Когда он все это сделал? И как?
Я продолжаю обход своей квартиры. В спальне появились кровать, тумбочка, а также небольшой комод.
Я набираю номер мобильного Уилла, чего никогда прежде не делала.
–В моей квартире произошел акт вандализма,– сообщаю я, когда он берет трубку.– Кто-то ко мне вломился и обставил ее.
–Это возмутительно,– отвечает он.– Бывают же ненормальные люди.
Я начинаю смеяться, а затем замолкаю. Для меня нет ничего тяжелее, чем то, что последует дальше.
–Спасибо,– неловко произношу я.– Не знаю, что и сказать.
–Это было не так уж трудно. Почти у всех, кого я знаю, есть что-нибудь, что им не нужно. Тебе также предложили шкаф для пирогов – что бы это ни было – и напольные часы, если захочешь.
Когда разговор завершается, я прижимаю телефон к груди, пытаясь разобраться в клубке эмоций. Я чувствую себя наполненной, счастливой и печальной одновременно. Впервые, с тех пор как я переехала из общежития на первом курсе, у меня появилась мебель – и это приводит меня в восторг, но какая-то часть меня жалеет, что он это сделал. Наверное, потому, что сейчас я испытываю те же чувства, которые бывают после времяпрепровождения с Уиллом.
Словно у меня появилось то, что будет жаль потерять.
В следующую пятницу Уилл снова заезжает за мной, чтобы отвезти к Дороти, но на этот раз меня будут принимать не из благотворительности: Дороти попросила меня остаться и помочь с лошадьми, потому что Уилл будет занят в университете на мероприятиях, связанных с днем посещения родителей. Я бы в любом случае согласилась, но поскольку мне не терпится оказаться подальше от кампуса в эти выходные, это однозначное «да».
Приехав на ферму, мы видим машину Брендана на подъездной дорожке.
–Не знала, что сегодня здесь будет твой брат.
–Я тоже не знал,– цедит Уилл сквозь зубы.
Дороти и Брендан выходят из дома.
–Оливия!– кричит Брендан так, будто мы старые друзья, хватая мой чемодан и обнимая за плечи.– Я это отнесу. Кто где спит?
–О, Уилл не останется…
–Она в моей комнате, а я на диване,– решительно перебивает Уилл.
Я резко втягиваю воздух. В эти выходные нет соревнований, и у него есть собственное жилье, а это значит, что он будет здесь ночевать лишь для того, чтобы защитить свою маму от меня. Не могу его винить за такие опасения, и все же я не ожидала, что будет так больно.
–Волнуешься, что я стану буянить?– спрашиваю я.
–С чего бы мне волноваться?– ухмыляется он.– При мне ты всего-то дважды пыталась с кем-то подраться, не считая того случая, когда замахнулась на меня.
–Пойдем.– Дороти затаскивает Брендана в дом.– Дадим им минутку поговорить.
Как только они заходят внутрь, я поворачиваюсь к Уиллу. Подозреваю, что будь я способна на слезы, то заплакала бы прямо сейчас.
–Я бы никогда не причинила вреда твоей матери.
–Я это знаю, Оливия.– Его лицо смягчается.– Может, я просто хочу остаться. Или, может быть, мне невыносима мысль, что ты заблудишься в лесу. Как бы то ни было, я остаюсь.
–Хорошо,– отвечаю я, пиная землю носком ботинка,– но я буду спать на диване. Одно дело, когда ты уступаешь мне свою комнату перед забегом, однако сегодня нет никаких причин, почему ты не должен спать у себя.
–Ты знаешь, на сколько миль простирается этот лес?– требовательно спрашивает он.– Думаешь, я смогу хоть немного поспать, переживая, что наутро тебя не будет? Кроме того, я не хочу, чтобы мой перевозбужденный братец по утрам выходил в гостиную и смотрел, как ты разгуливаешь в одной пижаме.
–Во-первых, ничего я не разгуливаю, а во‑вторых, я почти всегда ложусь спать в спортивной одежде, так что вряд ли мой наряд можно назвать сексуальным.
–Ты носишь короткую обтягивающую майку без лифчика,– ворчливо замечает Уилл.– Этого достаточно. Видела, как он сейчас на тебя смотрел? Умножь эту реакцию на десять.
Не будь я уверена, что это невозможно, то решила бы, что в его голосе звучат собственнические нотки… Мне это нравится. И еще мне нравится, что он обращает столько внимания на то, в чем я сплю.
–Ладно,– соглашаюсь я. Его глаза округляются от удивления.
–Ты вот так просто сдаешься?
–Конечно,– пожимаю я плечами.– Если для тебя это так важно – пусть будет по-твоему.
–Так вот почему сегодня похолодало,– говорит он, открывая входную дверь. Брендан и Дороти оказываются прямо за ней, и я подозреваю, что они подслушивали.– Ад, должно быть, замерз.
Мое удовольствие от пребывания у Дороти быстро омрачается появлением Джессики с ее широкой фальшивой улыбкой, громким фальшивым смехом и огромным бюстом – к сожалению, последний, скорее всего, настоящий. А также тем, что она постоянно лапает Уилла.
Джессика снова появляется в невероятно дорогом костюме (что у нее за работа такая?). В своем свитере и джинсах я чувствую себя неуклюжей малолеткой. Она обнимает каждого из нас, хотя ее объятие для меня явно пропитано неприязнью.
–Ваша стряпня как всегда выше всяких похвал, миссис Лэнгстром!– восторженно восклицает Джессика, когда мы садимся за стол. Затем она бросает многозначительный взгляд на меня:– Если бы я знала, что у вас соберется такая толпа, то обязательно бы приехала пораньше, чтобы помочь.
–Мне приходилось готовить для целой толпы в одиночку, сколько я себя помню,– отвечает Дороти.
–Что ж, сегодня это было необязательно.– Джессика протягивает руку, чтобы сжать ладонь Уилла.– К тому же я хочу научиться готовить все любимые блюда Уилла.
Вот бы где-то поблизости был блевательный лоток. Мы с Бренданом встречаемся взглядами: похоже, ему тоже такой бы не помешал.
–Итак, куда мы поедем сегодня вечером?– спрашивает Брендан, глядя в основном на меня.
–Мы никуда не поедем,– возражает Уилл.– Нельзя, чтобы кто-то увидел, как я выпиваю со своей малолетней студенткой.
Я его понимаю, но все равно меня это раздражает. В конце концов, мне же не десять – мне начнут продавать алкоголь через каких-то два месяца.
–Вы поезжайте, а я найду что посмотреть по телевизору.
На лице Уилла появляется задумчивое выражение, и у меня возникает мысль, что, возможно, ему действительно нравятся наши с ним вечера на ферме.
–Нет,– отвечает Брендан.– Уилл и Джессика могут пойти в одно место, а мы с тобой пойдем в другое! Проблема решена.
Уилл стискивает зубы.
