–Говорю тебе, время есть.
–Ладно…– Старик помолчал, собираясь смыслями.– Тогда начнем ссамого начала. Вшестьдесят восьмом году яучился навтором курсе вуниверситете Франкфурта. Вмае началась революция. Так нам казалось. Ине только нам. Бунты шли повсему миру. ВАмерике– против войны воВьетнаме, против угнетения, против расизма. Вгородах Франции строили баррикады. Студенты поставили науши Бельгию, Италию, Германию. Мир переворачивался наглазах. Мыбыли уверены, что несегодня-завтра сломаем Систему. Потому что корень проблем, кактогда, так исейчас, невкаких-то частных вопросах, типа Вьетнама, безработицы, диктатуры иранского шаха илиубийства Мартина Лютера Кинга. Причина всему– Система. Система капиталистического угнетения, система государства, система традиционного общества. Аколи так, систему надо обязательно сломать, разрушить– причем безвозвратно, навсегда. Кэтому мы стремились, перекрывая автострады ибаррикадируя наши университеты. Сломать Систему!
–Апотом?– вставилая.– Что будет вместо Системы?
Он посмотрел наменя сявной досадой:
–Знакомый вопрос. Ты-то спрашиваешь искренне, новраги задают его, чтобы показать нашу глупость. Дескать, уанархистов нет никакой положительной программы, нет ничего, кроме разрушения. Дескать, дураки анархисты полагают, что стоит лишь разломать Систему, каквсе устроится само собой… Новтом-то идело, что так оно ислучится– само собой. Представь себе реку, которую перегородили плотинами, поменяли ейрусло, понастроили гидростанций изагнали вводохранилища, чтобы брать слюдей плату заводу, заэнергию, запищу. Что будет, если снести всю эту Систему? Ну, скажи…
–Река потечет, кактекла раньше!– сготовностью первой ученицы отрапортовалая.
–Вотименно!– одобрительно воскликнул Санта-Клаус.– Потечет, кактекла раньше, причем сама собой! Сама собой! Так инаша анархистская революция: взрыв плотин, слом преград, высвобождение свободы! Считай, что тытолько что выучила главный урок.
Я вдохновенно кивнула:
–Тогда ты ипознакомился сИнгой?
–Подожди, неторопись,– поморщился он.– Дойдем идоИнги. Сначала явстретил Андреаса Баадера. Вто время онеще нестал легендой, ноуже было видно, что этот парень– настоящий командир. Мырешили поджигать супермаркеты– символы капиталистического потребления. Чтобы люди осознали: подчинение Системе начинается смалого. Скорзинки супера, споездки наслужбу, спослушания менту. Вто время мыеще непланировали кого-то убивать ирассматривали поджоги какзаконное право надемонстрацию. Новласти сами объявили нам войну, арестовав иосудив Андреаса. Тут-то нагоризонте ипоявилась Инга.
Призрак взял состола фотографию иповернул ее комне.
–Посмотри нанее, Батшева. Маленький рост, щуплая, какворобушек. Такую прическу называли тогда «Гаврош»– поимени парижского мальчишки-сорванца. Ейэто подходило насто процентов: иприческа, имальчишеская внешность. Ноэтот воробушек был гением побегов. Она неособо смыслила вбомбах, автоматах ипланировании акций, новтом, что касалось побега…– о, тут никто немог сравниться сИнгой Вьетт. Она пришла кнам исказала, что мыбездарно сидим назадницах, неударяя даже палец опалец, чтоб освободить нашего командира. Что она берется устроить это втечение месяца. Что притом огромном общественном сочувствии нашему делу, которое видно повсюду, нет проблемы найти нужных помощников. Насчет сочувствия Инга неврала: тогда многие требовали свободы дляБаадера. Журналисты, адвокаты, писатели, философы, студенчество… дачто там– почти весь прогрессивный мир. Ичто тыдумаешь? Через месяц Андреас сбежал изтюрьмы!
–Нокак она это устроила?
–Втри счета. Сначала через адвокатов добилась длянего разрешения посещать библиотеку. Потом нашла известную журналистку, которая защищала нас особенно рьяно,– еезвали Ульрика Майнхоф. И, наконец, составила план. Ульрика добилась права взять уАндреаса интервью. Якобы ейнадо было собрать материал длядиссертации опсихологии заключенных. Встречу назначили вбиблиотеке. Ульрика привела ссобой помощницу– тоже изнаших. Оцени, Батшева: главные роли воперации играли женщины. Мужчин Инга неточтоб презирала…– правильней будет сказать, что она их неслишком ценила. Втот раз необошлось безстрельбы: убегая уже вместе сАндреасом, девушки тяжело ранили охранника. Яждал вмашине возле библиотеки. Все прошло какпомаслу. Втот день родилась «Фракция Красной армии», которая потом почти два десятилетия наводила ужас напроклятую Систему.
–Наводила ужас поджогами суперов?
–Нет, конечно. После первых выстрелов дорога шла уже только через войну. Кнесчастью, мысовсем неумели воевать. Унас небыло оружия, небыло взрывчатки, небыло выучки. НоуУльрики нашлись знакомства наВостоке.
–Навостоке?– переспросилая.– Тоесть вКитае?
–Ты, явижу, совсем зеленая, Батшева,– усмехнулся он.– Невсмысле веганства, авсмысле истории. Имеется ввиду восток Германии, ГДР. Иеще дальше, Советский Союз. Летом семидесятого они привезли нас вИорданию, втренировочный лагерь армии Ясира Арафата. Стояла жутчайшая жара. Впрочем, тебе это знакомо. Инга тоже пробовала учиться военной премудрости, ноей неочень давалось. Ее гениальность заключалась совсем вдругом. Там я внее ивлюбился. Ульрика сразу сказала мне, что ловить там нечего: Инга неинтересовалась мужчинами. Сама понимаешь: изнасилование вдетстве. Да ипотом ейкакое-то время пришлось заниматься стриптизом совсеми сопутствующими делами. Она нашла себя, только переехав вЗападный Берлин, вженскую коммуну. Тыдумаешь, анархо-феминизм изобретен сейчас? Инга иее подруги атаковали магазины свадебных платьев исекс-шопы еще полвека тому назад. Ине комьями грязи– «коктейлем Молотова». Они называли себя «черными невестами»… Вобщем, уменя небыло шансов. Ктомуже мы сней подчинялись разным организациям– союзным, норазным. Явходил вRAF, марксистскую «Фракцию Красной армии», она– ванархистское «Движение Второго июня». Ноэти мелочи немешали мне восхищаться великим воробушком Ингой Вьетт…
–Ачто случилось второго июня?
–ВЗападном Берлине полиция застрелила студента вовремя демонстрации против визита иранского шаха. Нодело нев конкретном студенте. Символом могли назначить кого-то другого. Снами вели войну, погибали многие… Уменя вИордании всё шло удачно. Андреас, Ульрика, Инга идругие уехали назад вГерманию, аяиеще тройка парней остались сражаться настороне палестинцев. Яходил сними через Иордан убивать сионистов, какзаправский федаин. Утебя ведь нет сэтим проблемы?
–Нималейшей.
Ятвердо выдержала его испытующий взгляд. Старик неопределенно покачал головой ипродолжил рассказ:
–Апотом август кончился, иначался сентябрь. Черный сентябрь. Король Хусейн ухитрился пережить все покушения, которые устраивали люди Арафата. Ясно, тут необошлось безразведки сионистов: они защищали Хусейна какмогли. Началась война. Унас почти небыло танков, ау него– сотни. Унас вообще небыло самолетов, аему помогала авиация сионистов. Кконцу сентября все было кончено: нас выкинули вЛиван, аявернулся вЕвропу. Вернулся настоящим бойцом, готовым квойне. Остались впрошлом поджоги супермаркетов; теперь мы совмещали приятное сполезным, перекинувшись набанки. Финансы– один изглавных столпов Системы.
