Пока Хэйт молча переваривала обрисованные перспективы, Винис распалялся.
— Кто ж так льет под корень лозе виноградной? Вы же залили их, бедных, а они и рады пить — корень всегда воде радехонек. Да вот плод от воды пухнет, теряет вкус. Напрочь теряет! Подчистую!
— Я как лучше хотела, — буркнула себе под нос «прибитая» справедливой отповедью художница. — Одна чаша в день, разве много?
— Еще и влагу взяли такую, что корень не может не выпить. Эх, — Винис махнул рукой. — Первый урожай загублен, не спасти. На куст в день — половина наперстка. Половина! Наперстка! Не чаша!
На том специалист махнул рукой и ушел с горы, не оглядываясь. Может, чтобы повидаться с Фаррой — Хэйт ему временный доступ в манор дала. А может, куда подальше от последствий излишних стараний и «гениальных» решений об использовании воды из Источника Мудрости.
А глава Ненависти рванула в Обжорку, заесть сердечную боль. Сердечную — потому как и деньги на лозу она от сердца отрывала, прям последние. И потому что прониклась уже идеей о производстве вина в маноре.
— Так, бесы с ними: с Винисом, с виниськом… — Хэйт заметила появление в сети музыканта. — Погнали в Ла Бьен. Надо кое с кем познакомиться.
Оставалось надеяться, что общение с духом дирижера выйдет более успешным, чем с мастером-травником. И не пойдет еще одна стоящая задумка псу под хвост… А к оркам уже ближе к выходу. Когда никакой спешки, никого не ждет, перетаптываясь от нетерпения, как те «падаваны» Лэя.
Небо в Ла Бьен было все еще затянуто тучами. Море штормило. На фоне Девятого Вала — это была легкая рябь на воде. В порту велись восстановительные работы, пристань закрыта. Толкучка на улочках сошла на нет.
— А где все? — полушепотом спросила мелкая. — Смыло всех? Да ну, на такие эвенты людей не напасешься.
Гнома увязалась с ними, когда услышала о призраке. Ударила в грудь кулачком, заявила о своей исключительной полезности. О хандре после прошлого визита в город-порт ничто не напоминало. Видимо, метод восстановления душевного равновесия «тиснуть крепко Родьку» работал.
Полезность: тут и суть вещей, и плодотворное общение с иными призрачными сущностями, и даже бестелесность в списке пассивок. Авось, ее духи за свою (отчасти) примут?
Хэйт полностью устраивало увеличение числа «переговорщиков», а еще радовало, как Мася воспряла духом.
— Работают, — повела рукой глава Ненависти, указывая на группы местных, кои тут и там трудились над разбором завалов. — И работы у них тут непочатый край.
— И так здесь постоянно? — Вал поежился, вспомнив хладные «объятия» моря. — Я бы лично переехал. Строили, строили, наконец построили. Море такое: «Юху!» — и смыло нафиг домики, как куличики из песка.
— Раз в два-три, реже, четыре месяца по реальному времени, — озвучила информацию с форума, куда заглядывала перед сном, Хэйт. — Время тут идет один к шести.
В плане переезда из неспокойного местечка она была вполне согласна с бардом. Но, наверное, что-то держало тут людей… кроме игровых условностей.
Дальше от порта разрушения были уже не так страшны. Правда, работяг на квадратный метр меньше не стало: богатеям же нужно в первую очередь все починить. Они за это деньги платят.
Художница скользнула взглядом по фасаду с горгульями, точнее, без горгулий. Крылатых скинуло с их насестов, и теперь мужики кряхтели, затягивая на веревках каменные фигуры на верхотуру.
— Про реконструкцию, — Хэйт повернула голову к гноме. — Мась, ты упоминала, что на краю долины можно устроить каменоломню?
— Неужто наша творческая личность добралась до скучных отчетов? — Мася насупилась: притворно или нет, не разобрать. — Да, камень отменный, хоть храмы из него возводи.
— В смысле, божественный? — подумала о воздействии Балеона на манор художница.
— В смысле: ровный, плотный, высококачественный, — с протяжным вздохом объяснила малая. — С виниськом облом-с, ты решила делать бизнес на камнях?
— Не совсем…
Оставшуюся дорогу до филармонии художница рассказывала об обстановке в степи. Как там живут нынче, о нехватке строительных и отделочных материалов, о восстановлении крепей… Как бы хорошо было пристроить к этому делу Барби. И какими Хэйт видела варианты использования камня их открытой, но не оборудованной и не запущенной еще в работу каменоломни в пределах манора.
— Давай так: я направлю финансирование в этом направлении, чтобы сделать все сразу хорошо, без переделок в дальнейшем, — Массакре всерьез восприняла затею подруги. — Посчитаю расходы на добычу и транспортировку. Вернется Барби, спросим ее мнение. Она может и не пожелать вписываться в большую стройку. Ее хотелки вообще уж очень сложно прогнозировать. А там видно будет. И с поставками, и со скидками.
— Спасибо, — художница действительно высоко ценила серьезный подход казначея к делам.
— Не за что пока, — махнула рукой гномка. — Учти, у нас объемы будут не такими значительными, чтобы потребности орков покрыть. Одна каменоломня на всю степь…
Мася собрала пальцы в щепотку, как бы демонстрируя величину крайне малую, а после широко раскинула руки — это явно был намек на просторы орочьей степи.
— Любая помощь сгодится, — пожала плечами Хэйт, затормаживая перед зданием Ла Мьюсика. — Вал, иди первый. Договорись, чтобы и нас пропустили.
Дух дирижера принял их весьма благосклонно. Была в том, несомненно, заслуга Вала и его изумительного исполнения. Альтус, дух даже сходу представился, слышал о рабсиле в Триумвирате. Не той, что рабочая, а той, что рабская.
Кроме Лунного Ириса, Ла Бьен могла «похвалиться» и другими заведениями с цветочными названиями. Тут бордели называли цветниками, а «мамочки» из «цветников» просили обращаться к ним: «Мама Роза, мама Ирис» и т.д. по наименованию того цветочка, что использовали в названии «клумбы».
Далеко не всегда в цветочки шли добровольно.
Хэйт мысленно пообещала найти как можно больше составителей букетов и прочих садовников, да оборвать им лишние стебли и пестики…
Увы, как творческая и увлеченная личность, Альтус не стремился вникать в далекие от музыки дела. Деталей он не знал. Разве что названия «цветников» смог подсказать.
Хэйт записала каждое. Лунный Ирис — там для развлечения гостей держат в основном мальчиков. Белая Незабудка специализируется на молодых девушках. В Желтой Акации можно насладиться зрелой женской красотой. Черная Мальва предоставляет совершенно особые удовольствия.
Главу Ненависти слегка мутило. Уточнять, что там за особенности в Черной Мальве, не хотелось совсем. Едва ли это что-то хорошее, доброе и прекрасное.
— Пьер, флейтист, мой подопечный, — наконец выдал «наводку» с конкретикой дух дирижера. — Его мать работала в Желтой Акации. Там и прижила дитя… Я встретил его совсем маленьким, чумазым и худым, как спичка. Он играл на свистульке. Знаете, такая детская игрушка, глиняная птичка с внутренней полостью. Я тогда замер и не мог сойти с места: не верилось, что ребенок из простейшего инструмента способен выдувать такие звуки. Я забрал его с улицы, выпестовал его талант, дал ему лучших учителей…
