–Вобщем, необходимо радикальное решение,– продолжилая.– Отчегобы немодифицировать самих веганов?
–Каким образом?
–Попримеру коров. Если веганы тоже перейдут напоедание людей, это решит проблему газов иодновременно поможет коровам.
Захава неуверенно улыбнулась, безуспешно стараясь обнаружить всказанном хотябы малую долю шутки. Номой твердый взгляд был серьезен, какмертвый квир, похищенный исброшенный скрыши нашими прогрессивными соседями.
–Знаешь, это как-то чересчур круто…– промолвила она наконец.– Когда хищники едят людей, это нормальный природный процесс. Проект Дядюшки Совсего лишь добавляет коров кчислу многих природных хищников. Нолюди, поедающие людей… Выглядит как-то неприятно. Сама послушай, какэто звучит: людоеды, каннибалы…
–Вот!– воскликнулая.– Вот! Вэтом вся неприятность: встарых искаженных словах, навязанных нам капиталистическими угнетателями! Нужно всего лишь назвать таких новых веганов хорошим, правильным словом. Ну, скажем… новотелята: новотёлки иновотелки́. Звучит тепло, невинно, успокаивающе. Ате две гадкие клички оставим угнетателям, которые их придумали. Кактебе?
–Гм… ачто… надо подумать…– пробормотала «черно-зеленая» экоанархистка.
Похоже, эта буйнопомешанная ивсамом деле верила ввозможность превращения обычных коров вмиллиарды генно-модифицированных хищников-людоедов. Конечно, разговоры опроекте Дядюшки Собыли полнейшей ерундой, дикой выдумкой идиотов, новтечение двух следующих суток ясмогла убедиться, что «черно-зеленые» делают все, чтобы приблизить эту дикость креальности. Анархо-феминистки нападали насвадьбы, носвадьбы бывают некаждый день, идалеко невсякая изних удобна дляскандала. Зато экоанархистам, вотличие отколлег-феминисток, несоставляло труда выбрать объект дляатаки.
Это могла быть лесопилка илиодинокий домик лесника, вкотором устраивали натуральный погром сломкой мебели ибитьем посуды. Приэтом ввину бедняге вменялись его непосредственные обязанности, такие каквырубка больных деревьев илиустройство новых делянок. Вовтором случае юные саженцы прямо сравнивались счернокожими рабами, которых торговцы живым товаром насильно завозили начужой континент.
–Ведь ихникто неспросил, хотятли они расти именно здесь!– объяснил мне один изанархистов.
–Акак можно спросить обэтом усаженца?
–Вотименно! Никак! Апотому ненадо трогать природу вообще! Пусть живет посвоим свободным законам!
Здесь немогли чувствовать себя вбезопасности ниодна ферма илибойня, ниодин коровник илимясокомбинат. Группы анархистов перехватывали грузовики и, поколотив шофера, выпускали наволю свиней, овец икоров, которые затем ошалело бродили поокруге, пугая автомобилистов игорожан, переворачивая мусорные баки ипревращая впастбища аккуратно подстриженные частные лужайки. Сплошь ирядом это заканчивалось печально какдля людей, так идля животных, носвятой принцип всеобщей свободы оправдывал любые жертвы.
Мясные отделы супермаркетов атаковались походя, отнечего делать, когда ненаходилось ничего покрупнее. Расколотить стеклянную витрину, сбросить напол ирастоптать содержимое холодильников– такое считалось среди «черно-зеленых» совершенно обычным делом, незаслуживающим упоминания. Девушку изквартала Джесси Каган, даеще исмоей биографией, трудно поразить человеческой гадостью; неудивительно, что янаивно полагала, будто повидала вжизни если невсё, топочти всё. Дурая, дура! Незнаю, вкаком квартале родилась ивыросла госпожа Реальность, ноона заведомо изобретательней истрашнее, чем целая армия девушек изДжей-Эф-Кей.
Длинноволосый дохлятик, отплясывающий нагруде колбас, куриных тушек, окороков, свиных голов икусков говядины, крича приэтом: «Убийцы! Мясоеды! Кровавые твари!»– вто время какместный охранник, кассиры ипродавцы, включая дюжего мясника, лишь беспомощно взирают наэто безобразие…– такую картину яне смоглабы представить даже всамом дурном кошмаре. Меня стошнило наместе, апотом еще долго снились лоснящиеся отжира сапоги, хлюпающие звуки растаптываемой плоти, хруст куриных костей, летящие вовсе стороны кровавые брызги… Бр-р…
Время отвремени экоанархисты развлекались нападением нарестораны. Обычно выбирались места побогаче, куда приходит самая респектабельная публика, астолики заказываются какминимум замесяц. Мне неудалось присутствовать приэтом, ноЗахава, нераз участвовавшая вподобных акциях, утверждала, что имдалеко невсегда сопутствует успех. Хорошие рестораны, какправило, нанимают опытных вышибал имогучих швейцаров, которые умеют отразить нападение превосходящих сил противника. Ноесли анархистам удается прорваться внутрь… о, тут они разворачиваются вовсей красе. Нет ничего приятней, чем своплем «Убийца!» размазать говяжий стейк пофизиономии господина всмокинге илизапихнуть горячую котлету вдекольте его перепуганной дамы.
Набольшее обычно нехватает времени: полиция реагирует навызовы изтаких мест почти какнасигнал ограбления банка. Впрочем, уводя дебоширов сзаломленными заспину руками игрубо запихивая их назаднее сиденье патрульной машины, менты, какисами анархисты, точно знают, что это единственный вид наказания, который может быть применен кборцам заспасение планеты. За«зелеными» ивеганами– немалая мощь: десятки крикливых общественных организаций, телевидение ипресса, высшее чиновничество идепутаты парламентов. Хулиганство? Разве что сточки зрения господина всмокинге идамы вдекольте. Весь остальной прогрессивный мир назовет случившееся «легитимной демонстрацией», исэтой трактовкой, слегка поразмыслив, благоразумно согласятся ипотерпевший господин, иего осаленная котлетой дама. Анархистов выпускают насвободу уже наследующий день, ато итемже вечером.
Какнипосмотри, этот сквот был натуральным сумасшедшим домом, вместилищем опасных безумцев, которые даже непытались казаться нормальными. Само слово «норма» представлялось им непристойным ругательством, если только неиспользовалось ввитиеватой формулировке квир-анархистов, утверждающих «нормальную ненормальность норм».
Соседствуя водном доме ина одной идеологической базе, эти группы соперничали, азачастую иоткрыто враждовали между собой. Кпримеру, квиры обвиняли феминисток вчрезмерном внимании кодним лишь обладательницам вагин, вто время какистинный анархист обязан бороться заравенство прав всего бесконечного множества полов. Какобъяснила мне таже Тампоньетта, вчересчур прогрессивной трактовке квир-анархистов пол совокупляющихся ссобаками принципиально отличался отпола тех, кто предпочитал куриц.
–Сэтим еще можно былобы согласиться,– сказалаона, нескрывая своего возмущения,– все-таки укуриц есть крылья, аусобак– нет. Новедь квиры идут еще дальше, различая полы даже пособачьим породам! Ичто самое отвратительное, они требуют легализации браков! Вто время какдаже ребенку известно, что брак– наш враг, иневажно, заключен он вцеркви между вагинеткой ибезвагинным партнером иливхлеву между квиром иего козой. Брак– инструмент угнетения!
Вдобавок кэтим непреодолимым разногласиям какквиры, так ифеминистки охотно трескали сосиски игамбургеры, что делало их заведомыми преступниками вглазах соседей-веганов. Безсомнения, обитатели сквота неизбежно передралисьбы, еслибы необщая анархистская цель, объединяющаяих, покрайней мере, вближайшей перспективе. Ихцелью было уничтожение– всамом широком смысле этого слова. Уничтожение общества, уничтожение семьи, уничтожение государства, уничтожение человечества. Можно было сколько угодно смеяться надфантазиями окоровах-людоедах, носамо наличие такой мечты говорило обискреннем желании начисто извести человеческий род только потому, что его обычаи ипути казались анархистам неправильными.
