–Ого! Делаешь успехи!– похвалил Александр, незаметно подошедший сзади.
–Не подкрадывайся так.
–Боишься?– Кажется, он был настроен на игривый лад.
–Нет, это просто бесит.– Лодыжка вела себя вполне пристойно, а это означало, что я могу попытаться сесть за руль сама.
–А ты не бесись, лучше скажи, чем помочь сегодня? Я с утра свободен.
–Спасибо, Саш, я, кажется, уже оправилась. Сегодня сама,– главное было не переоценить свои силы, как это со мной часто бывало,– но будь на связи на всякий случай,– после секундной заминки я все-таки вспомнила о манерах,– пожалуйста, если не трудно.
–Угу.– Было неясно, обидела ли я в очередной раз Александра или он уже привык к моим хамским выходкам.
Сегодня я должна была втереться в доверие к бывшей соседке Надежды Константиновны и Анны, Клавдии Михайловне. Для этого все-таки нелишним будет на время визита надеть лангету и опереться на костыль.
Я с сожалением вздохнула, потому что стоять, пусть и чувствуя некоторую неуверенность, на своих двоих все-таки лучше, чем опираться на костыль. Но это часть легенды, да и нога может разболеться в самый неподходящий момент, так что пришлось смириться.
Я нахмурилась, осматривая содержимое шкафа. Мне требовался костюм государственного служащего. Такой, глядя на который можно предположить размер зарплаты и очередность в графике отпусков вместе с благодарностью в трудовой книжке. И у меня такой костюм, спасибо маме, был!
Как раз перед защитой диплома моя родительница подарила его, благословив меня на взрослую самостоятельную жизнь дипломированного специалиста. После академии прямая юбка и приталенный жакет из жуткого темно-синего полиэстера были со мной еще два года: всю стажировку и случаи, когда вместо формы требовалось надеть что-то «приличное».
–Сегодня при параде?– Оценка моего внешнего вида Александром подтвердила правильность моего выбора.– Еще туфли-лодочки, и вообще атас!– поднял он вверх большой палец, явно желая сделать комплимент.
–Нет, Саш, такую красоту я в массы выносить не стану.– Если уж помирать в синтетике, то, по крайней мере, в удобной обуви.
Белые кеды и сумка-почтальон, тоже оставшаяся со студенческих времен, довершили образ работника администрации. На всякий случай я обзавелась фальшивым удостоверением госслужащего. У меня как раз валялись без дела сменные корочки. Пара минут работы в графических программах, и слабовидящая пенсионерка не заметит подвоха.
–Давай все-таки подброшу,– не отходил от меня Александр,– вдруг опять неприятности будут?
–Спасибо, Саш,– мне уже не терпелось сесть за руль,– от всех неприятностей не убежишь. К тому же сегодня я общаюсь исключительно с милыми старушками, поэтому не волнуйся.
Нужно подумать, как выселить Александра обратно в его квартиру и при этом снова не задеть его лучших чувств. Что-то мне подсказывало, что эта задача посложнее поисков таинственно исчезнувшей Анны Минц.
Со времени моего последнего визита в этот старый дворик в окружении сталинок на улице Победы ничего не изменилось. Разве что зеленой листвы на деревьях стало меньше. Сентябрь, несмотря на теплую погоду, все настойчивее давал о себе знать.
Я подошла к подъезду и набрала нужный номер. Ответил молодой женский голос, что несколько удивило. Два лестничных пролета, и вот передо мной возникла женщина, рядом с которой бегал уже знакомый мне ребенок.
–Здравствуйте! Макс, иди к бабушке,– услала она ребенка, который, впрочем, просьбу матери проигнорировал, уставившись на меня.– Вы из администрации? Я правильно расслышала?
–Да, все верно,– решив не светить топорной подделкой удостоверения, я сунула женщине липовое постановление,– мы собираем информацию о пенсионерах, ветеранах войны и труда. Ходим прямо по домам, оцениваем жилищные условия, ставим на учет в социальные службы, если требуется. В основном это адресная помощь в оказании медицинских услуг, бытовых… Ну, знаете, в магазин сходить, гвоздь, забить… Так я могу поговорить с Клавдией Михайловной?– Только тут до меня дошло, что я даже фамилии женщины не знаю.
–Да, полагаю, можете,– она отступила, приглашая меня внутрь,– осторожнее здесь, вот так,– указала она на мой костыль.
Я очутилась в просторной прихожей. На высоком потолке светила одинокая лампочка без плафона, освещая непривычно белые стены и старый шкаф из светло-коричневого шпона с закругленными краями по моде шестидесятых годов. Слева от прихожей располагалась небольшая прямоугольная кухонька. Я успела заметить короткий тюль на окне с родными деревянными рамами, старую эмалированную раковину с раздельным смесителем. Милые детали ушедшего быта вызывали ностальгию и беспричинную радость.
Комната, где сидела Клавдия Михайловна, была главной в доме. Все тот же белый цвет стен и мебель времен развитого социализма с неизменным ковром на стене. Однако во всем этом не было ощущения запущенности, какое часто сопутствует жилищам пожилых людей. Возможно, виной тому был белый цвет стен, а может, и то, что вещей в комнате было мало и все имели свое место.
–Ой, Клавдия Михайловна, а это вы?– сыграла я положенное удивление.– А я смотрю, ребенок знакомый!
–Вы знакомы?– удивилась молодая женщина.
–Несколько дней назад случайно встретились и разговорились,– с готовностью начала я.– Клавдия Михайловна, а я же нашла Марину Зуеву! В Погореловке она живет сейчас. Устюжанина она. А здесь живет ее сын. Большой привет вам от нее!
–От Маринки-то? Ох, какая радость! Полин,– обратилась она, по-видимому, к своей внучке,– соседи, с которыми лет тридцать уж не виделись, представляешь?!
–Я вам даже фото сейчас покажу. С ума сойти, если кому рассказать! Вот уж действительно мир тесен,– я продолжала прилежно хлопотать, поддерживая чудесную историю знакомства.– Вот она, видите? Это муж ее, Виталий. Вы бы видели ее дом, такой интересный!
–Ну?– Клавдия Михайловна с интересом смотрела фотографии, предусмотрительно сделанные мной почти на бегу.
–Они же художники оба. Она – живописец, а Виталий, тот скульптор по дереву. Поэтому дома у них красота, конечно. Очень необычно! Так что большой вам привет от самой Марины Ивановны и от мамы моей прямо благодарность большущая. Если б не вы, так бы они и не нашлись.
–Давайте я хоть тогда чай поставлю,– весело предложила Полина,– раз уж мы с вами практически родственниками оказались.
–Спасибо! Я Татьяна, кстати,– протянула я руку женщине,– дочка одной из подружек.
–Как, говорите, маму вашу звали?– спросила Клавдия Михайловна.
–Маша Иванова.
–Иванова…– несколько рассеянно повторила за мной женщина,– фамилия знакомая, конечно, но не вспомню никак.
–Может, вы лицо узнаете?– Иногда мне делалось страшно от того, как легко можно запудрить человеку мозги.– Это моя мама. Это мы у нее на дне рождения в прошлом году.
