Едва подумав об этом, Ленро содрогнулась. Потому как благодаря Риннарду знала про крыс еще кое-что, не особо афишируемое. На очень многих из этой братии стояли метки официалов, позволявшие отслеживать и их самих, и места, куда они вдруг начинали стекаться. После чего к таким местам проявляла пристальный интерес уже контора.
Адовы демоны!
Нет, один такой бродяга возле ее ворот вполне может оказаться случайностью, но если появятся еще… Селль решительно развернула авто на ближайшем перекрестке, направляя его к мастерской Ласнера. И в этот раз удача повернулась к ней лицом – долго искать сына механика не пришлось, тот ошивался прям рядом со входом.
–Отти,– остановилась она возле мальчишки и распахнула дверь авто.– Разговор есть.
–Слушаю, госпожа Ленро,– солидно кивнул тот патлатой башкой, неспешно подходя ближе.
–Я сейчас возле своей конторы крысу засекла,– начала она без лишних предисловий.– Понимаешь, да?
Мальчишка шумно втянул носом воздух, быстро осмотрелся по сторонам и уточнил:
–Думаете, это из-за господина Фаурри?
–Не исключаю,– подтвердила она его догадки.– А потому просьба, поспрашивай у своих приятелей, больше они тут таких не видели?
–Понял,– еще раз кивнул тот, подобравшись.– Спрошу.
–И вообще,– продолжила Селль.– Поглядывай тут теперь, ладно? Сможешь что-нибудь придумать, чтобы и компанию вашу к этому подключить, и лишнего при этом не сболтнуть?
–Запросто,– после секундной паузы уверенно выдал он.
–Вот и прекрасно,– Ленро протянула ему пару купюр.
–Не надо!– убрал тот руки за спину.– Я же не для этого!
–Разумеется,– очень серьезно кивнула она, глядя мальчишке в глаза.– Это не для тебя, а для остальных ваших.
–Ага, понял,– забрал тот деньги и, судя по выражению лица, действительно все понял, причем правильно.– Мне отчеты вам в контору приносить? Каждый день?
–Нет,– подумав, качнула она головой,– не обязательно. Я и сама могу к вам сюда заглядывать. Но если что-то случится…
–Ясно. Не беспокойтесь, госпожа Ленро. Можете считать, что теперь все под контролем. И господин Фаурри пусть не беспокоится – сделаю все как надо.
–Спасибо, парень,– от души у Селль немного отлегло.– Вот прям очень спасибо. Ну, бывай!
И протянула руку для пожатия. Отти ответил на него с крайней серьезностью и рванул разворачивать сеть наблюдения. А Ленро, объехав квартал по кругу, рванула наконец в сторону архива – время уже здорово поджимало.
Господин Руттенс ожиданий не обманул – заполошно выскочил на ступени перед входом, едва часы на близкой ратуше пробили пять. Озираясь чуть ли не в панике, он выцепил взглядом таксомотор и замахал рукой, подзывая машину. Поговорил о чем-то с водителем, склонившись к двери и воровато озираясь вокруг – словно мелкий налетчик, оставленный на стреме, потом не без труда загрузил себя на заднее сиденье и дал знак, что можно ехать.
Ленро наблюдала за этим представлением, запарковавшись чуть дальше по улице, и как только такси тронулось, тоже вдавила педали, аккуратно пристраиваясь вслед. Но, сообразив, куда нацелился Руттенс, едва не застонала от разочарования – похоже, торопился тот всего лишь домой.
Но скоро выяснилось, что нет – нюх ее все же не подвел. Не доехав пару кварталов до собственной виллы, тот дал знак водителю свернуть налево и спустя еще несколько минут вышел у неприметного, но солидного домика на самой окраине этого престижного района, возле заросшего за время войны сквера. За коваными воротами раздался дружелюбный лай какой-то мелкой собачонки, и на дорожке показалась очень эффектная яркая блондинка в наспех накинутой на плечи шали. Крайне недовольная и встревоженная.
Селль видела все прекрасно, потому как таксомотор уже отъехал и запарковаться поблизости удалось, не привлекая ненужного внимания. А когда чуть приоткрыла дверцу, смогла и услышать кое-что, в который раз убеждаясь, что машина может сделать человека почти невидимкой – смотреть в ее сторону никто и не думал.
–Рут, ты с ума сошел?– зашипела дама, нервно озираясь вокруг.– Тебя увидят!
–Плевать,– столь же напряженно ответил тот.– Пошли в дом. Нужно поговорить.
После чего пара быстро исчезла из поля зрения, а Селль осталась размышлять, кто же эта загадочная незнакомка.
Лет сорока, если судить по первому впечатлению; высокая, но при этом вовсе не худая и с весьма выразительными… формами; волосы, скорее всего, красит; одета весьма небедно, да и дом тоже говорит сам за себя.
Любовница. Почти наверняка. И хотя, затевая слежку, Селль рассчитывала на несколько иную добычу, это тоже показалось ей неплохим уловом. Но самое главное, Ленро отчетливо разглядела ее ауру – женщина была темной. Причем довольно сильной.
И почему это ее больше не удивляло?
Руттенс и в самом деле оказался неплохим специалистом в своем деле, и пока Селль изображала в архиве дурочку-на-практике, здорово помог ей разобраться в папках с нотариальными актами. Так что его собственный брачный контракт она потом нашла влет – за пару минут. А еще через пару минут, быстро пробежав бумагу глазами, поняла, что не ошиблась – идея о немалом состоянии его жены подтвердилась. Значит, подтвердились и возможные причины, по которым тот настолько спешил убрать ее из города.
И вот сейчас Ленро наблюдала за еще одним подтверждением этой версии. Перепуганный и озадаченный непонятными чудесами господин Руттенс, заполучив обратно папку, с которой, похоже, давно попрощался, первым делом побежал именно сюда. Почему?
Чтобы понять хоть что-то, стоило, наверное, представить себя на его месте.
Итак. Есть некая очень непростая папочка в зоне ответственности нашего почтенного архивариуса. Которую он уже не чаял увидеть, судя по тому, что сам за ней не пошел, а настойчиво отправлял наивного Прати. Зато очень чаял отмазаться от этого мутного дела – так, чтобы даже следов своей печати на стеллаже, где она лежала, не оставить. Выходит, знал, что ее увели. Факт.
Но вдруг оказывается, что совсем даже не увели. Вот она, родненькая. Заботливо доставленная пусть и не по первому требованию, но… доставленная. Причем точно она – Руттенс наверняка в этом тщательно убедился, прежде чем вернуть обратно на полку. А потом очень здорово струхнул.
Выходит, к чему-то он все-таки причастен, несмотря на то что в письме, которое Селль выудила из мусора, у него просили совсем немного: всего лишь держаться подальше от места работы в один-единственный строго определенный день. И никакой конкретики, никакого упоминания именно этих документов.
А вот побежал наш перепуганный архивариус не куда-нибудь, а к той леди, что встретила его сейчас перед домом. Потому что хотел найти утешение в ее теплых объятиях? Чтобы забыться и забыть обо всех своих неприятностях? Или… потому, что эта леди темная? И тоже каким-то боком имеет отношение к истории с папкой?
