–Надеюсь, ты не забудешь ей заплатить?
–Князь, ну зачем же вот так?– поморщился тот.– Просто скажите, сколько и куда вам нужно перевести?
–Чек на предъявителя,– подумав, выдал он.– Подпиши, но сумму не указывай.
–Хорошо.– Через минуту заполненный листок уже лежал перед Арделаном, едва глянувшим в ту сторону.– Что-то еще?
–Да.– Темный поднялся из-за стола и двинулся к выходу на лестницу.– Я сейчас тебе гараж открою, загонишь в него свое авто. Нужно будет кое-что убрать оттуда.
Оставшись в кабинете одна, Селль подошла к столу, покосилась на лежавший там чек и, даже не подумав к нему прикоснуться, села наконец в собственное кресло. Пару минут посидела, бездумно пялясь в одну точку, и… решительно встала.
Потому что вдруг остро, словно пелена с глаз упала, поняла: все! С нее хватит! На что она вообще рассчитывала, ввязываясь в эти игры? На благодарность темного?
Это даже не смешно!
Кажется, пришло время кое-кого догнать и кое-что ему объяснить.
Когда она спустилась в цоколь, Арделан как раз появился в дверях гаража.
–Оставалась бы ты наверху, рыжая, пока мы здесь… не уберем,– состроил он очередную недовольную гримасу, едва ее увидев.– Закред уедет, я тебе все объясню.
–Проваливай отсюда,– спокойно, даже суховато распорядилась Ленро.
–Что?– неверяще уставился на нее тот.
–Прямо сейчас. С ним.
–Рыжая, что с тобой?– Темный поплотнее прикрыл створку, чтобы с другой стороны точно ничего не услышали.– Заболела?
–Со мной?– в упор уставилась она на него.– Со мной, да?! А с тобой, получается, полный порядок?
–Разумеется.
–То есть это порядок, использовать всех налево и направо? Хотя у кого я спрашиваю… Считал, сколько раз за сегодня ты успел меня подставить?
–Нисколько. Тебя – нет.
–А кого, темный? Его?– кивнула она на дверь гаража, за которой все еще продолжалась какая-то негромкая возня.– Или Пратенса? А может…
Селль вдруг осеклась, пораженная внезапной мыслью:
–А может, Гнажа? Может, тебе просто понадобилось его убить? Для своего долбаного ритуала? И требовался только предлог? А на самом деле ничего плохого он не хотел?
–Угу. Пришел тебе доброй ночи пожелать – с чужими ключами и тротилом в карманах. Рыжая, повторяю, ты заболела?
–Наоборот, выздоровела. Прозрела, можно сказать.– Ленро сообразила, что с последней версией, конечно, здорово перегнула, но сдаваться не собиралась:– Ты же просто манипулятор, темный. Всегда им был! И люди вокруг всего лишь пешки в твоих долбаных многоходовках!
–А сама?– нехорошо прищурился тот.– Напомнить, сколько зарубок было на твоем ружьишке, когда ты бросила его в том болоте? Или, полагаешь, «убийца» звучит более гордо?
И вот сейчас она поняла, что сорвется. А еще поняла, что ей на это плевать – надоело уже держать себя в рамках.
–Вон отсюда. Немедленно.
–Руки не распускай!– Арделан успел перехватить занесенную для плюхи ладонь, оказавшись к Селль вплотную – глаза в глаза. И она не то что сделать, вякнуть ничего не успела, как тот жестко впился поцелуем ей в губы. На секунду, не больше, но дыхание сбилось так, что показалось – на несколько минут. А оторвавшись, совершенно равнодушно закончил:– Но как скажешь, рыжая. Не жалей потом.
И, не оборачиваясь больше, шагнул к двери.
Ленро молча проводила его ошалелым взглядом, дождалась, пока захлопнется створка, и лишь после этого тронула губу, размазывая выступившую кровь.
–Адовы бесы!
Эта сволочь опять ее укусила!
Увы, но от возмездия темный ушел: скорее всего, в последний момент успел заскочить в отъезжающую машину и свалил. А все, что осталось Селль, ворвавшейся в гараж вслед за ним,– еще раз выругаться, глядя вслед авто из незакрытых ворот. Вспомнив о соседях, она быстро сменила оскал на милую улыбку и даже створки за уехавшими умудрилась захлопнуть аккуратно, без лишнего грохота. И лишь убедившись, что увидеть ее никто не может, прислонилась спиной к стене, ощущая затылком прохладную шершавую штукатурку. Но в итоге просто сползла по ней вниз, усевшись прямо на пол и подтянув колени к подбородку.
Жутко хотелось разрыдаться, и вовсе не от боли. Вернее, как раз от боли, но совсем не той. Давно ее так не накрывало. Вот только позволять себе это она не собиралась! Да и не могла – не до того.
В архиве дожидалось незаконченное пока дело. И Пратенс тоже ждал – с заранее выданными четкими инструкциями. Так что к бесам истерики. Возможно, ночью, оставшись одна, она и найдет время… Нет! Лучше она найдет, чем еще заняться! И вымотает себя до состояния трупа, способного лишь упасть на подушку и отрубиться намертво, без никому не нужных переживаний.
Ленро поднялась, машинально, без всяких эмоций отметив, что тела Гнажа в гараже больше нет, завела внедорожник и поехала работать. Ну или забывать, если быть честной хотя бы с собой.
Первым делом в архив. К Руттенсу. Если Прати сделал все как договаривались и у него получилось-таки морочить начальству голову до конца рабочего дня, а папку принести лишь перед самым закрытием отдела, то очень скоро до крайности удивленный господин архивариус может рвануть в какое-нибудь любопытное место. И Селль тоже хотела это место увидеть – незаметно пристроившись тому на хвост. Так что да, стоило поторопиться.
Глава двадцать первая
Но прежде чем ехать, пришлось потратить еще несколько минут – на то, чтобы закрыть за собой ворота и шугануть от них маячившего рядом бродягу. Первая мысль, когда Селль его засекла, была, что за домом уже следят, но, приглядевшись к заросшему по самые брови мужику, поняла – нет. Все еще хуже. Возле ее дома отирается крыса.
Столь меткое прозвище досталось крайне своеобразным людям, появившимся после войны. Точнее, после того, как на грызню светлых с темными почти полностью растратили всю доступную силу. Оставшихся крох едва хватало на поддержание самого необходимого, и большинству переживших войну пришлось с этим смириться. Не только с тем, что стали недоступны привычные прежде удобства, но и с вернувшимися болезнями. И с тем, что жизнь теперь, похоже, станет гораздо короче, чем раньше,– слухи об этом ползли все более и более упорные.
Смирились, да. Раз уж все равно ничего не поделать. Но не все. Кто-то начал перекраивать под себя ритуалы темных, пытаясь выдрать последние остатки, а кто-то лишился разума, превратив ее в идею фикс. И собирая не силу даже, а малейшие ее отголоски – везде, куда можно было дотянуться. И вот этих, последних, было гораздо больше.
Они кочевали по стране – иногда стаями, иногда в одиночку, но прозвище «крысы» ик тем и к другим прилипло намертво – нюх на такие вещи у бродяг был сверхъестественный, почище, чем у настоящих крыс на отбросы. И раз они начали сюда сползаться, похоже, даже через поставленную темным защиту что-то все-таки просочилось. А если бы ее вообще не было?!
