–Я не говорю, что виновата ты, но ведь ты нисколько не пыталась как-то исправить эту ситуацию, не так ли? И кстати, возможно, это не самая лучшая идея – напиваться в компании парней в два раза крупнее тебя.
Может быть, он и прав, однако тем вечером мне тоже было несладко, так что я не хочу все это выслушивать.
–Я могу сама о себе позаботиться.
–Правда? И чем это обернулось для тебя в прошлом вузе?
Все мое тело напрягается, будто сейчас взорвется, если я не возьму себя в руки. Я ненавижу некоторые из своих решений за их глупость и неоправданность, и еще больше я ненавижу его – за то, что тыкает меня в это носом.
–Ты высказал свою точку зрения. Мы закончили?
–Оливия, ты вольна поступать, как посчитаешь нужным. Но лучше бы мне до конца твоей учебы здесь не слышать очередной истории о том, как ты надралась в стельку.
Я встаю и выхожу из его кабинета, не сказав больше ни слова, потому что, как и в случае с кошмарами, я никак не могу этого обещать.
Всю оставшуюся неделю Уилл неоправданно груб со мной. Он ходит злой, все время меня критикует и ни разу за это время мне не улыбнулся. Наверное, он бы предпочел, чтобы я просто исчезла.
Что касается меня – я бы хотела оставить в прошлом все произошедшее на вечеринке, однако в пятницу утром на мой столик опускается чужой поднос, и, подняв взгляд, я обнаруживаю Эвана. Конечно, в тот вечер он повел себя очень мило, во всех отношениях, но мне неловко об этом вспоминать. Как минимум мне стыдно за то, что я струсила.
–Я искал тебя.
У меня были подозрения, что воспоминания о его внешности подправлены пивом, но, оказывается, нет. Он все такой же симпатичный, каким показался мне тогда: черные волосы, постриженные очень коротко, почти как в армии, красивые губы и озорные глаза.
Я продолжаю есть.
–Зачем?– спрашиваю я без всякого интереса.
–Ты гораздо приятнее, когда в тебе много алкоголя.– Эван улыбается, ничуть не обескураженный моим холодным приемом.
–Все гораздо приятнее, когда в них много алкоголя,– парирую я, возвращаясь к своей газете.– Чего ты хочешь?
–Хочу пригласить тебя куда-нибудь,– отвечает он. Я вздыхаю, потирая переносицу.
–Похоже, ты довольно милый парень, но ведь на самом деле ты здесь только потому, что надеешься, что если угостишь меня ужином, то я с тобой пересплю, а этого не произойдет, так что давай просто не будем терять время.
–Ошибаешься,– возражает Эван, и должна признать, он выглядит слегка оскорбленным.– Как насчет такого: ты сходишь со мной на настоящее свидание, а я даже не буду пытаться тебя поцеловать в конце?
–И что тебе это даст?– Я смотрю на него, приподняв бровь.
–Ты сексуальна, и с тобой очень даже весело, когда ты не пытаешься меня отпугнуть: вот что мне это даст.
–Вообще-то я не хожу на свидания.
–Ты не любишь есть?– спрашивает он.– Не любишь кино? Не любишь концерты музыкальных групп?
–Что ж, да, мне все это нравится,– пожимаю я плечами.
–А завтра вечером, к примеру, тебе было бы веселее готовить рамен у себя дома и смотреть «Проект Подиум» или сходить со мной в ресторан?
–Я не смотрю «Проект Подиум».
–Ты уходишь от ответа,– смеется он.
–Мне нужно подумать.– Я почти улыбаюсь. Эван начинает есть.
–Ты думай. А я просто буду есть свой завтрак.
–Это не значит, что собираюсь подумать над твоим предложением прямо сейчас,– возражаю я.– Я не буду принимать решение спонтанно.
–Ну, я все равно продолжу свой завтрак. Так что просто притворись, что я твой приятель. Твой мегагорячий приятель, с которым ты втайне хочешь встречаться.
Я позволяю себе небольшой смешок. Я не собираюсь с ним встречаться. Не собираюсь. Но не могу сказать, что это худшее предложение, которое я получала.
Глава 29
Уилл
Я перешел черту. Мой гнев, моя реакция на ту ситуацию…
Все это было совершенно неправильно.
Я в этом уверен, потому что после разговора с Оливией я представил, как бы отреагировал, если бы это Бетси, или Ханна, или любая другая девушка из команды напилась и спровоцировала драку. Я бы винил тех, кто провинился на самом деле,– двух идиотов, которые подрались. Но это была не Бетси и не Ханна, это была Оливия. И, кажется, она делает со мной что-то такое, чего не делает никто другой. Если быть честным, больше всего меня разозлила не история с дракой: больше всего меня разозлило то, что она ушла с кем-то с той вечеринки.
Я знаю, что мне нужно сбавить обороты, поэтому так и поступаю всю оставшуюся неделю. Я не разговариваю с ней без необходимости – даже не смотрю на нее без необходимости. Возможно, это вредит ее тренировкам, однако им нанесет еще больший вред моя неподобающая вовлеченность в ее жизнь.
Тем не менее к началу следующей недели состояние Оливии гарантирует, что я больше не могу ее игнорировать.
Во вторник на дневной тренировке я сразу замечаю, что с ней что-то не так. Она справляется с четырьмя забегами на восемьсот метров, но при этом устает намного больше обычного. В такие дни на ее лице появляется выражение мрачной решимости, будто она готова скорее умереть, чем сдаться. И все-таки Оливия еле держится.
В конце пятой восьмисотки я уже не могу просто стоять и смотреть. Я ее окликаю; когда она оборачивается и встречается со мной взглядом, в ее глазах отражается паника, и я понимаю, что она вот-вот потеряет сознание. Я тут же бросаюсь к ней, даже до того, как она начинает падать, однако все равно не успеваю подбежать, прежде чем Оливия оказывается на земле.
Когда она упала в обморок в прошлый раз, я был просто обеспокоен. Теперь же меня охватывает неконтролируемый страх, поскольку я волнуюсь за нее немного больше, чем следовало бы. К тому моменту, когда она наконец открывает глаза, ее уже окружает вся команда.
–Оливия, ты знаешь, где ты находишься?
–Да,– выдавливает она.– Я в порядке. Дайте мне встать.
Я назначаю Бетси за главную и отвожу Оливию к себе в кабинет, чтобы обработать ее порезы.
–У тебя была тяжелая неделя,– отмечаю я, снимая пластырь с ее колена.– В чем дело? Нервничаешь из-за соревнований?
Она вздыхает, уставившись в окно за моей спиной.
