–Заходим,– скомандовал плащ, поравнявшись суютным навид пивным садом.– Садись вон там вуголке.
Я подчинилась. Нехорошо сходу возражать человеку, который только что вытащил тебя изпасти смерти. Незнакомец вернулся сдвумя литровыми кружками, сел напротив меня иодним махом вылакал половину своей бадьи. Здоровенный мужик, косая сажень вплечах, квадратный подбородок, седина нависках ине слишком подходящая ктакой солидной внешности почти детская наивность взгляда. Впрочем, первое впечатление могло оказаться ошибкой. Навид ему было подполтинник, хотя двигался дяденька споразительной легкостью.
–Спасибо,– сказалая.
–Ерунда,– отмахнулся он.– Сейчас язаказал, потом тызакажешь, будем квиты. Тыпей, чего сидишь. Хороший «Пауланер», свежий.
–Яне запиво благодарю.
–Аза что? Оливок явроде непринес.
–Кончай придуриваться, дядя. Спасибо, что спас. Что вытащил оттуда.
Он ухмыльнулся:
–Ах, ты обэтом. Нет, Бетти, тут спасибом неотделаться. Тут баш набаш, неиначе.
–Ктоты? Откуда знаешь моеимя?
–Зови меня Коби. Ядавний дружок твоего мужа Мики. Сармейских времен.
–Почему ядолжна этому верить?
Незнакомец пожал плечами:
–Позвони ему, спроси.
Ядостала телефон инабрала номер. Мики ответил сразу:
–Гдеты? Когда вернешься?
–Думаю, дня через два,– сказалая.– Слушай, милый, ставлю тебя нагромкую связь. Тут напротив меня сидит человек размером снебольшую гору. Зовут его Коби, ион уверяет, что знает тебя поармии. Кактебе такое?
–Коби, Коби, Коби…– задумчиво повторил муж.– Нет, непомню. Гони отсебя этих ухажеров. Скажи ему, что ялюбую гору могу ужать доразмеров ночного горшка.
Дядя вплаще рассмеялся исклонился клежащему настоле телефону:
–Узнаю тебя, бижу. Можешь, еще какможешь…
Мики громко выдохнул имолчал неменьше минуты.
–Милый, тыеще здесь?– поторопила егоя, когда надоело ждать.
–Возьми трубку.
Я отключила динамик иподняла телефон куху. Коби, безмятежно улыбаясь, смотрел наменя спротивоположной стороны стола.
–Да, милый.
–Утебя проблемы?– напряженно спросил Мики.
–Были. Ноэтот человек помог.
–Слушай внимательно,– сказал Мики.– Этот человек неврет. Он действительно мой давний друг. Правда, раньше его звали иначе, ноэто нормально: утаких людей бывает много имен. Главное вдругом: рядом сним всегда очень опасно. Обычно он справляется водиночку илишнего непопросит, яуверен. Помогай ему, нотолько если насто процентов уверена, что действительно справишься. Ине стесняйся отказать, если неуверена. Обещаешь?
–Обещаю.
–Ждутебя через два дня,– сказал он иразъединился.
Я посмотрела наКоби, который разочарованно вертел вруках опустевшую кружку.
–Нучто, Бетти? Все впорядке?
–Вроде да,– кивнулая.– Хотя Мики советует отказывать тебе припервом сомнении. Чего ты отменя хочешь?
–Любящий муж плохого непосоветует,– ухмыльнулся он.– Чего мне оттебя надо… Дляначала– пиво. Тыведь нестанешь возражать, если яотолью половинку оттвоей кружки? Совсем запыхался, пока тебя тащил.
–Бери, нет проблем. Еще что-то?
–Погоди…
Онперелил половину моей кружки всвою, немного подумал иотлил еще чуть-чуть. Потом достал телефон, полистал ипередалмне.
–Посмотри. Узнаешь этого веселого мужчину?
Сфотографии белозубо улыбался бородатый араб вклетчатой черно-белой кафие.
–Похоже, что да. Видела его два часа назад, сидел засоседним столом сдесятком такихже.
–Похоже илиточно?
–Точно,– уже уверенней подтвердилая.– Помню эту родинку. Они называли его Мансур.
–Верно,– обрадовался Коби,– так иесть. Мансур Хад-жихье, матерый зверюга. Еще что-нибудь запомнила?
–Слышала часть разговора. Мансур поддразнивал другого, помоложе, наголо бритого. Что тот, мол, плохо стреляет. Абритый отвечал, что если вупор, то ицелиться непридется. Потом кто-то сказал, что негоже собачиться накануне дела. Иеще что-то проштурмовые автоматы. «Гинея», если я правильно помню.
–Наверно, «Гевеа»,– поправил Коби.– Немецкий автомат «Гевеа Джи тридцать шесть», калибр «пять-пятьдесят шесть», хорош вближнем бою. Какраз длястрельбы вупор. Чтож, спасибо, Бетти. Ценная инфа. Так-то я догадывался, что они прячутся уанархистов, нополной уверенности небыло. Теперь есть.
Онкивнул иосновательно приложился ккружке.
–Коби…
–Да?
–Такзачем ятебе понадобилась?
–Дляэтого ипонадобилась, длячегоже еще?– Его обращенный комне взгляд был по-детски чист инаивен.– Дляпива– раз, дляопознания– два. Мне-то всквот безшума невойти, аты там, можно сказать, пасешься.
–Иэтовсё?
–Абсолютно. Теперь мы стобой квиты. Вот сейчас допьем иразбежимся. Тебе ведь Мики посоветовал держаться отменя подальше, так? Это очень правильный совет, Бетти…– Ондопил пиво ивстал.– Назад сама доберешься? Деньги натакси есть?
–Подожди,– решительно проговорилая.– Сядь. Так непойдет. Если ты неможешь попасть всквот, откуда тебе знать, когда они поедут надело? Ичто это задело, исколько человек, икакое оружие…
Коби улыбнулся:
–Сэтим нет проблемы. Яточно знаю, какова ихцель икогда они нападут. Иты тоже поймешь, если включишь мозги.
Я недоверчиво наморщилалоб.
–Откуда мне знать? Это может быть все что угодно. Банк, ювелирный магазин, стрелка сконкурентами, транспорт проституток– дамалоли…
–Охуж этот криминальный разум,– вздохнул Коби.– Необижайся, нотыкак неотмира сего. Послезавтра встаром аэропорту Мюнхена намечена церемония впамять одиннадцати наших спортсменов. Послучаю пятидесятилетнего юбилея той гадской Олимпиады. Что называется, есть повод. Будут президенты обеих стран, будут чиновники, будут родственники, будет пресса. Авот Мансура непригласили, он иобиделся…
Я почувствовала, каккраска заливает мои щеки, шею илоб. Всочетании сволосами они вполне моглибы сойти заживой красно-черный символ анархо-коммунистов. Давно мне небыло так стыдно. Это жнадо: настолько зациклиться наденьгах, ограблениях икражах, чтобы самой недопереть дотакой простой иочевидной вещи! Конечно! Трудно вообразить более лакомое блюдо дляарабских «борцов засправедливость» идля ихдавних европейских братьев типа старого вурдалака Клауса Вагнера, чем повторение одного изсамых резонансных терактов прошлого века!
Ясно, что полиция там будет накаждом квадратном метре, так что террористы врядли рассчитывают набольшое число жертв. Нодля впечатляющего эффекта достаточно чисто символической атаки. Просто напасть, ввязаться вбой– пусть даже ине внутри зала, аснаружи, наприлегающей улице, застрелить илиранить двух-трех случайно попавшихся подруку приглашенных иодного-двух охранников… Атам уже можно исдаться, ведь главная цель достигнута: мир поймет, что они все еще здесь, еще живы, ноуже сновым поколением бойцов– какпрежде, готовых кнепримиримому джихаду, квойне сненавистной Системой…
