–Нускажи уже, скажи!– невыдержалая.– Что опять нетак?
Онснова покачал головой:
–Знаешь, девочка, ялучше промолчу.
–Этопочемуже?
Мики поддернул вверх уголок платочка имельком взглянул намое отражение взеркале.
–Почему? Дапотому что даже незнаю, счего начать. Нетак примерно всё, начиная сэтого идиотского смокинга. Уверен, что онподходит мне меньше, чем миллиардеру– шахтерская роба.
–Тыже прекрасно знаешь, что унас небыло времени назаказ улучшего лондонского портного,– напомнилая.– Собственно, даже улучшего портного Гадбери.
–Данбери,– поправил он ивздохнул.
–ИДанбери тоже!– сердито выпалилая.
–Вотвидишь,– свидом идущей назаклание жертвы проговорил Мики.– Яеще ничего несказал, аты уже сердишься.
–Ничего себе ничего! Разве нетыеще минуту тому назад заявил, что всё нетак! Твои слова илинетвои?
Еще один вздох.
–Бетти, нучего ты отменя хочешь? Яведь неспорю. Небыло времени, согласен. Ночто это означает? Это означает, что операция неподготовлена должным образом. Анеподготовленные операции обычно проваливаются. Потомучто…
–Погоди!– завопилая.– Где пульт? Ага,вот…
Сэкрана телевизора, какнеделю назад изванны, наменя смотрело круглое, обрамленное кудряшками лицо мисс Туты Урбивай. Янадавила накнопку звука.
–…Вволне загадочных смертей, прокатившейся вэти дни погородам иштатам Америки,– скорчив многозначительную гримасу, произнес диктор.– Кдиректору школы города Шелдон мистеру Маккалифу ипрокурору Скофилдского округа мисс Урбивай добавились итакие всемирно известные персоны, какактивист движения «Черные жизни важнее белых» Пантерибагира Юзинг, профессор климатических наук Фокинс Покинз игуру веганства Донт-ит Паргийот. Иесли две первые жертвы еще можно было списать насамоубийство инесчастный случай, то обстоятельства гибели других видных прогрессистов заставляют предположить…
Вэтот момент я перестала слушать, поскольку моего ошеломленного внимания хватало лишь накартинку. Вкадре репортажа сместа предполагаемого убийства прогрессивного активиста Пантерибагиры Юзинга появилась надпись, сделанная настене торопливыми каракулями: «Ктотакой Джон Голт?»
–Мики,– еле слышно проговорилая,– тытоже это видишь? Илимне кажется?
Мой муж вздохнул судвоенной силой. Еслибы его аккумулированными вздохами можно было отапливать дома, иххватилобы нацелую зиму нетолько городу Данбери, ноивсему штату Коннектикут.
–Нуаты чего ждала? Есть новости, которые бегут быстрее лесного пожара присильном ветре.
Я недоверчиво потрясла головой:
–Нотак небывает. Яговорила оДжоне Голте содним-единственным человеком: сучительницей Голди Маутсон. Только снею…
Мики отошел отзеркала исел накровать.
–Ты– только снею. Потом она– спятью подружками: «Представляешь, Джон Голт вернулся! Неудивительно, что подлый Маккалиф полез впетлю! Люди снова спрашивают друг друга, кто такой Джон Голт!» Ну аподружки, само собой: «Ах, Джон Голт! Ох, Джон Голт!»– ик клавиатуре. Уодной полтораста друзей вТвиттере, удругой– две тысячи вФейсбуке, утретьей– десять тысяч вТикТоке. И– бац! Кутру следующего дня обэтом знает четверть Америки. Аквечеру– весь мир. Чему ты удивляешься, Бетти?
–Ноэтоже прекрасно! Это значит,что…
–Этозначит, что нас стобой уже ищут,– перебил меня Мики.– Исамое умное, что можно сейчас сделать,– это попробовать смыться. Говорю «попробовать», поскольку неуверен, что еще непоздно.
Явзяла его заруку ивключила максимально умоляющий режим.
–Милый, номыуже подобрались так близко! Сегодня вечером все закончится. Какая разница, когда мывозьмем ноги вруки– прямо сейчас иличерез десять часов? Илидаже меньше– через восемь часов! Нусам подумай: что решат какие-то восемь часов? Чуть-чуть увеличат степень риска, только ивсего. Зато есть шанс покончить ссамим сатаной, отрубить змее еечертову башку! Неужели мыупустим такую возможность? Яне верю, что мой Мики захочет соскочить соперации впоследний момент…
Онпогладил меня поголове, какиположено любящему мужу:
–Давай сверим предчувствия. Уменя плохое, какэтот смокинг.
–Ау меня– чудесное! Какмое вечернее платье!
–Чтож,– усмехнулся Мики,– вот ипроверим, чей прикид сильнее…
Немогу сказать, что вовсе неразделяла его опасений. Пологике вещей, Мики был совершенно прав. Мой план формулировался преступно беспечным образом: «сначала войдем, атам будет видно», что абсолютно несоответствовало обычной тщательной подготовке наших операций. Мики никогда неполагался наимпровизацию, заранее учитывал несколько вариантов развития событий ине выходил надело безсамого дорогого оборудования, надежных документов, новейшего программного обеспе-чения, запасного транспорта ипроверенных путей отступления.
Атут… Тут действительно впору было загрустить: мы несмогли раздобыть даже более-менее приличного смокинга. Да имои туфли, платье, грим ипарик уже использовались накануне «самоубийства» директора Маккалифа; по-хорошему их полагалось уничтожить, ане извлекать насвет Божий всего две недели спустя, после того какя засветила этот прикид навидеокамерах ресторана. Ноунас реально небыло нивремени, нивозможности раздобыть подходящую одежду, подходящее оружие, подходящий автомобиль, подходящую легенду. Старый план поместья, надыбанный мной вархиве местной инженерной управы, идва «глока» сглушителями– вот ивсё, начто мымогли рассчитывать, помимо везения исобственной изворотливости.
Ивсеже ятвердо верила вуспех. Вконце концов, нами управляла сама судьба; наш маршрут твердо следовал направлению, указанному дрожащим артритным пальцем дряхлого рава Каменецки, авмоих ушах громче всяких сомнений звучал его надтреснутый старческий голос: «Йоханан Гелт! Йоханан Гелт!» Ведь именно рав впервые произнес это почти забытое имя, аятолько повторила. Именно он– илинечто, внятное лишь ему, шаг зашагом привело нас сюда, вэту страну, вэтот штат ивэтот отель. Иэтот путь попросту немог завершиться неудачей– аиначе начерта было затевать столь сложную извилистую интригу? Чтобы сгубить нас сМики? Ха! Ужтакую-то несложную задачку судьба могла решить намного-намного проще.
Кричащая нищета Бней-Брака, тесный дворик, ржавая лестница икрошечная трехкомнатная живопырка, пахнущая запущенной старостью. Иобнесенное электронной изгородью огромное поместье богатейшего миллиардера планеты, собширным английским парком, полем длягольфа, античными скульптурами поберегам прудов иизумрудной, вылизанной докаждой травинки лужайкой перед роскошным дворцом, который непосрамилбы всех Людовиков, вместе взятых. Казалосьбы, что может быть общего между двумя этими картинами?
Нотем неменее меня непокидало устойчивое ощущение подобия– ине только потому, что там всё началось, атут должно было закончиться. Когда сломя голову мчишься попрямой вневедомые дали, витоге нередко обнаруживаешь, что это кольцо иты вернулась кисходу. Вот итут привъезде натерриторию поместья мне сразу вспомнился рослый чернобородый парень вчерном лапсердаке иеще более черной шляпе, который преградил нам вход водвор резиденции рава Каменецки. Ихотя мощные ворота частного владения вКоннектикуте мало напоминали скрипучую бней-бракскую калитку, аздешний охранник сверялся сосписком гостей непо растрепанному блокноту, апо электронному планшету, сходство казалось несомненным.
