–Онаненаглая, ией отсилы двадцать пять,– возразил он.– Ивообще, пожалуйста, оставь ее впокое. Яначинаю бояться, что ты действительно ее пристрелишь низачто нипрочто.
–Ипристрелю,– пообещалая.– Думаешь, стану спокойно смотреть, кактыменяешь меня накого-то? Только попробуй.
–Тыочень ревнивая заместительница Бога,– улыбнулсяон.
–АОн еще больше ревнив. Ревнив ине терпит дезертиров.
Мики помолчал, барабаня пальцами постолу. Яждала ответа.
–Ладно,– сказал оннаконец.– Чегоуж там, явсегда знал, что помру неотболезней ине отстарости. Никогда нерассчитывал дожить досорока пяти. Думал, тридцать– уже хорошо, атридцать пять– ивовсе запредельный возраст. Да, вобщем, небольно-то ихотелось. Апотом встретил тебя ирасслабился. Понравилось жить. Носейчас-то выбора, похоже, нет. Ведь если откажусь…
–Откажешься– продолжу одна,– твердо проговорилая.
–Нувот, видишь…
Ондостал телефон.
–Вызываешь санитаров?– осведомиласья.– Предупреждаю: живой недамся.
Мики вздохнул:
–Отменяю билеты.
Сомневаласьли яхоть наминуту, что мне удастся его уговорить? Конечно, нет. Субъективно говоря, мы сМалышом составляли теперь основное содержание его жизни, ияуже невпервый раз беззазрения совести использовала эту зависимость. Кроме того, привсей своей профессиональной осторожности, Мики физически загибался безпьянящего чувства опасности– какдомашний цветок безводы. Абезумная авантюра, вкоторую ясилком затягивала своего беспомощного мужика, хотя итребовала наплевать наосторожность, обещала целое море кипящего адреналина.
Ктомуже мою уверенность подпитывали еще ичисто объективные соображения. Объективно говоря, моему мужу просто некуда было деваться. Волна неинтересуется мнением щепки. Поэтому исход нашего разговора выглядел заведомо предрешенным, итри дня спустя мы сМики бок обок, какдве послушные щепочки, безропотно вплыли внамеченную волной, судьбой, гоньбой заводь переполненной кафешки напротив здания окружного суда.
Подобно околотеатральным ресторанчикам, такие заведения делают кассу врабочие дни, когда взаседаниях объявляется антракт изрители– каквольные, так иневольные– вываливаются наулицу, дабы проветрить мозги, обалдевшие отмелодраматических монологов прокурора, арий адвокатского тенора, речитатива свидетелей инервного фальцета судьи. Нам повезло найти место вуголке совсем незадолго доперерыва, тоесть довстречной волны, которая вдва счета захлестнула все доступные столики.
Яне сразу приметила эту блондинку скрасивым, хотя инесколько изможденным лицом, какое бывает унабегавшихся официанток вконце двенадцатичасовой смены, но, приметив, уже непереставала следить заее неуверенным, медлительным маршрутом впереполненном зале. Бывает, что человек идет какбы впузыре, несоприкасаясь сокружающими– даже когда вокруг шумят, толкутся ибеспорядочно суетятся люди. Нокак-то так получается, что ондвижется, дышит, существует сам посебе, отдельно отпрочей толпы. Сним избегают встречаться глазами, нотем неменее нинаминуту невыпускают извиду– толи боясь обжечься отслучайного касания локтем илиплечом, толи излюбопытства: некоснетсяли кто другой ичто приэтом произойдет.
Вот иженщина шла именно так: илидаже нешла, асовершала переход, словно переступая каждым шагом через невидимую канаву. Возле некоторых столиков еще оставались незанятые места– где одно, агде идва,– нопри ее приближении там усиленно смотрели всторону, ато испешили перекинуть через спинку плащ, водрузить насиденье сумку илипросто задвинуть стул поглубже. Когда блуждающий взгляд незнакомки наткнулся наконец намой, я приглашающе махнула рукой: давай, мол, греби сюда, есть местечко. Она благодарно кивнула, аголовы посетителей кафе разом повернулись вмою сторону, какчерные морды подсолнухов– ксолнцу. Когда наменя так смотрят, я испытываю острое сожаление, что подрукой нет пулемета. Возможно, солнце чувствует тоже самое– незря ведь там постоянно происходят вспышки гневной активности.
–Увас свободно?
–Садитесь, садитесь, будем только рады.
–Спасибо.
Она села спиной кзалу иоблегченно вздохнула.
–Хозяину самое время надстроить еще два этажа,– пошутил Мики.– Увас тут всегда так тесно?
Женщина вымученно улыбнулась:
–Впоследнее время– да. Выведь приезжие, правда?
–Проездом,– кивнулая.
–Вотипрекрасно…– она вздохнула еще свободней.– Тут все всех знают. Город невелик. Номне, знаетели, впоследнее время проще сприезжими. Главное, чтоб нерепортеры. Новы вроде непохожи нагазетчиков.
–Мыберем вруки газеты, только если надо разжечь костер,– заверил ееМики.– Хотя есть люди, которые брезгуют иэтим: говорят, что угазет даже дым ядовит.
–Аявот когда-то читала. Нов последнее время…
–Вывсё повторяете пропоследнее время,– невыдержалая.– Нехотелосьбы лезть невсвое дело, ночто это завремя ипочему оно последнее?
Женщина удивленно посмотрела наменя:
–Вышутите? Какэто почему? Потому что я– Николь Реддик, жена Гая Реддика имать Джексона Реддика.
Я недоуменно воззрилась наМики– он всвою очередь пожал плечами: мыоба неимели нималейшего понятия ознаменитом, видимо, здесь семействе Реддиков. Наша новая знакомая недоверчиво переводила взгляд смоего мужа наменя иобратно: унее явно неукладывалось вголове, кактакое возможно– незнать Реддиков.
–Очень приятно, Николь,– сказалая.– Меня зовут Стефани, амоего муженька почти каквас– Ником. Прошу нас извинить, номыздесь проездом, издалека ислыхом неслыхивали ниовас, ниовашей семье. Выже помните: мы сНиком нечитаем газет. Апо телеку вмотелях смотрим каналы старых черно-белых фильмов. Да ирадио внашем «Форде» настроено только натестанции, которые игнорируют новости ипрочую брехливую болтовню.
–Есть еще соседи-сплетники,– напомнилаона.– Эти всегда рады поделиться дурными вестями…
–Ненаш случай,– усмехнулся Мики.– Мы соСтефани редко задерживаемся водном месте дольше чем нанеделю. Ездим помиру, глазеем посторонам.
Николь кивнула:
–Понятно. Завидую всем сердцем. Мы сГаем тоже много путешествовали. Когда онсделал мне предложение– это было встаршей группе детсада,– ясначала согласилась, ауже потом решила выяснить, что мыбудем делать после свадьбы. ИГай сказал, что мы тутже поедем гулять. Яспросила, счьей мамой– моей илиего? Тогда слово «гулять» означало дляменя детскую площадку вгородском парке. Мыпоедем одни, ответил он. Далеко-далеко, загород. Первым делом объедем весь штат, потом всю Америку, апотом весь мир. Само собой, яне поверила: одни, вдвоем? Какможно? Мама неотпускала меня наулицу безсопровождения. Ладно, тыправа, сказал он, неодни. Прежде родим сына идочь ивозьмем их ссобой, чтоб нескучать. Вы неповерите, нотак оно ипроизошло.
–Значит, вызамужем спяти лет…– улыбнуласья.
–Незамужем, аобручена,– поправила Николь.– Тогда яеще непонимала, каксказочно мне повезло. Знаете, пары обычно строят планы нажизнь, недогадываясь, что это самый сладкий период отношений. Ведь после свадьбы наступают будни, ивыясняется, что исполнение планов надо влучшем случае отложить, ато ивовсе перечеркнуть. Авот мы сГаем жили впредсвадебном мечтательном раю целых тринадцать лет ибез устали планировали, планировали, планировали. Апоженились, когда уже насытились мечтами погорло. Гай работал усвоего отца вавтомастерской, хорошо зарабатывал. Яродила– сначала Сару, ачерез два года– Джексона. Да-да, именно дочь исына, какмы изапланировали вдетском садике. Как-то само собой получилось. Аспустя еще десять лет Гай пришел сработы исказал мне собираться. «Куда, Гай?»– «Какэто куда? Вкругосветное путешествие! Мыведь договаривались, тычто, забыла?»
