Я взяла под руку Черномашенцева, имы вместе направились квыходу из комнаты.
Уже находясь на полпути ккухне, явоскликнула:
–Ой, я, кажется, оставила свой шарфик вкомнате Василия. Пойду поищу.
Я вернулась вкомнату, но сосредоточила свое внимание на компьютере, тщательно рассмотрев его со всех сторон. Потом подхватила шарфик и, уже выходя из комнаты, громко сказала:
–Нашла! Уже иду на кухню.
Я опасалась, что тетушке Василия такое мое поведение покажется, по меньшей мере, странным. Однако все вроде бы обошлось.
Кажется, Клавдия Николаевна ничего не заподозрила ине увидела вмоей отлучке ничего особенного. Она разливала чай иставила на стол тарелки спеченьем иблюдечки свареньем.
Я села за стол рядом сЧерномашенцевым испросила:
–АЛюдмила Николаевна придет пить чай?
Женщина пожала плечами:
–Не знаю, она вообще-то сильно устает ивсе время ложится отдохнуть. Сейчас пойду спрошу.
Клавдия Николаевна вышла из кухни, оставив нас сВалентином вдвоем. Ятут же этим воспользовалась ишепнула мужчине:
–Сейчас быстро выпьем чай, извинимся ипойдем.
Черномашенцев послушно кивнул:
–Да яготов хоть сейчас идти.
–Сейчас еще нельзя, рано. Необходимо вести себя естественно, поэтому выпить чаю нужно обязательно,– сказала я.
–Да понял я, понял,– ворчливо проговорил мужчина.
В это время на кухню вернулась Клавдия Николаевна исказала:
–Люся попросила ее извинить, она не сможет кнам присоединиться.
–Конечно, конечно, пусть отдыхает,– сказала я.
Я посмотрела на Черномашенцева. Он сосредоточенно размешивал ложечкой чай ипериодически делал маленькие глотки. Отпив чай, японяла его: напиток был не очень крепкий ипо вкусу напоминал травяной отвар.
Валентин Черномашенцев явно чувствовал себя, как говорится, не всвоей тарелке. Мне пришлось стараться за двоих для того, чтобы Клавдия Николаевна не заподозрила нас. Яспросила женщину оее сестре, отом, что же предшествовало ее теперешнему состоянию.
–Да все нервы, будь они неладны!– всердцах воскликнула женщина.– Нервы истрессы! Ведь Люся столько всего пережила со своим мужем-алкоголиком! Вышла замуж за какого-то деревенского недотепу. Не хотел работать, да еще ируку на нее поднимал. Свекровь тоже попалась еще та. Просто свекобра, ядовитая гадюка! Своего сыночку защищала, представляете? Этого беспробудного пьяницу. Уж Люся что только ни делала, чтобы отвадить его от водки: ипо экстрасенсам таскала, и«зашивала», только все безрезультатно. Вот так свое здоровье исгубила. Хорошо еще, что вовремя от алкаша избавилась, развелась сним. Слава богу, что Василий не впапашу пошел.
Во время разговора Черномашенцев сидел за столом скаменным лицом. Это не скрылось от внимания Клавдии Николаевны:
–Давайте яналью вам горячего чаю,– предложила она мужчине,– ваш-то ведь совсем, наверное, уже остыл.
Черномашенцев встрепенулся.
–А… нет, спасибо, благодарю покорно,– невпопад забормотал мужчина.– И… знаете, нам уже нужно идти. Ато ведь незваный гость– он хуже татарина, как говорится. Так что же, идем… Татьяна?
Черномашенцев уже встал со стула.
–Да, пожалуй, действительно нам пора, Клавдия Николаевна. Благодарю вас за чай, уж очень он ароматный,– покривила ядушой.
–Ачто же свашим портретом? Люся сказала, что вы захотели, чтобы Василий написал ваш портрет,– сказала женщина.
–Да, очень хочу,– подтвердила я,– но просто времени нет больше ждать. Передавайте Людмиле Николаевне пожелание здоровья. Пусть она побыстрее поправляется.
–Да передам, конечно,– кивнула женщина.– Да, аВасилию что передать?
–Аему передайте, что были унего вгостях. Ну, знакомый его ссестрой, то есть со мной. Скажите, что яхочу заказать ему свой портрет, потому что мне понравилось, как он рисует. Да, еще скажите, что меня очень заинтересовала маска африканского колдуна, ну, та, которая совсем недавно унего появилась.
–Ой, ну что вы такое говорите, Татьяна? Это же страх господний!– замахала руками женщина.
–Ну, Василий вряд ли так считает, если поместил ее всвоей комнате,– возразила я.– Да, чуть не забыла: обязательно скажите, что унего очень классный компьютер. Уменя почти такой же, ияим очень довольна, хотя ипокупала не срук.
–Хорошо, явсе передам, что вы просили,– кивнула женщина.
Валентин Черномашенцев вышел из квартиры впереди меня. Он не стал вызывать лифт, апешком начал спускаться вподъезд. Ядумала, что он уже совсем ушел, но, выйдя из подъезда, увидела Черномашенцева стоящим неподалеку. Мужчина курил.
–Что вы такой нервный, Валентин Геннадьевич?– спросила я.– Ведь все прошло вполне себе благополучно. Никто из двух сестер, ни Клавдия Николаевна, ни Людмила Николаевна, ничего не заподозрили.
–Вот это-то меня ибеспокоит. Вы это понимаете?– спросил Черномашенцев.
Мужчина не дождался моего ответа и, махнув рукой, продолжил:
–Нет, вы этого, судя по всему, не понимаете, Татьяна Александровна. Ведь Людмила Николаевна– больная женщина, причем серьезно больная, это видно. Амы разыграли комедию, какой-то водевиль! Фарс, одним словом! Форменное издевательство, ябы даже так сказал!
–Да очем вы вообще говорите, Валентин Геннадьевич? Про какую комедию, фарс иводевиль вы говорите?– недоуменно спросила я.– Разве ясказала что-нибудь непозволительное вадрес этих женщин? Что-то яничего подобного не припомню. Ипотом, яведь затеяла все эти разговоры вовсе не для того, чтобы развлечься, уж поверьте мне.
–Хотел бы поверить, но…
Черномашенцев вдруг остановился.
–Что? Что вы хотите сказать?– спросила я.
–Да только то, что если этот парень, ну, Василий, ив самом деле замешан внеблаговидных делах, то его мать этого просто не перенесет!– эмоционально произнес Черномашенцев.
–Так. Ичто же мне со всем этим делать, Валентин Геннадьевич? Что вы мне посоветуете втакой ситуации? Как, по-вашему, ядолжна поступить? Просто взять иуйти? Изабыть?
Черномашенцев промолчал.
–Валентин Геннадьевич, японимаю все, что вы мне сказали. Идаже то, очем умолчали. Яблагодарна вам за помощь. Вы мне действительно очень помогли. Потому что без вашей подсказки ябы еще бог знает сколько времени блуждала впотемках. Но поверьте, теперь уже ямогу действовать исамостоятельно, без вашей помощи. Единственное, очем яхочу вас попросить, так это отом, чтобы вы никому, ни одной живой душе не рассказывали онашем визите вквартиру кПетровским. Потому что ситуация очень серьезная. Вы меня поняли, Валентин Геннадьевич?– спросила я.
Черномашенцев молча кивнул.
–Так ясейчас свободен, Татьяна Александровна?– спросил он.
