–Невздумайте называть его так! Только «сэр» или«мистер Соронс». Честно говоря, яне очень понимаю, чем выего заинтересовали. Мистер Соронс крайне редко общается стеми, кто попадает вэту комнату. Обычно его интересует только результат, тоесть правда из«Комнаты правды»: кто, скем, когда изачем… Все это он могбы выяснить, неспускаясь сюда, измоего утреннего доклада. Номистеру Соронсу, безусловно, виднее. Адля вас… Длявас это единственный шанс, так что будьте благо-разумны.
Через открытую дверь донесся уже знакомый мне шум лифта, иминуту спустя вкомнату въехал Дядюшка Сов сопровождении двух телохранителей. Вблизи онказался совсем дряхлым– примерно какрав Каменецки, только безшляпы ибороды. Худо-бедно просочившись впроход между скамьей истульями, коляска добралась достольже несдвигаемого стола иостановилась. Телохранители подхватили Дядюшку подруки иаккуратно переместили настул, который только что занимал мистер Симпл. Кстарости усыхают даже миллиардеры, так что старика было едва видно; смоего ракурса создавалось устрашающее– аможет, иобнадеживающее– впечатление, будто настоле лежит отрубленная Дядюшкина голова. Седой несоврал: процедура визитов шефа в«Комнату правды» выглядела абсолютно неотработанной.
–Подушку.
–Что, сэр?– переспросил Симпл.
–Подушку!– рявкнул Дядюшка.
–Слушаюсь,сэр!
Телохранители опрометью выскочили вкоридор. Мир, аточнее его видимый нам фрагмент, замер вожидании подушки. Намистере Симпле лица небыло: онявно казнил себя запреступную непредусмотрительность. Дядюшка, словно поставив себя напаузу, неподвижно инеотрывно смотрел впотолок, какбудто рассчитывал тем самым сэкономить минутку-другую изоставшегося времени жизни. Вотличие отнего, нам сМики оставалось лишь радоваться каждой непредвиденной задержке.
Наконец охранники вернулись, таща целый ворох подушек разных форм иразмеров, ив результате последовавшей неловкой суеты старика приподняли надуровнем стола примерно науровень груди. Правда, высота частенько достигается засчет устойчивости, иоперация водружения Дядюшки нестала исключением. Чтобы непокачиваться слишком сильно, онуперся встол обоими локтями.
–Свободны!
–Простите, сэр?– То, какмистер Симпл изогнулся кшефу, живо напомнило мне позу всесильного внука рава Каменецки.
–Всесвободны.
–Намвыйти, сэр? Всем?
–Всем!– рявкнул старик.– Идверь! Закройте засобой дверь! Почему ядолжен каждую свою просьбу повторять дважды, мистер Симпл?
–Но, сэр…– осторожно возразил Седой,– мне нехотелосьбы оставлять вас наедине…
Дядюшка смерил его негодующим взглядом.
–Насколько явижу, они связаны. Надеюсь, хоть это высделали достаточно качественно. Илинет? Повторяю втретий раз: все свободны!– Онположил перед собой телефон.– Когда мне что-то понадобится, япозвоню.Вон!
Охранники, включая Седого, вышли задверь.
–Наконец-то,– сказал Дядюшка ипосмотрел наменя, какбудто призывая всвидетельницы вопиющей нелепости происходящего.
Я сочувственно кивнула:
–Незавидую вам, мистер Соронс. Собственная бестолковость переносится намного легче, чем бестолковость других.
Он улыбнулся, обнажив ряд безупречных вставных зубов.
–Выявно знаете, очем говорите, мисс. Н-да… Симпл уверяет, что извас двоих бестолковы именно вы, вотличие отвашего друга. Хотя уменя сложилось иное впечатление. Но, возможно, яошибаюсь. Н-да… Каквы полагаете?
–Полагаю, что мистер Симпл прав,– совершенно искренне заверилая.– Мой партнер всеми силами старался отговорить меня отэтой авантюры.
–Отавантюры… отавантюры…– задумчиво повторил старик, вглядываясь влежащий перед ним листочек смоей запиской.– «Ктотакой Джон Голт?»– это ведь вынаписали, верно?
–Я. Явсё это затеяла, мистер Соронс. Толькоя. Онтут нипричем.
Дядюшка Сопропустил мои слова мимо ушей.
–Явсегда думал, что Джон Голт должен быть женщиной,– сказал он.– Собственно, он ибыл женщиной. Н-да… Выведь знаете, какзвали автора той книги проАтланта?
Я покраснела. Ужасно неловко признаваться, что ничего незнаешь опредмете, который берешься представлять.
–Э-э… эм-м… Эйн… э-э… Рант?
Он рассмеялся:
–Воткак! Вы нечитали еекниги! Дачто там книга… Выдаже невкурсе ееимени! Кто-то рассказал, да? Ктоже? Врядли это был ваш партнер: онтоже невыглядит читающим персонажем. Тогда кто? Нехотите говорить? Ну ине надо– расскажете потом. Н-да… Вэтой комнате все становятся предельно откровенными.
Мое смущение сменилось злостью. Вот ведь чертов старый хрен! Задолбал уже сэтими своими «н-да»! Сдругой стороны, чем больше онболтает, тем лучше. Покрайней мере, отодвигается знакомство соператорами «Комнаты правды». Незнаю, какМики, ая наверняка выложу этим гадам все, что знаю. Какой смысл терпеть пытки, если итог известен заранее? Ипотом… вдруг старик прикажет сохранить нам жизнь? Незря ведь Симпл говорил, что это наш единственный шанс… Значит, надо попробовать. Надо хотябы выманить Дядюшку надиалог, начеловеческий контакт… атам– чем черт нешутит?
–Данет проблем, мистер Соронс,– сказалая, взяв вызывающий тон.– Стыдно признаться, нокнигу мы действительно нечитали. Ачто касается того, кто нас надоумил… вывсеравно никогда неслышали обэтом человеке. Что вам даст егоимя?
–Ну, недаст, так недаст. Ноотчегобы непопробовать? Ктоже этот Колумб, открывший вам Америку иДжона Голта?
–РавКаменецки изБней-Брака!– выпалилая.– Вынебось игорода-то такого…
–Дачто выговорите? Рав Каменецки?– снеподдельным интересом перебил Дядюшка Со.– Вотуж никогда неподумалбы, мисс. Н-да… Хотя что это яназываю вас «мисс»… Ведь отвас обоих замилю несет Израилем: внешность, акцент, хуцпа… Давайте ябуду называть вас родными словами идиша: мейделе иингеле. Согласны? Выведь вкурсе, что это значит? Откуда происходят ваши семьи? ИзРоссии? ИзПольши? Ну неизМарокко ведь… Вот вы, ингеле, откуда?
–Избригады «Голани»,– буркнул Мики.
Онявно негорел желанием общаться состариком. Тот рассмеялся:
–Чтож, «Голани» тоже вполне легитимное происхождение. Авы, мейделе?
–ИзДжей-Эф-Кей.
–Непосредственно изаэропорта?– удивился Дядюшка.– Н-да, бывает итак. Авотя, представьте, изБудапешта. Арав Каменецки– изместечка Пётркув-Трыбунальски, недалеко отЛодзи. Онтак часто повторял это непроизносимое польское название, что язапомнил навсю жизнь. Сейчас-то мы сним практически одного возраста, атогда разница втри года казалась пропастью. Н-да…
–Таквыдружили сравом?
–Ну, вто время он небыл равом. Врабочем лагере Бухенвальда его звали Янек, идружил он, скорее, смоим братом Нафтали. Имбыло повосемнадцать, мне пятнадцать, носвиду года надва старше. Выгодный возраст дляселекции налево, вкачестве производительной силы. Все наши родные– кто старше, кто младше– пошли направо, вдушегубки. Семья Янека– вТреблинке, наша сНафтали– вАушвице. Н-да… Вобщем, довольно старое знакомство, нетакли? Лет этак двадцать назад яхотел навестить его вБней-Браке, номне сказали, что прием только позаписи. Мне– позаписи! Мне, начей телефонный звонок беззадержки отвечает любой президент ипремьер-министр! Каквам это нравится? Яспросил, накакое число можно записаться. Они назвали мне дату примерно через полтора года…
