–Заприте их,– приказал Гидеон, когда мгновенная вспышка искренних чувств угасла.– Мы заберем их с собой в Когахейру. И казним на глазах у всех. Чтобы были свидетели. Предупреждение для тех, кто решит взять наше будущее в свои руки, сбросив остальных в грязь.
Их подняли на ноги, но из-за крепко связанных рук они устояли только благодаря плотной толпе, подпирающей со всех сторон. Ближайшие Клинки насмехались и плевали в их сторону, шипя осуждения в адрес предателей-левантийцев, но за ненавистью и гневом в толпе пробивалось недовольство. Я слишком долго была капитаном, чтобы не увидеть этих признаков, не обратить внимания на мурашки по коже, когда группки Клинков отделялись от остальных, перешептываясь.
Гидеон явно это заметил, но, поскольку Лео был рядом с ним и в его голове, подавляя его личность, ничего не предпринял. Они вместе отошли, пока Вторых Клинков Торина волокли левантийцы, находящие радость в жестокости ради беззаветной преданности. И если я в ближайшее время не остановлю Лео, предводитель, собравший нас вместе, на которого мы возлагали надежды, станет клином, нас разделяющим.
К вечеру стало ясно, что посланника не ждут до следующего дня, но когда Клинки и солдаты разошлись по своим палаткам и лагерь затих, я никак не могла успокоиться. Не могла отдыхать. Я бродила по краю лагеря под пристальными взглядами чилтейского караула туда-сюда, как зверь в клетке, жаждущий добиться своей цели, но не имеющий возможности, запертый без решетки.
Мне нужно было избавиться от Лео. Нужно спасти Вторых Клинков от казни. И добиться подписания мирного договора. Но вся радость того момента, когда Гидеон назначил меня послом, исчезла. На этой волне мы приехали сюда, но больше не сдвинемся с места, пока Лео глубоко вонзил в Гидеона свои когти, сделав марионеткой.
Я прижала к глазам ладони с такой силой, что в темноте сверкнули яркие краски. О боги, мне хотелось закрыть глаза и открыть их уже в новом дне, когда весь этот кошмар останется в воспоминаниях. Я считала рабство самым худшим, что может случиться, но тогда мы хотя бы были едины и все мечтали о свободе. А теперь сражаемся друг с другом.
Вторых Клинков Торинов заперли рядом с лошадьми, и как только лагерь затих, а лампы в шатре Гидеона потухли, я пошла проведать Итагая. Он обрадовался, увидев меня, но обмануть его не удалось – я просто использовала его как предлог, и он ткнул меня мордой, требуя внимания.
–Просто постой тихо минутку, хорошо?– сказала я, похлопав его по шее.– Здесь заперто несколько Клинков, и я должна понять, сумею ли…
Я осеклась. Что сумею? Мне дали возможность организовать эту встречу, но я не могу приказать освободить захваченных Клинков, как не могу и вступить в драку с охраной. В моих силах лишь проверить, все ли с ними в порядке,– план настолько жалкий, что я чуть не решила ретироваться.
Оставив Итагая дуться, я прошла по траве к тому месту, куда оттащили Йитти и его Клинков. Ноги заплетались, но не из-за пристальных взглядов охраны и не из-за сердитых взглядов пленников. Цепи, приковывавшие их к земле, слишком отчетливо напомнили о тех ночах заточения в лагере чилтейцев. От ужаса я шла только по инерции.
–Защитница,– с настороженным уважением произнес караульный.
Не из моих Клинков, даже не из гвардии Гидеона, и я подумала о Клинках, впервые занявших такое положение, когда Гидеон захватил трон,– их преданность стала оправданием для того, чтобы воспользоваться неразберихой и получить власть, которой наше общество обычно не наделяло.
Не зная его имени, я поприветствовала его поднятыми кулаками.
–Хочу задать несколько вопросов пленным,– сказала я и, не дожидаясь, пока они посторонятся, двинулась вперед с уверенным видом, в надежде, что из-за насмешки в словах караульные примут меня за союзника по ненависти.
Никто меня не остановил, но хотя меня не могли бы остановить никакие караульные, злобные взгляды захваченных Клинков вынудили замереть, словно я наткнулась на стену.
–Капитан Йитти,– сказала я, стараясь проглотить подступившую тошноту.
Прикованный к земле Йитти молча окинул меня немигающим взглядом. Мне столько всего хотелось ему сказать, столько всего спросить, но взгляд караульного впился в меня, как нож между лопаток, лишив голоса.
Я наклонилась к Йитти так близко, насколько осмелилась. Он смотрел так, словно готов разорвать мне горло зубами, и я не могла его винить.
–Почему вы не вернулись из Мейляна?
За спиной капитана резко хохотнула Истет.
–Вот видишь? Я же говорила, что за маской Дишива. Узнала по походке.
Хими ткнула сестру-близнеца локтем, звякнули цепи.
–Уж простите, что не любуюсь задницами, как вы. Я просто не могла представить, что человек, над которым надругались чилтейцы, станет одним из них.
Когда-то я была прикована к земле, как они сейчас, и теперь не смела глядеть на вколоченные между ними шесты.
–Я не одна из них,– сказала я, когда резкая обида всколыхнула спокойствие.– Я такая же пленница, как и вы, только мои цепи сделаны из ткани и вины.
Хими прищурилась, но не ответила – она не была обязана мне отвечать.
–Как вы?– спросила я, понимая, насколько глупо это звучит.
–О, просто превосходно, капитан,– проворчал Лок э'Торин.
–Тихо!– шикнула на него женщина, сидящая рядом, чье имя я не знала.
–А что мы должны на это отвечать? Я думал, быть пленниками чилтейцев – это худшее, что с нами может случиться, но быть в плену у левантийцев? Из нашего же гурта?
Все так же сидя на земле, капитан Йитти сменил позу.
–Если ты не можешь сказать ничего дельного, Дишива, пошла вон отсюда. Я не выдам тебе ничего, какой бы мученицей ты ни прикидывалась.
Женщина рядом с Локом плюнула в меня, и я отпрянула, потрясенная как ее гневом, так и моим собственным. Мне хотелось встряхнуть их, но они все равно не признали бы, что мне тоже больно.
За моей спиной один караульный зашептал что-то второму, судя по тону, не очень приятное. Около них собралось несколько Клинков с горящими глазами и явно настроенных воинственно.
–Так нельзя,– сказал один из них.– Нам не следовало нападать на дезертиров и убивать левантийцев только потому, что они хотят уйти домой. Пусть уходят.
–Это не нам решать,– возразил караульный, не сходя с места.– Поговорите с его величеством.
Занимавшиеся своими делами чилтейцы вокруг подошли ближе, настороженно наблюдая, и поднесли руки к оружию. Одна искра – и мы разорвем друг друга в клочья еще до прибытия посла.
–Его величество.– Левантиец сплюнул.– Не в наших традициях называть кого-то «величеством».
–Не в наших традициях драться друг с другом, когда можно договориться,– вмешалась я, посматривая на приближающихся чилтейцев.– Драться нужно, только когда исчерпаны все возможности для переговоров. Уверена, император Гидеон будет рад выслушать ваше мнение.
