Я начала сомневаться в том, что это путешествие когда-нибудь кончится. Может, я уже умерла, и все это – моя кара, бесконечная загробная жизнь, проходящая в тряске по дорожным ухабам в обществе Лео. Но пришел день, когда мы остановились. И не просто ради того, чтобы сменить лошадей и поесть. Нет, там был большой дом, суетливые слуги провели – почти внесли – нас внутрь. Дом казался смутно знакомым, но я не могла ни о чем думать, мне хотелось только наконец лечь. И уснуть. И не просыпаться.
Меня отвели в маленькую комнату – из тех, в каких размещают самых недостойных гостей или слуг. Места там хватало лишь для спальной циновки и маленького столика, а единственное узкое оконце располагалось высоко под карнизом крыши. Но у стенки лежал тюфяк и стояла миска с водой для мытья, и я не могла найти в себе сил беспокоиться о чем-то еще.
Я легла и уснула. И увидела сон, яркий, полный красок и запахов: словно Кайса кричала. Но она только молча сидела, даже не пила чай из налитой чашки. Просто вслушивалась в разговор за спиной.
–Она здесь. В комнате, рядом с другим убийцей.
В полудреме пути я время от времени ненадолго присоединялась к Кайсе, но с той ночи в армейском лагере она не осознавала моего присутствия. Я подумала о том, где сейчас эта армия, не придется ли снова участвовать в какой-нибудь осаде.
–Она выглядит очень нездоровой. Не желаете, чтобы я послал за врачом?
–Да.– Это Лео, невозможно сказать который.– Мне она нужна живой и здоровой. Приведи к ней кого-нибудь. И проследи, чтобы ее кормили как следует.
–Будет сделано, ваше святейшество.
Кайса постукивала пальцами по ободку чаши и смотрела на пробегавшую по поверхности рябь. Ни одна дверь, похоже, не заперта, и никто за ней не следил. Значит, Кайса остается здесь по своей воле? Ведь она, в отличие от нас, могла постоять за себя. Могла убежать. И предпочла этого не делать.
«А зачем?– сказала она, давая понять, что знает о моем присутствии.– Когда у меня наконец-то есть возможность кому-то помочь. Что-то изменить».
«Помочь Лео? Он же чудовище»,– сказала я.
«Кто бы говорил про чудовищ, Кассандра. Ты не понимаешь его так же хорошо, как я».
«Он обратил тебя в свою веру? Лео не возвращен с того света Богом, Кайса. У него нет никакой миссии. И он каждый раз умирает по-настоящему. Он всего лишь один из семи близнецов».
«Я знаю».
Что на это ответить? Я была готова яростно возражать, убеждать со всей силой, которой мне так не хватало в физическом теле. Сон, казалось, приглушил его жалобы.
«Это не потому, что ты спишь,– сказала она.– Разве ты еще не заметила? Не заметила, что императрица Хана ни разу не присоединилась к тебе здесь? Мы всегда вдвоем, ты и я. У нее сильнее связь со своим телом, и когда оно спит, она тоже спит. Ты к нему не привязана, и поэтому приходишь ко мне».
«Это чушь».
«Нет, все так. Ты там только пассажир».
«Значит, признаешь, что тело, с которым ты сбежала, мое?»
Я почувствовала, как хмурятся мои брови. Кайса не ответила.
«Почему Лео нужна твоя помощь?»
«Потому что он не такой, как ты думаешь,– сказала она.– Знахарь много чего тебе не сказал. Ты могла бы сама узнать, если бы потрудилась прочесть украденную у него книгу».
«Книгу? Ты…»
От скрипа двери я внезапно проснулась.
–Ой, прошу прощения, госпожа, я не думала, что вы уже спите.
На пороге стояла служанка с подносом. Я попробовала поморгать, чтобы сфокусироваться на ее лице. Не помогло. Она осторожно вошла.
–Я оставлю для вас поднос, госпожа.
Девушка поставила поднос на пол и удалилась, осторожно прикрыв за собой дверь. За ней не было силуэта стражника или шаркания шагов, но в таком состоянии на свободу не убежишь.
От подноса поднимались аппетитные запахи, и у меня заурчало в желудке. Через тонкую стену из соседней комнаты слышались голоса.
–Человек преклоняет колени на рассвете и на закате и благодарит Бога за ночь и день, за луну и звезды.
Расслабляющий звук мелодичных переливов голоса Лео.
–Хотя он преклоняет колени вместе с другими, он один в глазах Бога, как и тот, что с ним рядом. Каждый из собравшихся на молитву одинок перед Богом.
Другой, более низкий мужской голос что-то пробормотал в знак согласия. «Рядом с другим убийцей»,– сказал слуга. Любопытно – другой убийца. Я всегда была одиноким волком.
–Нас великое множество. Мы – паства, мы едины, даже если разделены.
Я заставила себя съесть как можно больше, постоянно прислушиваясь к нарастающей страсти в голосе Лео, кульминацией которой стала звенящая тишина.
–Продолжим уроки завтра,– сказал Лео, его голос уже удалялся.– А до тех пор ты возлюблен Богом.
Дверь скользнула, открываясь, потом закрылась, в коридоре раздались удаляющиеся шаги.
Уроки. Слишком хорошо я помнила свои собственные уроки в приюте, где меня пытались превратить в полезную пешку. Я откашлялась.
–Знаешь, все это чушь,– сказала я, прислонившись спиной к стене.– В этом мире многие люди не поклоняются чилтейскому богу, а солнце и луна для них светят точно так же. Кроме этого, будь ты возлюблен Богом, разве ты оказался бы здесь?
Нет ответа. Может быть, я ошиблась.
–Мое имя Кассандра,– я попробовала заговорить еще раз, но решила, что императрицу безопаснее не упоминать.– Кассандра Мариус.
Тишина. Я уже решила, что сосед меня не слышал, и открыла рот, чтобы повторить громче, когда он ответил:
–Яконо. Просто Яконо.
Имя кисианское, но акцент был скорее чилтейский, хотя и не совсем.
–Рада познакомиться, Яконо. Вероятно, доминус Виллиус благосклонен к тебе, раз он сам для тебя читает.
Приглушенный смешок прозвучал совсем рядом. Яконо, должно быть, приблизился. Может, он прямо за мной, и не будь здесь тонкой деревянной стены, наши спины соприкоснулись бы.
–Я надеюсь, что мне не так повезет,– добавила я.– Чтобы стать священником Единственного истинного Бога, нужно исповедаться, а выслушивать все мои прегрешения ни у кого времени не хватит.
–Ты бы удивилась, если бы узнала, сколько времени у меня есть, Кассандра.
Мое имя прозвучало в его устах так, как его произносили торговцы с запада. Я спросила:
–Откуда ты? Разговариваешь не как кисианец.
–Как и ты,– отозвался он.
–Потому что я не кисианка. Я чилтейка. Просто застряла здесь.
Он какое-то время не отвечал, и я решила сменить тему.
–Ладно, ты не обязан рассказывать, можем поболтать о чем-то другом.
–Почему тебе хочется говорить?
