Обнаружив, что его Клинки подожгли Мейлян, Рах освобождает Мансина, а потом состязается с Йитти за пост капитана. Сетт вмешивается в дуэль, чтобы Рах проиграл, и его убивают за бесчестное поведение, а тяжело раненного Раха изгоняют из племени.
Поскольку политическое будущее Дзая зависит от смерти Мико, ей приходится сражаться за свою жизнь и убить его. Теперь она единственный оставшийся в живых член императорской семьи. Мико призывает армию юга выступить в ее поддержку и впервые после побега из Мейляна обретает надежду.
Когда Знахарь выдает Кассандру и Хану, они оказываются вместе с иеромонахом на пути в Кой. Убив иеромонаха, Кассандра помещает Хану в его тело, чтобы возглавить чилтейцев. Однако, прибыв в Кой, они обнаруживают, что чилтейской армией командует Лео Виллиус, и с трудом выбираются живыми.
Гидеон все больше меняется и приказывает Дишиве напасть на лагерь дезертиров, но она находит там заклинательницу лошадей и отказывается убивать ее или левантийцев, которые просто хотят вернуться домой. Там она выясняет, что, как сказано в священной книге, Лео Виллиусу суждено умереть еще трижды, чтобы стать богом и создать священную империю.
1
Мико
Я выпустила стрелу одновременно с ударом сердца. Как только она с глухим стуком вошла в мишень, я достала из бочки другую. Вокруг шумел и суетился лагерь, и лишь министр Мансин и недавно назначенный министром Оямада стояли как статуи, наблюдая. Ко мне они тоже не обращались с тех пор, как прибыли, только вели чопорную беседу.
–А вино?– спросил Мансин.
–Немного,– ответил Оямада.– Нужно аккуратно его распределять, в особенности зимой. С рисом аналогично. Проса у нас в избытке, как бобов и вяленого мяса, а воду можем брать из рек по пути.
Мансин хмыкнул, а я выпустила еще одну стрелу в утыканную стрелами мишень. Неподалеку за мной уже наблюдала группка солдат, о чем-то тихо переговариваясь.
–Мечи?
–Конечно. И… стрелы. Дерево для укреплений. На юге полно дерева и металла, как вы знаете.
–Жаль, что их нельзя есть.
–Провианта нам хватает,– сказал Оямада.– Только вино следует беречь. И это мудро, если вы хотите, чтобы солдаты держались на ногах.
Министр Мансин сменил позу и покосился на зевак.
–Вряд ли вы могли бы более наглядно доказать, как мало знаете об армии, ваше превосходительство.
–Я командовал…
–Охрана, нанятая для торговых караванов, не в счет. Сосредоточьтесь на снабжении, а я решу, как использовать припасы.
Я выпустила еще одну стрелу и, прежде чем она попала в мишень, обернулась, застав министра Оямаду с открытым для новой реплики ртом.
–Ваша осторожность весьма похвальна,– сказала я, бросив порицающий взгляд на Мансина.
Из них двоих я доверяла ему больше, дольше его знала и сильнее нуждалась в его навыках, но без Оямады у меня не было бы солдат. В то утро мы отправили тело Дзая к его матери для упокоения. При других обстоятельствах его похоронили бы в императорском саду, но от спаленных руин Мейляна еще поднимался дым.
Оба поклонились – Оямада с ироничной благодарностью, а Мансин с чопорным извинением.
Я вытащила очередную стрелу, осознавая, что толпа вокруг нас растет.
–Ваше величество,– в первом порыве единства произнесли оба министра.
–Следует собрать совет, прежде чем генералы начнут беспокоиться,– добавил Мансин.– Они могут посчитать неуважением, что их заставляют ждать.
–Я не собираюсь заставлять кого-либо ждать,– Я приложила стрелу к тетиве, а лежащая у моих ног Чичи завиляла хвостом, взбивая грязь.– Но и не хочу быть в невыгодном положении на первом совете. Поэтому сначала осмотрю лагерь. И встречусь с солдатами.
–Вы… уверены, что это мудро, ваше величество?
Оямада слишком явно покосился в сторону зрителей.
–Да. Если мне придется сидеть в душном шатре и слушать, как мужчины говорят со мной свысока, прежде всего я должна понимать, о чем речь. Совет устроим вечером. Уверена, вы убедите их согласиться с этим решением, министр Оямада.
Он не ответил на мою доверительную улыбку, но, сочтя мои слова за приказ, поклонился и ушел.
–Вам следует дать ему время,– сказал Мансин, когда Оямада уже не мог нас слышать.– Всего два дня назад вы убили его внука.
–А вам не следует приуменьшать умения, которые он поставил на службу нашему делу.
На его губах появилась безрадостная улыбка, и темные круги под глазами проступили четче.
–Хотите сказать, деньги, которые он нам принес.
–Теперь он на нашей стороне.
Мансин поклонился, признавая мою правоту, и я взяла очередную стрелу из бочонка. По узкой полоске земли стегнул порыв ветра, хлопнув мне по ногам плащом и взъерошив шерсть Чичи. Я прицелилась, почти машинально сделав поправку на ветер, и выпустила стрелу. Для меня это было так же естественно, как для императора Кина встречаться с генералами.
Несмотря на ветер, стрела попала почти точно в цель, чего не скажешь о моих планах.
–Не стоит рассчитывать, что ваше мастерство лучника произведет впечатление на генералов, ваше величество,– сказал Мансин, окинув взглядом наблюдающих солдат.– В лучшем случае они посчитают это угрозой, а в худшем – напоминанием о вашем отце.
–Об императоре Кине? Не вижу в этом проблемы.
–Я говорил не о нем.
–Да,– согласилась я.– Но здесь и сейчас у меня есть только один отец, и это император Кин Ц'ай. Только один брат, и это Дзай Ц'ай. Моя мать – изменница. Мой брат-близнец – глупец. Мне придется с этим жить, если я хочу, чтобы Кисия выстояла. Но мне нужны генералы, которые будут меня слушаться и не переступят через меня, как наверняка намереваются, и я постараюсь получить рычаг влияния.
Он кивнул.
–Они будут давить, чтобы понять, сколько власти могут заполучить, и возненавидят вас, если вы не дадите им никакой или дадите слишком много.
–Они возненавидят меня, если я попаду в цель и если не попаду. Возненавидят, если я буду вести себя как женщина или как мужчина.– Я положила стрелу на тетиву.– Знаю, легко не будет, министр. Но понимание, что они возненавидят меня в любом случае, дает гораздо больше свободы, чем вы можете вообразить.
Я оттянула тетиву и выстрелила, с радостью услышав стук, с которым острие вошло в соломенную мишень. Министр Мансин наблюдал за мной, нахмурив брови.
–У меня получится,– сказала я.– Ведь в Мейляне вы надели мои доспехи, чтобы я могла сбежать и бороться дальше, потому что верили в меня.
Глазеющие на нас солдаты не могли подслушать, но Мансин все равно понизил голос, и я едва разобрала его слова в галдеже.
–Боюсь, генералы не забудут о былых ранах,– сказал он,– что бы ни думали простые солдаты. В чем бы ни нуждалась Кисия. Они ведь южане, их домам и семьям ничто не угрожает. Для них потеря Коя – повод ухмыльнуться. Император Кин сам разделил страну в непрекращающейся войне с вашей матушкой.
