–Это просто наблюдение, ваше величество.
Возвращение уважительного титула ранило не меньше, чем обращение по имени, и я плюнула в него, выплеснув всю накопившуюся ярость. Он отпрянул, но потрясение вскоре сменилось отвращением.
–Очень по-женски. Разговор явно окончен. Пока вы сохраняете респектабельный вид перед внешним миром, вас будут уважать при дворе. Бывает судьба и гораздо хуже, ваше величество.
–Например, против собственной воли стать женой Лео Виллиуса и наблюдать, как он захватывает империю.
–Он священник, а не воин.
–Вы сильно заблуждаетесь насчет него, отец, и пожалеете об этом,– вмешалась Сичи.
Мансин посмотрел на нее с тем же презрением.
–Угрозы недостойны имени, которое ты носишь.
–Удивительно. Уверена, что я слышала, как вы угрожали насильно вывести отсюда Нуру, если она не уйдет добровольно.
–Разговор окончен,– объявил он.– Вам обеим следует отдохнуть. Завтра я сообщу вам о планах совета по поводу договора и брака, и где теперь, после разрушения Мейляна, будет находиться императорский двор. Разрушения теми самыми людьми, с которыми намеревались заключить союз вы.
Это был последний болезненный укол. Я не могла не ответить тем же.
–Теми самыми людьми, без которых вас не было бы в живых. Теми самыми людьми, которые спасали нас снова и снова.
Он не удостоил меня ответом, только издевательски низко поклонился и пошел к двери, даже не взглянув на дочь. Вот и все. Я не окликнула его. Не стала молить.
Ни Мансина. Ни армии. Ни союзников. Нет даже Эдо, Раха или генерала Рёдзи. Я осталась одна.
Рука Сичи скользнула в мою. Ее кожа была такая мягкая. Я сморгнула слезы. Сичи молчала, как и я, мы просто стояли в удушающей тишине пустого зала.
Когда мне показалось, что я смогу заговорить и мой голос не сорвется, я посмотрела на Сичи. Она тоже посмотрела на меня, и это окончательно разбило мне сердце. В ее лице не было ни надежды, которую я мечтала увидеть, ни силы и решимости, которые могли бы укрепить мою волю. Остались только мы вдвоем. Без союзников. Без ресурсов. Без власти. У нас не было даже плана. Ничего.
Я ответила на ее слабую улыбку, и по моим щекам потекли слезы. Я не сдерживала их. Нет смысла притворяться. В ее глазах я видела то же отсутствие надежды, как и она в моих.
Мы остались одни.
31
Дишива
Итагай, неспешно покачивающийся подо мной, был моей опорой, ритм его шагов убаюкивал лучше, чем самая сладкая колыбельная. Если бы не Ясс, я давно задремала бы.
–Мне известно, что и раньше тебя посещали неудачные идеи,– сказал он, глядя снизу вверх, потому что шел рядом.– Но это… Ты уверена?
–Ты уже… кажется, в седьмой раз задаешь мне этот вопрос.
–До сих пор я хорошего ответа не получил.
–А что было бы хорошим ответом?
Он смотрел вперед, на залитую лунным светом дорогу, пустынную, если не считать нас. Дул сырой и холодный ветер, но хотя бы дождь перестал. Я уже начала цепляться за подобные мелкие радости.
–Ничего. Я так думаю, хорошего ответа тут нет.
Я вздохнула, устав до такой степени, о которой даже не подозревала.
–Ну а я уверена. Что хочу это сделать. И что это важно, даже если идея не особенно хороша или ничего не получится.
Ясс на время умолк, и тишину ночи нарушали только порывы ветра и стук копыт Итагая. Я прикрыла ноющий глаз. На пустую глазницу целитель наложил повязку. Я нуждалась в ней, но она давила, и голова болела еще сильнее. Я должна переждать. Отдохнуть. И отправиться в путь, когда полегчает. Ясс высказывал множество здравых доводов, все ходил кругами, чтобы не сказать прямо – он не хочет, чтобы я шла. Но чем дольше я жду, тем выше вероятность опоздать.
–Ты сказал, что они взяли в плен больше десятка левантийцев,– наконец произнесла я.
–Да.
–Среди них и Ошар.
Молодой переводчик, еще недостаточно взрослый для Посвящения, должен был жить совсем по-другому. Но гуртовщики поддались чужому влиянию. Гидеон решил остаться, завоевывать, строить. Лео все это уничтожил, и теперь будь я проклята, если допущу, чтобы он уничтожил и Ошара. Уничтожил всех. Матсимелар погиб из-за моих ошибок. Ошар не умрет вслед за ним.
–Никто другой этого не сделает, Ясс.
Он все шел, намотав на руку поводья Итагая, плечом совсем близко ко мне – я могла бы протянуть руку и прикоснуться к нему, а он стукнулся бы о мое бедро, если бы хоть немного приблизился. Несмотря на это, мы никогда не были так далеки.
–Он не сможет влезть ко мне в голову, потому что мои глаза повреждены,– продолжала я, сама не зная, уговариваю его или же в десятый раз спорю с теми же сомнениями в собственной голове.– А со званием Защитницы я укрыта церковным законом. Тор проверял.
Когда мы пошли за Итагаем, Тор собирал седельные сумки, и я задала ему этот вопрос напоследок.
–Сказано, что Защитница находится под покровом Бога, равно как и сама она служит Богу,– ответил он.– И похоже, так было всегда, только люди, занимавшие пост, менялись.
Мы поблагодарили Тора, пожелали ему удачи, и на этом наши пути разошлись.
–Если никто другой не сможет этого сделать, это еще не значит, что ты должна,– не глядя на меня, сказал Ясс.– Или даже, что у тебя получится.
–Да, но это значит, что я попытаюсь.
Тяжело вздохнув, он взглянул на ночное небо, где по-прежнему не было ничего, кроме одинокой луны.
–Я надеюсь, когда-нибудь ты начнешь думать о собственной безопасности, прежде чем предпринимать что-то такое.
–Да? Тогда лучше оставь меня, а то я тебя разочарую.
Смех Ясса прозвучал устало.
–Знаю. И ты знаешь, что я не уйду. Просто я немного эгоистичен, потому что не хочу тебя потерять.– Он бросил на меня настороженный взгляд.– И раздражен. И тревожусь. А из-за этого злюсь.
–Знаю.– Я протянула к нему руку и тронула за плечо.– Мы оба идем трудным путем, просто он у каждого свой. Без причины ничего не случается, но выбор за нами – попытаться изменить судьбу, которая нам досталась, или только жаловаться на нее. Если я не сделаю хоть что-нибудь с этим…
Он схватил мою руку и крепче прижал к своему плечу.
–Кто подумал бы, что потеря глаза даст тебе возможность видеть яснее, чем я.
–А еще я старше тебя по званию!
–Ненамного!
Я с сомнением встретила его взгляд.
–На каком ты сейчас уровне служения?
–На первом.
–Я как раз об этом.
–Не особенно убедительно.
–Тогда я не знаю, как тебя убедить.
