–Например?– Вячеслав вопросительно взглянул на меня.
–Например, опросили практически всех жильцов этого подъезда,– ответила я.
–Но, конечно же, никто ничего не видел ине слышал. Иникто ничего не сказал. Как втой песенке: «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу»,– насмешливо процитировал мужчина.
–Дело еще ив том, Вячеслав Геннадьевич, что, насколько мне известно, полицейские, которых вызывала Екатерина Владимировна, собирались осмотреть иквартиру вашего отца. Они звонили истучали вдверь. Но им никто не открыл,– сказала яи задала вопрос:– Кстати, вы ведь посещаете квартиру своего отца, Вячеслав Геннадьевич. Когда вы были вней впоследний раз?
–Это было… ммм… три дня назад, кажется. Впрочем… Вы знаете, ясовсем замотался сработой, поэтому последнее время бывал здесь нерегулярно. Сессия надвигается, студенты, зачеты, рефераты, курсовые…
–Вы преподаватель?– спросила я.
–Да, япреподаю философию вконсерватории. Иногда не получается вырваться, чтобы наведаться сюда. Но уменя есть младший брат Валентин. Мы сним по очереди следим за квартирой отца.
–Авы не знаете, вэтот период– три-четыре дня, пока вы были заняты со студентами,– ваш брат наведывался вквартиру отца?– спросила я.
–Н-не знаю. Ачто? Это важно?– спросил мужчина.
–Важно все, Вячеслав Геннадьевич,– заметила я.
–Признаться, мне, вобщем-то, не совсем сруки вот так вот сюда мотаться. Ведь живу-то яв «Юбилейном».
–Но ведь вы на машине,– возразила я.
–Наавто, да,– вздохнув, согласился со мной Черномашенцев,– но все равно. Однако ничего не поделаешь, явынужден подчиняться. Отец довольно строг, перечить ему– себе дороже. Ктому же младшему брату… ну, лично уменя доверия кнему нет. Видите ли, Валентин моложе меня почти на семнадцать лет. Да, яродился, когда отец только что окончил вуз, амама поступила вуниверситет. Отец работал, мама училась. Поэтому восновном мною занимались бабушка идедушка. Ну, ак рождению Валентина мои родители были уже осознанными исами занимались воспитанием брата. Да вот только… А, ладно,– не договорил Вячеслав имахнул рукой.
К этому времени лифт уже прибыл иприветливо распахнул двери. Вячеслав Черномашенцев пропустил меня вперед инажал кнопку.
В лифте мужчина молчал, видимо погруженный всвои мысли, скорее всего, отом, не пострадала ли от грабителей квартира отца.
–Вячеслав Геннадьевич,– начала я.
–А? Что? Вы что-то сказали?– встрепенулся Черномашенцев.
–Нет, япока еще ничего не сказала. Яхотела уточнить: значит, ключи от квартиры Геннадия Александровича имеются только увас, увашего брата и… Укого еще есть ключи?– спросила я.
–Ну, естественно, уотца, который сейчас вэкспедиции,– ответил Вячеслав.
«Значит, ключи от квартиры Геннадия Александровича Черномашенцева имеются всего утрех человек: усамого хозяина иу двух его сыновей. Учитывая то обстоятельство, что сам хозяин квартиры сейчас находится вкомандировке, то есть за пределами Тарасова, стало быть, доступ вквартиру имеют всего два человека,– подумала я,– уже легче. Правда, еще неизвестно, не попадал ли ключ от квартиры кпосторонним».
Лифт остановился, имы сВячеславом вышли на лестничную площадку. Мужчина подошел кдвери квартиры своего отца ивставил ключ взамочную скважину.
–Не представляю, что произойдет сотцом, если обнаружится, что ив его квартире побывали грабители. Если обнаружится пропажа раритетных книг отца, то… мне даже страшно подумать опоследствиях,– пробормотал Вячеслав, открывая дверь.
–Однако то, что произошло сЕкатериной Владимировной, согласитесь, нельзя сравнить сэтими последствиями, окоторых вы говорите,– возразила я.– Ведь Сальваторскую могли убить. Только чудом сженщиной не произошло ничего трагического инепоправимого.
–Да, ясогласен свами, Татьяна Александровна. Давно уже говорил отцу, что необходимо решить вопрос собеспечением безопасности квартиры. Да только…
Вячеслав Черномашенцев не договорил имахнул рукой.
–Проходите,– сказал мужчина, когда открыл дверь.– Или, может быть, первым войду я? Ато мало ли что?
–Нет уж, предоставьте мне это право, право войти вквартиру первой,– твердо сказала я.
–Ачто, увас есть оружие? Пистолет, например?– поинтересовался Черномашенцев.
–Пистолет уменя есть, но думаю, что вданном случае он будет без надобности,– ответила я.
Я вошла вприхожую.
–Давайте явключу свет, Татьяна Александровна, вприхожей ведь темно,– сказал Вячеслав.
Мужчина уже приготовился это сделать, но яего остановила.
–Вячеслав Геннадьевич, на выключателе могут остаться отпечатки пальцев злоумышленников, если они уже успели побывать вквартире вашего отца. Поэтому сделаем так…
С этими словами яоткрыла свою сумку идостала оттуда перчатки. Только после того, как натянула перчатки, явключила свет. Прихожая тут же озарилась не очень ярким приятным светом. Вней находились встроенный шкаф для одежды, мягкий пуфик иантикварного вида круглый столик.
–Авы действуете как настоящий, профессиональный частный детектив, Татьяна Александровна. Перчатки вот надели,– заметил Черномашенцев.
«Как настоящий, профессиональный детектив?! Вот ничего себе!– подумала я.– Акто же я, по его мнению? Дилетант, что ли? Но возможно, Черномашенцев посчитал, что сделал мне комплимент?»
–Яже объяснила вам, Вячеслав Геннадьевич, что могут остаться чужие следы. Вот поэтому яи не стала включать свет, не предприняв меры предосторожности. Кстати, когда вы вставляли взамочную скважину ключ, вы не заметили ничего подозрительного?– спросила я.
–Ачто конкретно вы имеете ввиду?– несколько удивленно спросил Вячеслав.
–Ключ поворачивался легко или не очень?– пояснила ясвой вопрос.
–Да нет, нормально он поворачивался. Как всегда,– ответил мужчина.
Черномашенцев оставил меня вприхожей истремительно прошел внутрь квартиры. Вскоре яуслышала, что Вячеслав раздвигает занавески, раскрывает ящики, хлопает дверцами,– словом, проверяет комнаты. Наконец мужчина вернулся вприхожую.
–Уф, кажется, пронесло!– соблегчением выдохнул Черномашенцев.
–Ну что? Все осталось на своих местах?– спросила я.
–Да, слава богу, все ценные отцовские фолианты как стояли на полках, так истоят. Так… агде же…
–Что-то не так?– спросила я.
–Да… дело втом, что вприхожей на стене всегда висела маска африканского колдуна, атеперь ее нет,– растерянно проговорил Черномашенцев.
–Ачто, эта маска– ценная вещь? Геннадий Александрович будет очень расстроен, когда по возвращении домой не найдет эту вещь?– спросила я.
–Нет, ничего особенно ценного вэтой маске нет. Это просто, ну, сувенир, что ли. Эту маску кто-то подарил отцу, яуже даже ине помню, кто именно. Так что отец однозначно не расстроится. Но меня напрягает то, что она куда-то делась… Что это может означать, Татьяна Александровна? Значит… вквартире кто-то был?– встревоженно спросил Вячеслав.
