–Но.
Такое короткое слово. Он произнес его спокойно, но все, кто его слышал, замерли, даже кисианцы, их руки потянулись к оружию.
–Но,– повторил Гидеон. Лео словно статуя застыл рядом с ним.– Дишива э'Яровен, по тем самым законам, не имеет права бросать мне вызов. Она не капитан. Не старейшина. Не входит в Ладонь. Она, будучи Защитницей Единственного истинного Бога, даже больше не левантийка и потому не может бросить мне вызов. Убейте их.
Слова, произнесенные тихо и в то же время громче всего, что я слышала, будто вибрировали, передавая смысл сквозь мои кости самой земле, на которой мы стояли. Самые верные сподвижники Гидеона подошли ко Вторым Клинкам сзади. Я успела сделать два шага к помосту, прежде чем один из них вонзил клинок в бок Йитти. Тот запрокинул голову, его шок и боль отразились на лицах остальных: левантийцы, их друзья и союзники, вонзали клинки им в спины, бока и горло. Йитти со связанными руками упал на колени, удивленно глядя на кровь, хлынувшую из пореза на шее. Мне на мгновение показалось, что он смотрит прямо на меня, но его глаза затуманились, и он упал. Стук его тела о деревянный помост эхом разнесся в тишине – звук гибели левантийской Кисии.
17
Рах
В большом зале замка повсюду сидели, опустившись на колени или скрестив ноги, воины и их предводители. Я никогда не видел более странной тренировки. Несколько сотен набившихся в зал кисианцев повторяли левантийские слова и фразы так громко, что от высокого каменного потолка отражалось эхо. Поначалу идея не вызвала у них никакого энтузиазма, но со временем нестройное бормотание превратилось в дружные выкрики.
–Засада!– хором завопили они, когда стоявший на несколько ступенек выше министр Мансин выкрикнул кисианский эквивалент этого слова. Тор стоял рядом, но в последние десять минут ему не нужно было поправлять министра. Может, у нас еще все получится.
–Ближний бой!
Амун наклонился поближе и прошептал:
–Думаешь, они вспомнят, когда мы окажемся там, в темноте?
–Надеюсь на это.
Он фыркнул.
–Ладно, если не справимся, мы будем слишком мертвыми, чтобы выглядеть глупо.
Я старался не думать об этом. Добраться до Когахейры можно только пробившись через светлейшего Бахайна. После стычки с Клинками Йисс эн'Охт поход на Когахейру ради освобождения левантийцев, находившихся в плену у Гидеона, стал целью для многих, и я мог лишь порадоваться. Им не обязательно знать, что у меня есть свои причины стремиться туда.
–Ложись!– кричали солдаты. Они как будто соревновались, кто выкрикнет раньше и громче, и как ни странно было слышать левантийские команды из уст кисианцев, по крайней мере, они подошли к делу серьезно.
–Врассыпную!
Похоже, это была их любимая команда. Тор не сказал им, что это отвлекающий маневр на самый крайний случай, и нравиться тут нечему.
–Думали ли старейшины, создавшие эккафо, что мы станем учить ему чужаков?– произнес Амун.
–Мы не учим их, а всего лишь используем лишние руки, владеющие мечом.
–Они захотят научиться, когда увидят его в действии.
Вероятно, он был прав, и хотя я гордился нашими обычаями, учить им чужаков не хотелось. Я не мог бы объяснить почему, но это казалось неправильным. Одно дело – использовать эккафо под нашим командованием, но подарить? Я понадеялся, что императрица Мико не попросит.
Я вспомнил, как она стояла передо мной в конюшне, положив руки мне на грудь, как тянулась, чтобы подарить поцелуй, которого я жаждал, но не должен был принимать: кчему бы ни стремился Гидеон и чего бы мы ни достигли в этом зале, левантийцам и кисианцам не быть вместе. Мы принадлежим двум разным мирам с совершенно разными взглядами. Да мы даже понять друг друга не способны как следует. Я мог твердить это себе сотни раз, мог искренне в это верить, но одного взгляда на ее хмурое решительное лицо хватило, чтобы позабыть обо всем. Мне потребовалось все самообладание, чтобы сдержаться и позволить ей принять решение, но пришел Мансин. Мико стояла прямо передо мной, предлагая ласку, тепло и утешение и желая получить то же от меня, но ушла и забрала это тепло с собой.
«Тихо!»– прозвенела команда под сводами потолка, и, пытаясь отвлечься от мыслей о губах императрицы, я оглядел море кисианских солдат, гадая, кто из них сегодня будет выполнять мои приказы. Хотелось верить, что сражаются они не хуже, чем заучивают команды. И что тело меня не подведет. Рана на ноге все еще болела.
В поисках места, где можно присесть, я повернулся к главной лестнице. Возле нее в тени стояла Эзма. Я не успел отвернуться, и она кивком подозвала меня. До сих пор мне удавалось ее избегать: яопасался, что не смогу сохранять почтительность, зная, что она приказала опоить меня, чтобы убрать с дороги, а потом бросила умирать. Но Эзма как будто забыла эти несущественные детали и одарила меня лучезарной улыбкой.
–Заклинательница,– сказал я.
Она не заслуживала уважения, но я не унижу себя, называя ее как-то иначе.
–Капитан Рах,– вернула любезность она, возможно, по той же причине.– Думаешь, твое представление сработает?
Я сжал зубы, и ухо тут же пронзила мимолетная острая боль.
–Какое представление? «Заклинательница лошадей, прячущаяся в тени»?
Ее насмешливый взгляд начал по-настоящему бесить.
–Или «левантийский капитан строит глазки чужеземной императрице». Что скажут Клинки, когда узнают, что на самом деле сражаются за твой член?
–Они сражаются за себя и свой народ. Как этому мешает мой член?
Эзма скрестила руки на груди и смерила меня взглядом.
–Чего ты хочешь, Эзма?– Позади меня кисианцы продолжали выкрикивать левантийские слова.– Зачем ты здесь? Зачем пытаешься от меня избавиться?
–Я выполняю клятву, которую дала, когда стала заклинательницей лошадей. Это все, к чему я когда-либо стремилась,– ответила она, игнорируя второй вопрос.
–Ты поклялась стать предводителем, хотя заклинатели никогда этого не делают? Поклялась обрекать на смерть тех, кто угрожает твоей власти? В клятве, которой меня учили, ничего такого не было.
Эзма наклонила голову.
–Тебя учили?
Я отвел взгляд, досадуя, что сболтнул лишнего, но от одного вида Эзмы закипала кровь.
–Кто учил тебя клятве заклинателя лошадей?
Сказанного не воротишь.
–Заклинатель Джиннит,– ответил я, глядя ей прямо в глаза.– Когда я был его учеником.
Эзма отступила на шаг, на ее лице мелькнуло раздражение.
–Ты? Ты был учеником? Как? Когда?
–Меня отобрали в девять лет, как и всех учеников. Я обладал всеми нужными качествами.
–Но ты его подвел.
–Нет. Я был хорошим учеником, он говорил, что когда-нибудь я стану прославленным заклинателем. Я просто… просто хотел не этого.
