Мики усмехнулся:
–Потому что нам вдвоем несправиться сбандой зубейдат– даже спомощью Зива иребят из«Заслона». Нужны сильные союзники– например, другое бедуинское племя. Рашайда могут подойти. Ктомуже… Помнишь, где мыоставили «Гранд Чероки» Нисангеймера?
Япожала плечами:
–Откуда мне помнить? Мне тогда хотелось умереть отусталости. Возле какой-то бедуинской деревни. Тысказал, что они разберут автомобиль назапчасти втечение двух часов.
–Не«возле какой-то», авозле Бани-Рашад,– поправил он.– Каквидишь, всё один кодному. Будет завтра очем поговорить сАбульабедом.
–Ктотакой Абульабед? Пустынный джинн илихалиф из«Тысяча иодной ночи»?
–Скорее, разбойник,– рассмеялся Мики.– Атаман «рюкзачников», которые отрезали голову твоему Кропоткину.
–Карподкину.
–Какскажешь. Ему теперь безразницы. ААбульабеду ивовсе пофиг, какего звали. Я встречаюсь сним завтра вДолине.
–Возьмешь меня ссобой,– твердо проговорилая.
–Вотеще! Зачем тытам? Бедуины ведут переговоры только смужчинами, аженщины дляних…
–…Дешевле скота,– кивнулая.– Знаю. Янужна тебе недля переговоров, ачтобы онповерил, что тытеперь вместо Нисо. Ведь Мени рассказал им опоследней секретарше Нисангеймера. Подикарской мужской логике, кто спит ссекретаршей, тот иначальник. Раньше меня возил Нисо, теперь возишь ты. Значит…
–Значит, яи начальник,– задумчиво продолжил Мики.– Что-то вэтом есть. Пригодишься имикрофон нацепить. Женщину они нестанут обыскивать.
–Микрофон? Зачем микрофон?
–ДляЗива. Онбудет прикрывать нас навсякий случай. Издали, через оптический прицел. Пусть слышит весь разговор– так надежней.
Назавтра мывыехали чуть свет, оставив Малыша напопечение приглашенной свечера девушки-помощницы. Уперекрестка Альмог нас ждал Зив зарулем видавшего виды джипа природоохраны. Пересев кнему, двинулись дальше– насевер, подевяностому шоссе, аеще километров через тридцать свернули налево поедва заметной грунтовке, вьющейся вдоль узкого неглубокого ущелья, иковыляли там скочки накочку, пока Мики несказал «хватит». Зив достал избагажника винтовку, скатку, рюкзак ис поразительной быстротой вскарабкался вверх посклону.
–Слышишь, какая тишина?– зевнув, проговорил Мики.– Наслаждайся. Поуговору встреча через два часа, ноон наверняка опоздает. Важного человека положено ждать. Хочешь– свари кофе. Зив наверняка захватил примус ивсе такое прочее.
Онеще раз зевнул инемедленно задремал, воспользовавшись солдатским умением засыпать некогда хочется, потому что хочется всегда, акогда выпадает свободная минутка. Мне нехотелось возиться спримусом ивообще нехотелось двигаться, чтобы ненарушать спокойствия пустыни. Я примостилась напридорожном камне истала вслушиваться вмузыку тишины. Втаких местах мне обычно кажется, что япришла наконцерт. Здешняя тишина только прикидывается тишиной. Насамом деле она наполнена шепотом утреннего ветра, шелестом солнечных лучей, суетливой побежкой мелких грызунов искорпионов, плавным скольжением змей, потом камней, движением сухих трав, дыханием остывшей заночь земли. Нет ничего торжественней имощней этой музыки…
–Бетти, проснись! Они едут!
Я проснулась оттого, что Мики тряс меня заплечо. Солнце уже стояло высоко. Снизу изущелья доносился звук моторов.
–Пересядь втенечек, вон туда, кстенке,– скомандовал Мики.– Ипоправь микрофон. Зив, братан, какслышишь? Брось что-нибудь, дай знать.
Сверху тутже скатился камешек. Япересела втень, кпримусу, иотхлебнула кофе изстаканчика. Кто-то дрыхнет, акто-то варит кофеек… Жаль, Зива неугостить. Вотуж кому сейчас несладко насолнцепеке.
Бедуины подъехали надвух пикапах «Исузу»– вкаждом потрое. Изпервой машины вышел молодой парень, неговоря нислова, осмотрелся, несколько раз прошелся вперед-назад ивернулся вкабину. Минуту-другую непроисходило вообще ничего. Мы сМики, потягивая кофе, глазели набедуинов впикапах, они глазели нанас сквозь ветровые стекла. Наконец хлопнула дверца второй «Исузу». Мужчина вдлинной белой галабие икрасном клетчатом головном платке постоял, разминая кости, шумно вздохнул идвинулся внашу сторону. Кнему присоединился давешний парень изпервого пикапа. Оба присели накорточки рядом снами. Каки предсказывал Мики, они смотрели только нанего, полностью игнорируя присутствие низшего существа, тоесть меня. Что живо напомнило мне наш недавний визит вБней-Брак.
Мики молча наполнил два чистых стаканчика ипоочередно протянул ихгостям. Гости взяли, непоблагодарив даже кивком.
–Подарилли мне аллах высокую честь говорить сшейхом Абульабедом?– нарушил Мики затянувшееся молчание.
Старший важно кивнул. Навид ему было лет сорок-сорок пять.
–Кактвое имя?– спросил он.– Ичто тут делает эта женщина?
–Милостивый шейх может звать меня Шахаром,– ответил Мики.– Аженщина– моя секретарша. Возможно, шейх еепомнит: раньше она была сНисо, атеперь перешла комне.
Бедуин покачал головой:
–Непомню. Нисо приезжал комне сдругой секретаршей.
–Онихчасто менял,– ухмыльнулся Мики.– Эта оказалась последней. Япривез еесюда, чтобы тыубедился, что все унас будет по-прежнему.
Абульабед отхлебнул изстаканчика ипоставил его наземлю.
–Необижайся, Шахар, новы неумеете варить кофе. Ипрятать снайперов тоже. Кто утебя там наверху?– Онкивнул внаправлении Зива.– Думал, мы незаметим? Вон камешки надороге. Вот след насклоне. Вон сломанная колючка.
Мики восхищенно кивнул:
–Разве впустыне можно что-то спрятать отбедуина? Вытут хозяева, мыгости. Ачто домоего человека там, наверху, пусть шейх примет это какзнак особого уважения. Кембы ябыл, еслибы встретил тебя содной секретаршей?
Бедуин помолчал, взвешивая ответ, и, видимо, признал его достойным.
–Такчто теперь?– спросил он.– Когда тывернешь долг?
–Пусть милостивый шейх несомневается: долг будет выплачен сполна,– отвечал мой муж, поедая бедуина преданным собачьим взглядом.– Скажу больше: он былбы выплачен давным-давно, еслибы покойный Нисо невел дела водиночку. Трудно войти вбизнес, когда незнаешь онем ровным счетом ничего. Нотеперь, слава аллаху, мы сшейхом встретились лицом клицу какдва достойных друга иможем обсудить все детали. Аименно: где, чего исколько.
Абульабед снова помолчал, прежде чем ответить.
–Чтож, справедливо,– сказал он.– Где? Здесь. Мы передадим тебе товар прямо здесь, наэтом месте. Чего? Какзаказывал Нисо: двадцать пять длинных, пятьдесят коротких идвадцать брикетов. Сколько?Три.
Теперь надолго замолчал Мики. Когда он заговорил, вид унего был крайне озабоченный.
–Дапростит меня милостивый шейх, номеня учили другой арифметике. Длинные стоят сорок косых штука. Короткие– двадцать, столькоже ибрикеты. Вместе выходит два миллиона четыреста тысяч. Какполучилосьтри?
Бедуин всплеснул руками изапыхтел, какпримус.
