«Аведь она права,– думалая, слушая речь бегемотихи.– Эти сволочи ивпрямь ничего нескрывали. Говорили открытым текстом– сэкранов, суниверситетских кафедр, сполитических трибун. Анаивные Реддики слушали идумали, что это всего лишь телевизор, всего лишь кино, тоесть понарошку, ужасно далеко отреальности. Что политики, какобычно, слегка привирают илипросто отдают дань политкорректной вежливости. Что профессора, какиположено яйцеголовым, витают где-то воблаках, неимеющих ничего общего сгрубой земной почвой. Что все это– непро них, Реддиков, живущих своей маленькой тихой семейной жизнью вуютном доме слюбимыми детьми. Они ведь ивпрямь зевали насобраниях ине обращали внимания напропаганду мерзости. Икогда эта мерзость выплеснулась наихдомашнюю крахмальную скатерть, было уже поздно. Мелкая ядовитая жаба разрослась доразмеров бегемота. Раньше этот мусор можно было вымести запорог шваброй, теперь сним несправится даже бронированный армейский бульдозер D-9. Теперь осталась лишь одна возможность: Джон Голт. Всеобщий, объединенный Джон Голт– непрячущийся, какраньше, втруднодоступной горной долине, адействующий повсюду, повсему миру, вкаждом месте, куда доползла раковая опухоль. Вот только получится ли?..»
–Нуда, выпобедили…– кивнулая.– Тут спору нет. Теперь всё по-вашему. Теперь вам всё можно. Можно убивать, бросать зарешетку, заставлять изнасилованных целовать сапоги насильников…
–Нузачемже так?– непритворно ужаснулась мисс Урбивай.– Никто никого незаставляет. Люди поступают так добровольно. Вот вы спрашивали прошколу– она длятого исуществует, чтобы все было добровольно…
–Аесли кто-то несогласен? Если кто-то нехочет «добровольно»? КакСаймон Вайт, какГайРеддик?
Прокурорша сожалеюще причмокнула:
–Ну, во-первых, это временное явление. Ретроградное поколение скоро уйдет естественным образом, аих дети уже воспитаны какнадо. Аво-вторых, если несогласие ретроградов принимает активную форму, его можно инужно квалифицировать кактерроризм. Это иесть демократия. Напоминаю: мыпобедили навыборах. Победили, потому что молодые– занас.
–Потому что они уже воспитаны какнадо…– усмехнуласья.
–Нуда!– обрадоваласьона.– Ярада, что выменя поняли.
–Ещекакпоняла…– Яподняла «глок» инаправила его точнехонько вжирную переносицу прогрессивной победительницы.– Нопойми иты меня. Яиз тех, кого тызаписала втеррористы. Атеррористы обычно стреляют. Ничего непопишешь: такое вот дурное воспитание…
Тута дернулась всем телом, поскользнулась иструдом восстановила равновесие.
–Н-не надо…– выдавилаона.– Ненадо!
–Надо, Тута, надо…
Мой палец лег наспусковой крючок. Сначала легкое нажатие, чтобы выбрать его свободный ход. Атеперь…
–Бетти, Бетти!– крикнул отдвери вернувшийся какраз вэтот момент Мики.– Погоди! Опусти пушку!
Я выдохнула иубрала палец скрючка. Уже простившаяся было сжизнью бегемотиха снова дернулась, поскользнулась ивыправилась. Теперь еенадежды наспасение переключились сменя, террористки, намоего мужа, который еще мог оказаться обычным грабителем, настроенным наденьги, ане наубийство.
–Ненадо, пожалуйста,– умоляюще затараторилаона.– Возьмите деньги, возьмите всё, что хотите. Вон там, всейфе, вгардеробной, слева встене. Код двадцать три– пятнадцать– сорок шесть– восемь. Можете проверить прямо сейчас. Клянусь, яникому ничего нескажу! Полиция неузнает! И, ради Бога, ненадо винить меня нивчем, слышите, мисс?! Мисс, пожалуйста, выслушайте… Это нея. Явсего лишь пешка. Делаю то, что мне приказано. Убив меня, выничего неизмените– онпросто пришлет намое место новую Туту. Тогда зачем убивать? Возьмите деньги иуходите…
–Давай-ка подробней,– сказалая.– Кто этот «он», который пришлет новую тушу?
–Известно кто,– скороговоркой продолжила прокурорша.– Дядюшка Со. Он заправляет всем, клянусь вам. Как, выдумаете, япобедила навыборах? Наденьги его фонда. Деньги профсоюзам, деньги политикам, деньги местным активистам, деньги люмпенам, бездомным инаркоманам заихголоса, деньги наподкуп членов избирательной комиссии– это все он. Дядюшка Сосажает своих людей наключевые посты вштатах ивокругах; его ивините– его, ане меня. Хотите– езжайте кнему, говорите сним.
–Кнему это куда?
–Кнему, вКоннектикут. Наследующей неделе там устраивают благотворительный вечер. Ямогу взять вас ссобой, провести внутрь. Уменя какраз три приглашения. Думала вписать туда мистера имиссис Хоффер, ноони могут подождать. Пожалуйста!
–Гдеприглашения?
–Тамже, всейфе…
Язаткнула пистолет запояс иповернулась кМики.
–Милый, япроверю сейф.
Онпожал плечами:
–Валяй. Всех денег небери, оставь половину.
Размеры гардеробной полностью соответствовали общему бегемотскому стандарту «линкольна», особняка, гостиной, спальни, ванны исамой хозяйки. Так… значит, слева встене… Последовательно открывая шкафы ираздвигая развешенные там бегемотские одеянья, я добралась досейфа ивзялась заколесико сделениями. Двадцать три– пятнадцать– сорок шесть– восемь… Внутри щелкнул замок, я повернула массивную рукоятку, потянула дверцу насебя итутже оказалась вполной темноте. Вдоме погас свет! Неужели ловушка? Чертова бегемотиха специально заманила меня сюда!
–Мики!– крикнула яво тьму.– Мики, тытам?
Он неответил. Озноб пробежал помоей спине.
–Мики! Мики!
–Яздесь! Все впорядке!– голос мужа звучал как-то напряженно, безобычной расслабленной ленцы.– Оставайся наместе. Тут унас короткое замыкание, отскочили пробки. Ничего страшного, уже включается аварийное…
Чтож, впорядке, так впорядке… Подпотолком мигнула ивключилась тусклая лампа-аварийка. Припомощи фонарика я обследовала содержимое сейфа. Побрякушки, четыре пачки сотенных банкнот, одна изкоторых початая, три открытки-приглашения сбогатым золотым тиснением. Лого– раскрытая книга нафоне восходящего солнца инадпись покругу: «Фонд прогрессивного общества». Текст: «Мистер Джошуа Соронс приглашает,– далее пустая, предназначенная длязаполнения строчка,– наблаготворительный вечер, посвященный открытию нового университета». Гостей просят предварительно зарегистрироваться… номер телефона…
Вдобавок кприглашениям, явынула две пачки долларов, заперла сейф ивернулась вспальню. Мики ждал меня, стоя уокна спиной кпрокурорше.
–Молодец, несоврала,– сказалая, подойдя кванне.
Сказала и– осеклась. Наменя сквозь клочья мыльной пены удивленно смотрела круглая, обрамленная кудряшками физиономия– смотрела из-под воды.
–Несчастный случай,– необорачиваясь, проговорил Мики.– Электрофен упал вванну. Тетушка запаниковала, захлебнулась, ну и… Ядаже неуспел ееспросить, кто такой Джон Голт. Тыкак– взяла все, что хотела?
–Ага.
–Тогда пошли.
10
Кчести моего мужа, онпочти нестарался отговорить меня отплана, который называл неиначе как«самоубийственным». Нуразве что вздыхал чаще обычного имногозначительно покачивал головой. Эти покачивания ивздохи особенно участились накануне благотворительного вечера, когда Мики, облачившись впарадный смокинг, придирчиво осматривал себя взеркале нашего номера влучшем отеле заштатного коннектикутского городишки Данбери, осамом существовании которого мы неподозревали еще неделю тому назад.
