой, хозяйством иежегодными родами матери. Маленькие стайки школьниц вформенных серых блузах, которые кажутся почти цветными отоживленных девчоночьих лиц идобавляют малую капельку яркости чересчур чопорным улицам. Здесь, какв рыцарском ордене, нестолько живут, сколько служат. Служат Всевышнему, долгу, предназначению…
Заприметив наконец стоянку, я принялась втискивать «Шевроле» втесное пространство между столбом ибольшим мусорным баком. Получилось несразу. Оттолчков взад-вперед проснулся дремавший напассажирском сиденье Мики, протер глаза, недовольно осмотрелся.
–Куда тыменя завезла? Это что, Газа? Рамалла?
Яфыркнула:
–Размечтался! Рамалла побогаче будет. Бней-Брак.
–Бней-Брак…– он потянулся.– Напомни только, что мытут забыли?
–Яже объясняла.
–Тыобъясняла, нояне понял.
–Меньше бухалбы, былбы понятливей.
–Нувот, завела шарманку…– оннатянул нафизиономию выражение безответной жертвы, смирившейся сежедневными издевательствами.
–Яхочу, чтобы онвернулся. Чтобы вернулся мой муж Мики Шварц. Поэтому мыздесь. Теила сказала, что если иэто непоможет…
–Точто? Пристрелишь меня?– Мики горько покачал головой.– Может, оно иклучшему… Нузачем тымучаешь тачку? Она утебя сейчас надыбы встанет.
–Такневлезает…
–Невлезает… Подожди.
Онвыбрался измашины, уперся вбак спиной инеожиданно легко сдвинул его наполметра. Силищи Мики Шварцу по-прежнему было незанимать. Проблема заключалась вдругом: мой партнер никак немог свыкнуться снормальной жизнью, накоторой настаивалая. Адреналиновые наркоманы еще безнадежней героиновых: вторых иногда вытаскивают, вто время какпервые, оставшись безпостоянной подпитки опасностью– желательно, смертельной,– попросту увядают иосыпаются. Многие изних втаких ситуациях ошибочно полагают, что увядание лечится обильным поливом– вернее, возлияниями. Впоследние месяцы Мики пил беспробудно, апозапрошлым утром, вернувшись изочередного кабака, начисто отключился вмашине, имне пришлось звать напомощь соседку Теилу, чтобы затащить его бесчувственную тушу вдом.
–Какон ухитрился доехать?– спросила Теила, когда мы сней вышли накрыльцо отдышаться.– Человек втаком состоянии может видеть только алкогольных чертей, прости Господи. Надо что-то делать, Батшева. Иначе Мики, неприведи Господь, убьет нашоссе исебя, идругих.
–Ачто ямогу сделать?
–Возьми его иезжайте краву,– твердо проговорила соседка.– Рав, сБожьей помощью, поможет.
–Ккакому такому раву?– изумиласья.– Теила, тычто-то перепутала. Мы сМики незнаем никаких равов. Тычасто видишь нас всинагоге?
Теила, религиозная воспитательница местного детсада, узкая специалистка почетырехлеткам имать пятнадцати детей, сурово кивнула:
–Нечасто, иэто плохо. Нокраву ехать надо. Скажи, якогда-нибудь давала тебе плохие советы?
Я призадумалась. Советы Теилы касались восновном воспитания моего сына Арика, который вней души нечаял иупорно считал родной бабушкой. Пусть больше рисует. Давай ему поменьше пасты. Хорошобы записать парня наплавание. Запрети ему смотреть телевизор повечерам. Мошик спараллельной улицы– плохая компания… Все поделу, все правильно, хотя ине все выполнимо. Конкретно меня соседка одарила лишь одним-единственным советом, ибыло это почти три года назад, когда я втихомолку оплакивала Мики, считая его погибшим. Тогда она отправила нас сМалышом кКотелю– писать записочки Вседержителю. Помню, я возразила, что незнаю, очем Его попросить, аТеила ответила, что это неважно. Чтобы яне парилась, атам, мол, будет видно.
Имы поехали, ивитоге действительно получилось неплохо: Мики воскрес измертвых. Ктомуже именно там, возле Котеля, я познакомилась с«ангелом» Ниром Шаашуа, скоторого потом пошла-завертелась дальнейшая эпопея слотереями. Вобщем, жаловаться накачество советов Теилы неприходилось. Напротив.
–Хорошо,– сказалая.– Тогда научи, куда ехать.
Соседка мягко, норешительно взяла меня заруку.
–Можно устроить тебе визит краву Каменецки…– сообщилаона, понизив голос доблагоговейного шепота.– Тыведь слыхала освятом раве Каменецки?
Японятия неимела, оком идет речь, нокивнула, чтобы неразочаровывать Теилу.
–Конечно, конечно…
–Вообще-то кнему непопасть, записываются загод вперед,– продолжила соседка.– Но, говорят, вособых случаях выходит быстрее. Одну измоих невесток приняли всего через три месяца, ноэто очень, очень большая редкость. Очень.
–Акак они отличают особый случай отнеособого?
Теила пожала плечами:
–Этого никто незнает. Само получается. Рука Всевышнего.
–Понятно,– улыбнуласья.– Надеюсь, через год Мики еще будетжив.
–Такявас запишу,– сказала соседка.– Если Бог позволит.
–Апотом?
–Апотом жди звонка. Может, сБожьей помощью, через полгода, аможет, ичерезгод.
Они позвонили темже вечером. Мужской голос скороговоркой назначил день ичас встречи сравом Каменецки.
–Ноэтоже послезавтра…– изумленно отметилая.
–Завтра рав непринимает,– снекоторым смущением произнес мой собеседник.– Только послезавтра, если Небеса захотят. Досвидания.
Яположила трубку ивпанике бросилась кТеиле. Тасначала неповерила ирешила, что ячто-то нетак поняла. Потом, куда-то отзвонив посвоим каналам иубедившись вмоей правоте, пришла всостояние полного оцепенения, тоесть опустилась настул идолго молчала, уставившись вневедомые мне священные дали. Примерно через полчаса, когда Теила оттаяла, выяснилось, что наеепамяти никто иникогда еще неполучал отвеликого рава Каменецки столь быстрого приглашения. Вдальнейшем, подробно расписывая, куда, собственно, ехать, какодеться ичто говорить, Теила поглядывала наменя странным взглядом, вкотором читалось толи боязливое любопытство, толи благоговейный страх, толи еще что-то, специфически религиозное, апотому впринципе непонятное таким невежественным дурам, какя.
Так вот ивышло, что через день, усадив в«Шевроле» похмельного, апотому абсолютно беззащитного Мики, япривезла его вБней-Брак исдесятой попытки припарковалась между мусорным баком, довольно точно символизирующим текущую стадию нашей семейной жизни, истолбом, который наверняка намного лучше меня понимал, что мытут, черт побери, делаем. Теперь оставалось найти нужный адрес. Пословам Теилы, напоклон краву ходили министры ипрезиденты, так что вмоем представлении его резиденция должна была выглядеть ничуть нехуже дворца. Наверно, поэтому мы несколько раз миновали этот обыкновенный двухэтажный дом, неотличавшийся отсвоих почерневших соседей низахламленным балкончиком, нисеростью вывешенного напросушку белья.
