Я старалась не слушать слова, которые бормотал Рах, перекрывая все попытки Гидеона объяснить или уговорить его уйти, пока наконец тот не замолчал.
–Мы уходим отсюда,– сказал Рах.– Можешь на меня опираться, но идти придется самому. Постараешься ради меня?
Он обращался с Гидеоном как с испуганной лошадью, и я подумала, что так, наверное, проще – решать насущную проблему вместо того, чтобы пытаться примирить противоречивые мысли.
Рах начал подниматься на ноги, и я шагнула вперед, но остановилась, когда он покачал головой. Побоялся ли он, что я напугаю Гидеона, или понял, как мне тяжело, я все равно была ему благодарна.
–Можешь уходить,– сказал он, поставив Гидеона на нетвердые ноги.– Ясс ждет, он поможет, если потребуется.
То, что Ясс был поблизости, а я не могла с ним увидеться, оказалось больнее, чем я ожидала. Мы оба поставили свой народ выше друг друга, выше надежды на отношения, которые могли и не продлиться за пределами чужбины, но объятия его сильных рук на несколько блаженных мгновений могли бы примирить меня с этим миром. Но у него была своя задача, а у меня своя, и меня, наверное, уже ждали Сичи и Нуру.
–Мы кое-что приготовили в дорогу,– я указала на пару мешков у стены.– Передай один от меня Яссу и скажи… скажи спасибо. Еще раз.
Скупые слова, но ничего не поделать. Рах кивнул, и его губы искривились в улыбке, за которой скрывалось все, что мы никогда не говорили друг другу и теперь уже не скажем. Мне пришлось смириться с этим, как и с разлукой с Яссом. Я могла только верить, что у них все получится, и отвернуться с разбитым, переполненным чувствами сердцем.
Когда я поднялась по лестнице, пол задрожал, и я оперлась о стену. Сквозь клубы пыли и треск бревен пробивались крики. Пара слуг, спрятавшаяся в дверном проеме неподалеку, наблюдала, как я выбегаю обратно на свет.
В куче осколков, в которую превратились ступени, лежал валун. Когда я попыталась спуститься, камни заскользили под ногами. Во дворе царил беспорядок. Землю покрывали выбитые из стены камни, упавшие стрелы и тела. Два левантийских целителя стояли на коленях возле кричащего солдата, бегал какой-то мальчишка и собирал стрелы. Вместе с вонью крови и пыли и грохотом тарана, бьющего в ворота, все это казалось невыносимым.
–Ты видел императрицу?– крикнула я проходящему мимо солдату, но он даже не оглянулся.
Ворота еще держались, но стена сильно пострадала. На ней еще стояло несколько лучников, но бо́льшая часть солдат в напряженном ожидании собралась во дворе. Я направилась к мелькнувшему алому плащу.
Эдо стоял в центре большой группы солдат и выкрикивал приказы. Они смотрели на него с доверием, которым когда-то обладала и я в отношении собственных предводителей.
–Эдо!
Он обернулся, и на его лице промелькнуло облегчение. Прежде чем я успела спросить, он указал в сторону конюшни.
–Императрица Сичи,– вот и все, что я поняла, но больше и не требовалось.
Эдо продолжил отдавать приказы, а я протолкалась сквозь толпу солдат, воняющих потом и страхом.
Главный конюшенный двор, где левантийцы седлали лошадей, находился у подножия северной башни. Животные беспокоились от шума и страха, и Локлан, которого звали со всех сторон, метался по двору, помогая всем, чем мог.
–Локлан!
Он оглянулся, утирая с лица пот.
–Капитан! Итагай готов.
О, снова стать капитаном, снова сидеть на коне и сражаться так, как меня учили. Но этот путь не для меня.
–Бери его сам. Мне нужно найти императрицу.
–Я?
–Да, ведь твоя лошадь осталась с Эзмой. Он тебе нужнее, чем мне.
Он посмотрел на меня с открытым ртом.
–Ты… ты уверена, капитан?
Нет, не уверена.
–Да,– ответила я, сказав себе, что если не могу доверить Итагая своему конюху, то вообще никому не могу доверять.– Я знаю, что ты о нем позаботишься. Сражайся как следует.
–И ты, капитан. Я видел, как Нуру с императрицей лезут на крышу конюшни.
Я не спросила зачем, не поблагодарила его, боясь, что возьму назад свое предложение, и ушла, не обращая внимания на призывы и крики, пробираясь по грязи и растоптанному сапогами и копытами сену сквозь толпу лошадей и левантийцев.
Сбоку от главной конюшни я влезла на шаткие ворота и оттуда добралась до края крыши. Руки горели, но я кое-как втащила себя на скользкую черепицу.
В дальнем конце стояли Сичи и Нуру, выглядывая сквозь щель в кладке. Они склонились друг к другу, будто переговаривались, но, услышав стук черепицы под моими сапогами, обернулись.
–Рах пришел,– сказала я.– Они ушли. И вам нужно выбираться отсюда. Не знаю, сколько мы продержимся, если вторая императрица не придет на помощь.
Мне не требовалось спрашивать, есть ли известия от императрицы Мико – по их лицам было понятно, что мы с Лео один на один.
–Я пыталась уговорить Сичи уйти, но она говорит, что предводители не бегут,– сказала Нуру, бросив взгляд на императрицу, выглядевшую в позаимствованных доспехах совсем другим человеком.
–Безусловно, но чей она сейчас предводитель?– Я поскользнулась и с трудом удержалась от падения с крыши, схватившись за конек. Сичи едва не бросилась спасать меня, но остановилась, когда я покачала головой в знак того, что все в порядке.– Она не может вести в бой левантийцев, а кисианцев ведет Эдо. Если она нужна Лео, надо срочно увести ее отсюда.
–Ты говорить обо мне. Говори я. Не Нуру,– произнесла Сичи на ломаном левантийском.
Уязвленная упреком, я посмотрела ей в глаза.
–Ты должна уйти. Здесь небезопасно. Лео не должен тебя поймать. Уходи через пещеры. Если поспешишь, то догонишь Раха, Ясса и Гидеона. Они не могли уйти далеко.
Нуру перевела, и Сичи прикусила губу. Она оглядела двор, быстро рушащуюся стену и начавшие поддаваться ворота. У нас были солдаты и всадники, луки и клинки, но когда чилтейцы прорвутся, они размажут всех о наши собственные стены.
–Твое присутствие никак не повлияет на результат,– сказала я. Жестокие слова, но правдивые, и она это понимала.
Сичи кивнула.
–Хорошо. А теперь иди, пока…
С порывом ветра над нашими головами пронеслась тень огромного валуна, и камень разбился о камень с таким грохотом, что я зажала уши руками.
Шум должен был утихнуть, но почему-то нарастал, превращаясь в громовой раскат камнепада. Из середины северной башни вывалились камни, и она рухнула набок как срубленное дерево. Обломки разлетелись по двору, но основная часть упала за стену, перегородив тропу, ведущую в горы. Тропа прогнулась под тяжестью, земля просела, словно от удара гигантского кулака.
Пещеры.
Меня пронзил ледяной ужас. Над нами пронеслось облако пыли, она щипала глаза и не давала дышать, но боль от ударов мелких камней о кожу не могла сравниться с всепоглощающим страхом. Ясс был там, внизу. Неужели я его потеряла?
