–Акуда ядолжна была вас привезти? Неужели квам домой? Втаком виде, вкаком явас вытащила из Волги?– спросила я.
–Яне просил вас вытаскивать меня,– тихо проговорил Петровский иопустил глаза.
–Конечно, не просили. Вы даже не подумали отом, что будет сЛюдмилой Николаевной, атакже свашей тетушкой. Как увас все просто илегко получается: смоста вниз, ивсе дела! Неужели для вас ни больная мать, ни тетка ничего не значат?
Петровский промолчал, только судорожно вздохнул.
–Так что же вы молчите, Василий?– спросила я.
–Ао чем мне свами говорить?– все так же, не поднимая взгляда, спросил парень.
–Ну, для начала давайте начнем сквартиры соседа Екатерины Сальваторской. Расскажите омаске африканского колдуна,– предложила я.
Петровский вскочил со стула и, как заведенный, принялся ходить по кухне.
–Вы бы сели на стул иуспокоились, Василий. Зачем эти лишние телодвижения?– задала яриторический вопрос.
Василий послушно сел на место.
–Ну так как же? Вы что-нибудь все-таки расскажете про эту страшную маску?
Петровский продолжал молчать, видимо, пытался собраться ссилами для того, чтобы сделать признание. Авозможно, просто решил выиграть время исейчас начал судорожно продумывать свою версию по поводу нахождения унего маски.
–Вы же понимаете, очем яговорю, не так ли, Василий?
Петровский молча кивнул.
–Ну так зачем же тогда играть вмолчанку?
–Да ни во что яне играю!– вдруг взорвался Василий.
Парень снова вскочил со стула.
–Ну аесли не играете, то не ведите себя как маленький, несмышленый ребенок! Имейте мужество признаться, вконце концов!– тоже крикнула я.
–Ну ичто тогда будет? Что будет, если япризнаюсь ивсе вам расскажу? Вы же не отпустите меня на все четыре стороны? Не отпустите ведь, да?
–Верно, Василий, не отпущу,– кивнула я.– Но яне вижу смысла втом, чтобы, как вы, насколько японяла, собираетесь, тянуть время иуйти вглухую оборону.
–Ая вообще не вижу смысла ни вчем!– воскликнул Петровский.– Явообще не понимаю, зачем вы меня вытащили?
–Неужели все настолько плохо, Василий?– спросила я.
–Ачего хорошего? Яв тупике, понятно?– воскликнул Петровский иобхватил руками голову.
–Ну, всегда можно найти выход. Излюбой тупиковой ситуации,– возразила я.
–Да, можно. Но для меня, ятак полагаю, выход сейчас только изолятор временного содержания. Ведь так?
–Василий! Прошу вас, послушайте то, что явам сейчас скажу. Японимаю, вкаком вы сейчас состоянии. Ииз-за того, что передали вам ваши родные, ииз-за последствий после произошедшего на мосту, но вы же не можете не понимать, что вы нарушили закон?
Василий молча кивнул.
–Ну вот. Адля тех, кто нарушает закон, предусмотрено наказание. Избежать его вам не удастся, как, впрочем, ивсем нарушителям. Поэтому вам придется смириться сэтим. Однако есть возможность смягчить свое положение ив конечном итоге– само наказание. Понимаете? Не избежать, атолько смягчить. Яимею ввиду уменьшение срока.
–Да, японимаю, Татьяна Александровна,– уныло произнес Петровский.– Вы же имеете ввиду чистосердечное признание?
–Да, именно это, Василий. Исотрудничество справоохранительными органами. Ну, об этом пишут влитературных произведениях ипоказывают вкино,– сказала яи добавила:– Возможно, что вы будете проходить просто как свидетель. Яничего не обещаю, но это вполне может быть возможным.
Василий снадеждой посмотрел на меня:
–Это правда? То, что вы только что сказали?
Я кивнула:
–Были прецеденты.
Петровский немного помолчал, азатем, как будто бы собрался ссилами ипринял решение, сказал:
–Хорошо, ярасскажу. Да, явсе решил. Скрывать больше действительно не имеет никакого смысла, вы правы.
–Ярада, что вы приняли верное решение. Одну минуту,– сказала яи вышла из кухни.
Вскоре явернулась и, положив на стол диктофон, нажала на кнопку:
–Вы же понимаете, Василий, что ваш рассказ необходимо запротоколировать?
–Да, конечно,– кивнул Петровский.– Делайте все как положено, Татьяна Александровна.
–Итак, рассказывайте все ссамого начала, Василий,– попросила я.
–Хорошо. Вобщем, для меня вся эта история началась, когда явстретился сРусланом Холобудниковым. Правда, его уже нет вживых,– сказал Петровский дрогнувшим голосом.
–Да, вполиции известно оего гибели. Акак вы узнали отом, что Холобудникова нет вживых?– спросила я.
–Эдгар сообщил,– сказал Петровский.
–Акто это?– задала яновый вопрос.
–Это наш главный.
–Главный– вчем? Ввашей банде?– уточнила я.
–Я… яне знал, что это… вобщем, ясначала не знал, куда япопал,– запинаясь, проговорил наконец Василий.
–Подождите, как это вы не знали? Вас что же, привели под дулом пистолета исзавязанными глазами? Аперед этим связали ипривезли прямиком кэтому Эдгару?– спросила я.
–Да нет! Совсем все было не так!– воскликнул Петровский.
–Акак же? Как же все было? Расскажите так, чтобы все было понятно. Аэтот Эдгар, ваш главный, откуда он взялся-то? Кто вас сним познакомил?– спросила я.
–Познакомил нас Руслан,– ответил Петровский.
–Так, Руслан,– кивнула я.– Получается, что Руслан– это знакомый Эдгара.
–Да, все верно. Ая иРуслан– мы были знакомы еще раньше. Аначалось наше знакомство стого, что якак-то раз пришел вспортивную секцию, которую вел Руслан. Он же раньше был очень способным, можно даже сказать, талантливым биатлонистом. Подавал большие надежды. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Руслан попал всерьезную аварию, можно даже сказать, автокатастрофу. Переломался так, что все думали, что синвалидного кресла он уже не встанет. Ктому же его предал самый любимый человек– девушка, невеста. Они планировали пожениться, но, узнав отом, что Руслан находится вреанимации, она уехала ибольше не давала осебе знать. Вот так Руслан потерял практически все. Но он не сломался, все выдержал. Прошел очень сложную реабилитацию, преодолевая боль, заново учился ходить.
–Так вы, получается, были знакомы сРусланом еще до того, как он попал вавтокатастрофу?– уточнила я.
–Нет, познакомились мы сним гораздо позже, когда он уже ушел из спорта. Просто отом, что сним случилось, яузнал частично от ребят, которые занимались вместе со мной, ачастично исам Руслан рассказал.
–Авы сами-то как попали вспортивную секцию? Вы ведь учитесь вхудожественном училище, так?– спросила я.
–Да, все верно,– кивнул Петровский.– Но по состоянию здоровья мне врачи настоятельно рекомендовали заняться спортом, любым видом. Уменя обнаружили частичный сколиоз, это искривление позвоночника. Ведь рисовать снатуры, писать портреты ивообще заниматься живописью– это означает многие часы проводить водной позе. Мама сначала отдала меня на плавание, янесколько раз внеделю ходил вбассейн. Мне нравилось плавать, ядаже полюбил иводу и…
