Я закатила глаза.
–Мне казалось, ты собирался двигаться дальше.
–Один момент.
–Тебе незачем беспокоиться, что я намереваюсь поставить нас обоих в неловкое положение, признавшись в любви, которой, кстати, не чувствую, что бы там ни болтала ее величество. Ты не конченое дерьмо, это верно, только это далеко не любовь. Так что залезай и поехали, пока Лео нас не достал.
Капитан Энеас лишний раз подтянул упряжь на воле и откашлялся.
–Благодарю,– сказал он.– Я стараюсь жить по божьим заповедям.
–Да уж, это должно быть не сложно, когда убиваешь и исполняешь приказы безумцев,– пробормотала я, и императрица позади меня фыркнула.
Не слышавший моих слов капитан Энеас вскочил на место возницы и взял поводья. Но прежде чем заставить животное двинуться, он обернулся и серьезно посмотрел на меня.
–Ты тоже не такая скверная, как думаешь о себе,– сказал он, ненадолго лишив меня дара речи.
Всю ночь я дремала, а утром проснулась с желанием умереть. Во рту пересохло, и голова разболелась, глаза я открыла, только чтобы снова закрыть. Солнце светило слишком ярко, и я опиралась на плечо капитана Энеаса.
Вот дерьмо. Я попробовала сесть, но перед глазами все закружилось.
–Ох, нет-нет,– сказал он.– Приляг. Уверяю, неудобства мне это не доставляет, а ты совсем нездорова.
Я опять склонила голову на его плечо, ненавидя в тот миг его непринужденность и силу в той же степени, как и собственную потребность в ней.
–Эй, твое величество,– прохрипела я.– Можешь прямо сейчас забирать свое тело.
–К сожалению, скоро я буду вынуждена присоединиться к тебе,– хриплым голосом ответил возница.– Этой шкуре недолго осталось, но я буду тянуть в ней, сколько получится. Мне кажется, напряженность от пребывания нас двоих в одном теле усугубляет болезнь.
–Вот как, усугубляет? Тогда отвали,– сказала я, нечаянно капнув слюной на плечо капитана и не имея сил из-за этого переживать.
–Что ж, спасибо, госпожа Мариус. Продолжайте с того места, где вас прервали, капитан Энеас.
Капитан Энеас откашлялся.
–Что же, я не знаю, как их различать, кроме разве что Унуса и Септума, так что, скажем для ясности, Кассандра убила Секстуса, а император левантийцев – Куина. Последнее, что я слышал,– один из них заменил Куина при дворе левантийцев, допустим, Кватор. Одного мы недавно оставили в Кое – Треса. Унус не покидал Чилтей, насколько я знаю. Остается Дуос, он свободен и неизвестно где, что тревожит. Но…– он сделал глубокий вдох.– Они, похоже, пытаются воспроизвести шесть смертей Вельда, описанные в Пророчестве. Первый был убит своим предводителем. Иеромонах нанимал на это дело Кассандру, но это практически одно и то же. Потом смерть в тронном зале. Смерть в пещере от рук защитника устроить несложно, но…
–Ты считаешь, что они… жертвуют жизнью, воспроизводя пророчества из вашей священной книги?– хрипло произнесла императрица.
–Они – одна душа на семь тел. Не думаю, что для них потеря нескольких тел то же самое, что для нас гибель братьев.
–Но зачем это делать?
–Не уверен, но как возрожденный служитель Бога он получит власть и возвысится до иеромонаха. Если же у него получится пройти весь путь Вельда, он сумеет возродить священную империю.
Всем надо было осмыслить услышанное. Воцарилось молчание – каждому требовалось на это какое-то время. Для меня – что-то около трех секунд.
–Но ведь это лишь книга сказок. Ваш Единственный истинный Бог – простая страшилка, чтобы держать народ в узде.
Руки капитана Энеаса крепче сжали поводья, и я поняла, что пора сесть прямо, насколько получится.
–Госпожа Мариус,– сухо произнес он, не сводя глаз с дороги.– Вы свободны верить или не верить, как пожелаете, но уж если нам приходится ехать вместе, я попросил бы вас не оскорблять мою веру. Важно то, что Лео Виллиус верит по-настоящему и действует соответственно, хотя и не имеет вашего опыта.
Я закатила глаза, но от этого только сильнее разболелась голова. Я съежилась на жестком сиденье рядом с капитаном и вспомнила Кайсу. Догонять ее, вот чем я должна заниматься, вместо того чтобы сидеть здесь и выслушивать нравоучения человека, настолько упертого, что он видел Лео и при этом остался верующим. Что за истинный бог мог позволить своему духовенству быть таким мерзким?
–Кажется… этому телу… почти… конец,– сказала императрица Хана через пару часов, пробыв в трупе сколько могла.– Дай мне… руку.
Я смотрела на деревья, мечтая бежать, но это тело держало меня в плену, и выхода не было. Я помедлила, а потом протянула руку над бортом повозки. Императрица ее не взяла. Мертвый взгляд возницы остановился на мне, и я не могла сдержать дрожь. Кожа трупа была бледная, неживая, и тем не менее на щеке проступило пятно, похожее на синяк,– застоялась кровь оттого, что Хана лежала. Этот темно-лиловый тон делал еще более страшными бескровные губы и покрытые коростой глаза.
–Что такое?– спросила я.
–Ты колеблешься.
–Мне больно шевелить рукой.
Она прищурила безжизненные глаза.
–Извини, что не полностью доверяю тебе. Мы отправимся за твоим телом, как только выполним эту задачу, обещаю.
–Ну, и ты меня извини за сомнения в том, что теперь твое слово чего-то стоит. Твое тело запросто может помереть еще до того, как мы доберемся до Торваша, и тогда…
–Тс-с,– прошептал капитан Энеас.– Неизвестно, когда и что он может услышать.
Мой взгляд метнулся к длинному деревянному ящику рядом с императрицей. Даже находясь в шкуре мертвеца, она старалась держаться в стороне от ящика. Было в нем нечто жуткое.
–Он все время слушает?– спросила я.– Как это происходит?
–Чтоб меня, откуда мне знать?– сказал капитан.– Я же просто солдат, подчиняющийся приказам безумцев,– ты что, забыла?
–Ясно,– сказала я и протянула руку императрице.– Давай.
Она приняла руку. Секунду я сжимала мертвую плоть, потом сделала самый глубокий вдох, расширяя не только легкие, но и сердце, и живот, и руки, и ноги, чтобы все стало вдвое больше. Было так приятно вместе с этим вдохнуть и жизнь, но мгновение, когда требовалось ее удержать, было мукой.
Я застонала, но услышала, как выругалась императрица.
–Это… становится тяжелее.
–Да,– согласилась я, отпуская мертвую руку.– Мы могли бы найти новое тело.
«Я не собираюсь убивать людей ради того, чтобы ходить в их телах».
–Тебе и не придется.
«А чья это рука?– Она поднесла нашу правую руку к нашему лицу. Кожа на руке сморщилась, будто мы слишком долго сидели в ванне.– Прежде чем ты напомнишь, что мы убили возницу, я замечу – это другое. Нам нужна была повозка, а свидетеля оставлять нельзя».
