Обэтом снова иснова напоминали люди, сбивающиеся вкучу, чтобы дать мне дорогу. Один взгляд мне влицо пугал большинство изних изаставлял держаться какможно дальше, икаждая моя попытка узнать, почему они покидают город, вызывала лишь страх.
Я шел против течения, Чичи держалась позади. Хотя люди старались избегать нас, помере приближения кворотам становилось все труднее проталкиваться вперед.
Женщина сребенком набедре пронеслась мимо, задев меня мешком. Мужчина проехал поноге передним колесом своей тачки. Люди наседали, иодин накричал наменя, указывая направление, вкотором они шли, какбудто я дурак. Другие качали головами. Молодой человек сиспачканными краской руками преградил мне путь, сжав кулаки ичто-то крича, нопожилая женщина оттащила его назад впоток. Другой поднял руки взнак благодарности.
Чичи взвизгнула, когда кто-то наступил ей налапу. Я нагнулся, чтобы взять ее наруки. Несмотря надавку, она пыталась вырваться, нов конце концов положила лапы мне наплечо истала смотреть назад, часто дыша. Чичи привлекала больше внимания, чемя, номеня хотябы перестали толкать плечами– кисианцы питали больше уважения ксобаке, чем клевантийцу.
Я шел коткрытым воротам, имой шаг становился все короче помере приближения ксамому узкому месту. Вгуще толпы одни толкались ипихались, другие просто молча спешили вперед, сосредоточенные ииспуганные. Я чувствовал их страх, носмотрел лишь наразваливающуюся стену впоисках врагов, желавших мне смерти. Врагов, которых я когда-то называл своими сородичами.
Чувствуя себя вбольшей безопасности среди толпы, я протолкнулся кцентру ворот, обходя занавешенные паланкины, тележки илюдей водежде извсевозможных тканей ивсех цветов. Ниодин левантиец меня неокликнул. Никто непротиснулся комне сквозь толпу. Вконце концов, что такое один человек посравнению сцелой кисианской армией?
Заворотами толпа оказалась даже плотнее. Площадь была забита открая докрая, люди иповозки заполняли прилегающие улочки, насколько мог видеть глаз. Тропы жизни бурлили меж домов спровалившимися крышами, разбитыми ставнями ипочерневшими отогня стенами– свидетельствами чилтейского завоевания. Завоевания, откоторого эти люди досегодняшнего дня небежали.
Отстраха я покрепче сжал Чичи, ноповернуть назад сейчас немог.
Я двинулся кдворцу. Несомненно, можно было добраться ибыстрее, чем позабитой людьми главной дороге, ноя знал только этот путь, которым Лео привел меня сюда, аДзиньзо вывез обратно, поэтому я продолжил пробираться сквозь толпу людей, соскоростью улитки ползущих ксвободе.
Ктому времени какидти стало свободнее, солнце наполовину опустилось кгоризонту. Облегченно вздохнув, я поставил Чичи наземлю. Руки сводило судорогой, и, пока собака облегчалась надорогу, я морщился иразминал уставшие мышцы.
–Ты гораздо тяжелее, чем кажешься,– сказаля, когда Чичи, тяжело дыша, вернулась кмоим ногам.– Илиэто я ослаб.
Она ничего немогла ответить, нопреданно затрусила замной, будто я императрица Мико.
Императорский дворец стоял вцентре города, высокий, старый ибезмолвный, какПоющая гробница встепях. Его камни были нетакими истертыми, асады нетакими мертвыми изаросшими, новыглядел он также призрачно. Встарину вгробнице хоронили заклинателей лошадей, ноона была давно покинута, асейчас люди покидали дворец.
Уворот стояли две левантийки, обе втрадиционной одежде, ане вшелковых илипромасленных плащах, ия впервые устыдился сандалий насвоих ногах. Их головы были свежевыбриты, вотличие отмоих отросших кудрей, ив то время какя еле волочил ноги, они стояли крепко, расставив ноги ирасслабив колени– втакой позе легко противостоять даже самым яростным порывам восточного ветра. Накакой-то безумный миг мне захотелось сбежать, ноэто были мои сородичи, мои Клинки, ия должен был верить, что они непричинят мне вреда.
Я узнал сестер-близнецов раньше, чем они меня, нокогда остановился перед ними, Хими иИстет вытаращились наменя, какна призрака.
–Хими,– сказаля, приветствуя сложенными кулаками сначала одну, затем другую.– Истет.
–Капитан?
Первой опомнилась Хими. Ноее слова какбудто разрушили ошеломленное молчание старшей изблизнецов, иИстет хмуро посмотрела наменя.
–Только он больше ненаш капитан, ты забыла?– Она вздернула подбородок ивзялась зарукоять клинка.– Рах. Ты должен быть далеко отсюда.
–Я ибыл, новернулся. Гидеон вопасности.
Рука Истет осталась наклинке.
–Каки все мы, каждую секунду нашей жизни.
–Его союзник, светлейший Бахайн, собирается его использовать, азатем покончить снами изанять трон. Я вернулся предупредить.
Хими перевела взгляд справой руки сестры наменя итихо произнесла:
–Гидеона здесь нет. Итебя недолжно быть, Рах. Назакате мы сожжем город, иесли Сетт узнает, что ты здесь…
–Сожжете город? Зачем?
–Чтобы недостался кисианцам,– рявкнула Истет, еще крепче сжимая рукоять сабли.– Атеперь ты уйдешь, илимне придется обнажить эту проклятую штуку.
Ее полный ненависти взгляд ранил сильнее, чем угроза. Ведь я был ее капитаном, аона моим Клинком.
–Неужели я так плохо вами командовал, что ты готова убить меня безоружного, Истет?
–Ты небезоружен.– Она ткнула свободной рукой вмою единственную саблю.– Просто обнажиее.
–Против Торина? Против моего Клинка? Безвызова я этого несделаю.
Лицо Истет исказилось вуродливом оскале.
–Будь проклята твоя честь. Ты должен был отвести нас домой.
–Истет,– прошипела Хими,– неделай этого.
–Эска был прав,– продолжила Истет, игнорируя слова сестры.– Ты просто слишком боялся бросить вызов гуртовщику, инам всем пришлось отправиться стобой визгнание. Ивидишь, что стало снашей честью? Моя душа тяжким грузом ляжет навесы Моны, нотвоя их просто сломает.
–Эска бросил вызов ипроиграл,– сказала Хими.– Боги сделали свой выбор.
Ноя-то знал правду. Никакие боги невмешивались вмой бой сЭской. Ия несражался лучше его. Я просто сильнее боялся, ис тех пор все крепче цеплялся запредписания нашего кодекса, новсе больше Клинков ускользало измоих пальцев, оставляя меня нис чем, кроме тяжести надуше.
«Твоя душа сломает весы».
Так много нужно сказать, новсе признания вины иизвинения слиплись вединую массу изапечатали мне губы. Что толку всловах? Слова неизменят прошлого. Невернут Эску иАмуна, Кишаву иОруна, иДжуту, смышленого молодого Джуту, укоторого вся жизнь была впереди.
Я мог только сдержать вопль отчаяния, но, недождавшись ответа, Истет скривила губы иуказала наЧичи.
–Дзиньзо ты тоже потерял изаменил миленькой собачкой?
Сказать правду я немог, нои лгать нехотел, поэтому обратился кХими:
–Человек, которого я запер вказемате, тот, что сидел натроне вдоспехах императрицы.
–Министр Мансин?
