Мы отворили калитку, ведущую в дом Марины Ивановны. Обойдя главный вход, которым, как я знала, местные редко пользовались, мы остановились возле запасного входа, ведущего в кухню. Немецкая овчарка, посаженная на цепь, приветливо обнюхала нас, явно не вполне понимая, для чего она тут нужна.
–Эй, хозяева!– крикнул Александр.– Гости пришли!
–Тут нет никого, наверное,– заметила я,– пойдем ко всем, там точно кто-нибудь ее видел.
И мы устремились через огород, засаженный картошкой, туда, где происходило все веселье.
Решив действовать наверняка, я подошла к старушке, что сидела прямо напротив:
–Доброе утро, бабушка! А вы не знаете, где можно Марину Ивановну Устюжанину найти? Мы с ней встретиться договорились.
Старушка с интересом посмотрела на меня, потом на Александра. Откашлялась, отерла рот концами завязанной на голове косынки и усмехнулась, явно не торопясь с ответом.
–Маринка-то?– Получив от меня утвердительный ответ, старушка продолжила:– Здесь неугомонная бегат. Все бегат и бегат. У меня уж в глазах рябит, а она все бегат.
–Спасибо, бабушка,– обреченно сказала я,– мы еще поспрашиваем.
–Чего спрашивать-то?– удивилась женщина.– Вон она бегат.– И указала рукой куда-то в направлении тазиков с фаршем.
Там стояла светловолосая улыбчивая женщина, что-то бойко кому-то объясняющая. Я узнала ее голос, он был сильный и звонкий на высоких нотах. Таким хорошо работать с детьми, его всегда слышно сквозь гомон. Ее волнистые волосы, убранные в высокий хвост, блестели на солнце седыми прядями. Одета она была в простую серую футболку и красный сарафан, смешно задирающийся сверху на ее полной фигуре.
–Марина Ивановна, здравствуйте!– прохромала я к ней.– Я Татьяна Иванова, мы с вами вчера разговаривали.
–Да, здравствуйте!– решительно заявила она и тут же принялась отдавать распоряжения:– Присаживайтесь! Вот тесто, а вот фарш. Если вы вегетарианцы, у нас есть капуста с грибами. Аллергии нет?
–Нет,– растерянно ответила я.– А вы о чем?
–Уже все собрались. Садитесь же! Сейчас вас поснимают. Мы еще учетчиков ждем,– не унималась Марина Ивановна.
–Вы, наверное, не так меня поняли,– попыталась я взять инициативу в свои руки.
–У нас, девушка дорогая, будет рекорд Книги Гиннесса по одновременной лепке пельменей, и вы нам помогаете!
Она была так убедительна, что Александр, который все это время откровенно веселился, наблюдая за моей полевой работой, первый оценил всю ответственность момента:
–А фарш у вас домашний? Иначе невкусно получится,– авторитетно заявил он, пододвигая к себе алюминиевую пельменницу.
–Обижаете, молодой человек,– радостно взвилась женщина,– вы же видите, все при вас готовится,– обвела она рукой остальные столы, на которых и впрямь творилось форменное гастрономическое безобразие.
Капуста с грибами были лишь одной из множества начинок, какими предполагалось заправлять пельмени. Там был и разваренный картофель, истолченный в пюре и присыпанный укропом, и квашеная капуста, и потрошеная рыба, готовая отправиться в мясорубку, и даже отварная кукуруза, уже освобожденная из початков, тоже ждала возможности завернуться в тесто.
–Лепка, значит?– иронично заметил Александр.– Ну, принимайся за работу,– он подвинулся, освобождая мне место,– далеко она от нас все равно не уйдет. И, как я слышал, нас еще и пельменями в конце накормят.
–Да ты прям светишься!– с некоторым раздражением заметила я.
–Я в деревне, в окружении веселья, в обществе любимой девушки, готовлюсь пробовать вкусные пельмени. Я счастлив!– Он расплылся в улыбке.
Противостоять его настрою было бы по меньшей мере глупо. Поэтому я бодро принялась за дело, заворачивая фарш по старинке, а не раскатывая его в пельменнице, как это делал Александр.
Спустя порядочное количество поддонов с пельменями моя спина отказалась дальше терпеть такое неуважение к себе, выстрелив острой болью куда-то под лопатку.
–Так, я на поиски Марины Ивановны, а ты,– я успела остановить своего рыцаря прежде, чем он успел встать,– оставайся здесь и следи за обстановкой,– заговорщически произнесла я и встала, опершись на свой костыль.
Моя художница как раз перестала позировать перед камерой. Она стояла возле огромного самовара, раздувая угли новеньким кирзовым сапогом. Рядом с ней на столе стояли хрустальные салатницы, наполненные в этот раз вареньем.
–Подходите!– призывала она своим звонким, полным энтузиазма голосом.– Чай из самовара, с вареньем смородиновым, крыжовенным, малиновым!
–Марина Ивановна!– подошла я вплотную к столу, чтобы она меня уже точно заметила.– Я бы хотела переговорить с вами. Это очень важно, пожалуйста. Мы можем отойти куда-то, где не так шумно?
–Батюшки светы! Какие тайны! Разве я могу отказать?– Она засмеялась.– Виталик! Виталик, подойди сюда, пожалуйста, мой хороший!– окликнула она мужчину в косоворотке, с окладистой бородой и длинными волосами, забранными в хвост.– Подмени меня, а? Тут девушка серьезным разговором интригует.
–Я тоже люблю серьезные разговоры,– подмигнул мне Виталик.
–Это мой муж,– с гордостью представила Марина Ивановна,– и серьезные разговоры с ним я веду сама,– последняя фраза была сказана преувеличенно грозно, так, что бедный супруг поднял руки вверх в знак капитуляции.– Пройдемте в дом, там, надеюсь, не достанут.
Уже знакомым путем, через огород и дружелюбную овчарку, мы прошли в дом. Там царил пустынный хаос, все столы и стулья были отданы под праздник. Поэтому мы присели на скрипучий диван в главной комнате.
–Спасибо, что согласились поговорить,– поблагодарила я женщину,– меня зовут Татьяна Иванова, и я частный детектив.
–Виталя мой удавился бы за такое начало разговора!– хлопнув себя по колену, рассмеялась она.– И что я натворила?
–Всего лишь знали Анну Лебедеву,– произнесла я и увидела, как лицо Марины Ивановны стало сосредоточенно серьезным.– Я работаю на младшего брата ее мужа, на Юрия Минца. Он хотел бы найти Анну. Вы не знаете, где она может быть?
–Аня?– переспросила она.– Мы дружили, я даже свидетельницей была на свадьбе у них. Но, Танечка, мы не общались уже лет двадцать точно. Я даже не сразу узнала, что они из города уехали. Мне Клавдия Михайловна сказала.
–А кто такая Клавдия Михайловна?– уточнила я.
–Соседка,– ответила Марина Ивановна,– квартира напротив. Они дружили с мамой Ани.
–Почему вы перестали с ней общаться? Вы же были лучшими подругами, так? Кого попало в свидетели не зовут.
–Не зовут,– согласилась она,– я не знаю, если честно, должна ли я вам все рассказывать, учитывая, что брат вашего Юры был мерзавец и преступник. Не хочу, чтобы у Ани были проблемы. Понимаете?
–Юрий не собирается настаивать на общении,– заверила я ее,– он просто хочет знать, что с ней и ее ребенком все хорошо.
