–Екатерина Владимировна, мне необходимо свами встретиться, для того чтобы узнать все детали произошедшего ограбления,– сказала я.
–Да, да, конечно, японимаю, что это не телефонный разговор,– согласилась со мной художница.
–Давайте теперь решим, где нам будет удобнее всего пересечься. Можно на моей территории,– предложила я.
–Татьяна Александровна, авы бы не могли подъехать кнам? Видите ли, мой супруг исын вданный момент отсутствуют, аяпосле случившегося не решаюсь оставить квартиру без присмотра,– объяснила Сальваторская.
–Хорошо, яподъеду квам, Екатерина Владимировна,– согласилась я.– Диктуйте адрес. Когда вам будет удобнее встретиться?
–Как можно быстрее, Татьяна Александровна. Яочень нервничаю иничего не могу сэтим поделать,– обеспокоенно произнесла женщина.
–Постарайтесь все же успокоиться, Екатерина Владимировна. Втечение часа ябуду увас. Вас это устроит?– спросила я.
–О, конечно!– обрадованно воскликнула художница.– Буду вас ждать.
Я отключилась ипервым делом отправилась вванную. Там яв темпе провела все утренние гигиенические дела: контрастный душ иэнергичное растирание жестким полотенцем. Теперь необходимо было быстро соорудить завтрак. Яоткрыла холодильник иоглядела полупустые полки. Да, спосещением кафе ясовсем упустила из виду, что запас продуктов практически подошел кконцу. Ну ничего, сегодня же поеду всупермаркет изатарюсь по полной программе.
Ну апока ярешила пожарить яичницу, благо, пара яиц вхолодильнике все же отыскались. Да, еще янашла один огурец ипомидор. Правда, огурец уже подвял, но все же это было лучше, чем ничего.
Ну азавершила ясвою скромную утреннюю трапезу чашечкой свежесваренного кофе. Уж что-что, авозможность насладиться своим самым любимым напитком яне пропущу ни при каких обстоятельствах.
Из кухни янаправилась вспальню: необходимо было выбрать наряд для визита кСальваторской. Яостановила свой взгляд на недавно купленном ансамбле, состоящем из прямой юбки синего цвета икороткого облегающего жакета на тон светлее.
Расчесав волосы, яуложила их на макушке, закрепив заколкой. Затем нанесла легкий утренний макияж, взяла сумку испустилась вподъезд. Сев всвою машину, завела мотор ипоехала.
Семья Сальваторских проживала вдесятиэтажном доме в центре Тарасова на улице Рахова. Язаехала во двор. Он был большой иухоженный: прямо перед подъездами жильцы разбили клумбы сцветами, аперед скамейками росли деревья. Во дворе было немноголюдно, несколько мамочек следили за детьми, которые катались на качелях исъезжали сгорки на детской площадке.
Я подошла ко второму подъезду. Прямо уподъездной двери стояла какая-то низкорослая тетка лет шестидесяти в«дешманских» штанах исвободной блузке темно-серого цвета.
Тетка курила ине соизволила даже отвернуться всторону, когда яначала набирать на пульте домофона номер квартиры Екатерины Сальваторской.
Это уже было наглостью! Яи сама заядлая курильщица, но никогда не позволяю себе так бесцеремонно дымить вместах общего пользования. Тетка неодобрительно посмотрела на меня. Вэто время домофон запиликал, яоткрыла дверь ивошла вподъезд. Сальваторские жили на третьем этаже, поэтому ярешила подняться пешком, хотя вдоме есть лифт.
Екатерина Владимировна уже стояла около открытой двери своей квартиры, поджидая меня. Яобратила внимание на то, что на лестничной клетке третьего этажа находится еще одна квартира.
–Еще раз здравствуйте, Екатерина Владимировна,– сказала я, подойдя кхудожнице.
–Здравствуйте, Татьяна. Ничего, что япросто по имени? Без отчества?– спросила Сальваторская.
–Конечно, Екатерина Владимировна. Явсе-таки еще не втаком возрасте, когда кимени следует добавлять отчество,– заметила я.
–Да, вы еще молодая,– сулыбкой илегкой грустью сказала художница.– Ну что же мы стоим? Проходите вквартиру.
–Да, конечно, сейчас, Екатерина Владимировна. Только скажите еще вот что. Вэтой квартире, которая расположена напротив вашей, вней кто-то проживает?– спросила я.
–Ну да, конечно. Вней живет Геннадий Александрович Черномашенцев, ученый-археолог.
–Аон сейчас дома?– задала яеще один вопрос.
–Нет, он вданный момент отсутствует, так как уехал вочередную экспедицию,– ответила Сальваторская.
–Ичто же, квартира его пустует?– продолжала язадавать вопросы.
–Не совсем так. УГеннадия Александровича есть два сына, они живут отдельно. Но по очереди наведываются вквартиру отца,– объяснила Сальваторская.
–Понятно. Ну что же, Екатерина Владимировна, пойдемте квам.
–Да, да, мы итак уже стоим столько времени упорога…
Сальваторская посторонилась, пропуская меня внутрь. Изнебольшой прихожей япопала впросторную гостиную схорошим ремонтом исовременной мебелью.
–Располагайтесь, Татьяна, где вам удобно,– предложила женщина.
Я села на кожаный диван шоколадного цвета, аСальваторская устроилась вкресле рядом. Яобратила внимание, что женщина напряженно сжала кисти рук.
–Татьяна, что вам предложить: чай, кофе, сок?– спросила художница.– Простите мою рассеянность, просто… после случившегося яникак не могу прийти всебя. Собственно, вся наша семья, супруг исын, тоже находятся вподобном состоянии… Так что же вы будете, Татьяна?– повторила свой вопрос художница.
–Екатерина Владимировна, не нужно ничего. Японимаю ваше состояние, поэтому предлагаю сразу перейти кделу. Расскажите мне, как все произошло,– попросила я.– Ивот еще что: вы ведь уже написали заявление вполицию?
–Да, конечно,– кивнула Сальваторская.– Меня подробно расспросили обо всем, что произошло. Записали, запротоколировали. Кажется, это так называется. Знаете, Татьяна, когда рассказывала полицейским, якак будто бы заново переживала весь этот кошмар…
Екатерина Сальваторская поежилась, лицо ее страдальчески исказилось.
–Да, японяла. Но вам, Екатерина Владимировна, все-таки придется еще раз все рассказать, теперь уже мне. Так как же все это было?– спросила я.
–Ну… Дома ябыла одна. Супруг ушел всвою мастерскую, он скульптор. Анаш сын отправился вуниверситет, он его оканчивает вэтом году. Ятоже собиралась вмастерскую, решила поработать над одной своей картиной. Пока одевалась ипричесывалась, уже продумывала ракурс картины, краски, другие нюансы. Вобщем, уже находилась вопределенном творческом настрое, когда все ощущения становятся немного другими. Ивот когда яоткрыла входную дверь иуже собралась выйти из квартиры, меня буквально втолкнули обратно!– взволнованно воскликнула художница.
–То есть вас ударили?– уточнила я.
–Ну, не совсем ударили. Просто ткнули пистолетом влоб ипригрозили пустить его вход, если яначну кричать. Яповиновалась. Я, наверное, впала вкакой-то ступор, потому что вдруг поняла, что закричать яне смогу, даже если бы мне ине приказали молчать. Мышцы как будто бы одеревенели, ястояла как какой-то бесчувственный чурбан.
