Он кивнул начай, апотом еще раз поднес свою чашку кгубам.
Визит прошел нетак, какя ожидала. Безвнука-марионетки, накоторого следовало произвести впечатление, гордый, усмехающийся лорд Оямада выглядел совсем другим. Каки светлейший Батита. Ия невольно подумала отом, какблизоруко император Кин выбрал подобных людей внаставники своему сыну. Несомненно, он несобирался умирать.
Запах чая щекотал ноздри иувлажнял язык, и, неохотно ответив налюбезность, я опустилась наколени рядом слордом Оямадой, вкруг света отфонаря, который он принес ссобой. Отчая медленно поднимались клубы пара, ина мгновение я перенеслась вдетство, впокои матушки, когда мне велели сидеть смирно имолча, пока она одевается. Я наблюдала, какплывет пар отее чая, меня завораживал блеск солнечного света назолотых шелковых нитях имелодичное потрескивание циновок, пока поним сшепотом ходили туда-сюда горничные.
Я обхватила чашку обеими руками иподняла ее, отгоняя мысль, что она ивпрямь может быть последней вжизни. Утром мне предстояло умереть, итолько человек, сидящий сейчас напротив, мог это изменить. Человек, который отдалбы все свое состояние, лишьбы увидеть меня мертвой.
Когда я хорошо разглядела плавающий надне осадок, то чуть непроглотила язык, апар обдал лицо. Там были нетолько чаинки, нои маленькие прозрачные кристаллы. Соль гелио. Однажды кто-то подсыпал ее вматушкин чай, быть может, тотже самый человек, нотеперь, когда он несводил сменя глаз, уменя небыло времени даже удивиться, я немогла подать вида, что заметила.
–Можно вас кое очем спросить, лорд Оямада?– сказалая, убрав чашку отлица, словно мне внезапно пришла вголову какая-то мысль. Горячая жидкость выплеснулась наруку, имне непришлось притворяться, когда я охнула. Я поставила чашку ибез изящества вытерла чай подолом платья. Неторопясь, достаточно медленно, чтобы успокоить учащенное сердцебиение, итолько потом подняла голову. Лорд Оямада замер, поднеся чашку кгубам.
–Вы хотели очем-то спросить,– сказал он вответ намой вопросительный взгляд.– Очем-то настолько важном, что вы даже пролили чай.– Он поставил чашку.– Давайте я налью вам еще, пока вы вспоминаете вопрос.
–Да-да, пожалуйста. Я хотела спросить, каким образом вы намерены держать Дзая подконтролем после его совершеннолетия. Будетели вы играть роль преданного советника инадеяться налучшее? Или, быть может, увас науме есть какой-нибудь более ловкий способ?
Кустистые брови лорда Оямады поднялись еще выше.
–Подконтролем?– переспросилон, даже непосмотрев наменя, пока наполнял мою чашку.– Странная мысль. Вы говорите так, будто я нелюблю внука имечтаю занять его место. Трудно представить себе что-либо более далекое отистины, ваше высочество.– Ини следа отнадменной выволочки, которой он подверг меня вшатре. Теперь лорд Оямада говорил тихо ибыл настороже.– Я нелюблю вас, ине только из-за происхождения, ноиз-за того, какую опасность вы представляете дляюного императора-идеалиста. Просто счастье, что вы необладаете никрасотой, никротостью, иначе невозможно былобы уговорить Дзая согласиться навашу казнь. Авы, всущности, упростили дело, любезно указав, что нехотите становиться его невестой.– Он засмеялся.– Естьли вмире что-либо настолькоже уязвимое, какмальчишеская гордость?
Лорд Оямада сулыбкой протянул наполненную чашку.
–Ваш чай, ваше высочество.
Мои губы еще некоснулись яда, я это знала, ивсеже комната начала вращаться перед моими глазами исъеживаться. Вот оно что. Если я невыпью чай, он придумает другой план. Возможно, спрятанное запоясом оружие. Он непросто желает мне смерти, он хочет, чтобы я умерла вбезвестности, неперед глазами толпы, безпоследней возможности обратиться кДзаю, ведь есть шанс, пусть икрохотный, что я найду правильные слова идостучусь донего. Я боялась, что мне осталось жить только доутра, атеперь, вероятно, непротяну идо конца ночи.
Иникакого выхода.
Подпронизывающим взглядом лорда Оямады я взяла чашку. Он наблюдал. Иждал. Я несмотрела нанего, ноживо представила, какон обводит языком нижнюю губу, пересохшую впредвкушении. Наконец-то его час настал. Выпить чай былобы таким легким выходом изада, нопод этой мыслью забурлил гнев. Так часто комне присылали убийц только из-за моего имени, так часто мне говорили, что я недостаточно красива, дескать, какая жалость, что я родилась девочкой ине могу править, недолжна. Нет. Я непозволю им победить.
Отчашки поднимался пар, керамика отдавала тепло моим пальцам. Лорд Оямада налил чай правой рукой, ипотому я поискала намеки наспрятанное оружие слевой стороны. Нужно действовать по-умному. Второго шанса может небыть.
–Вчем дело, ваше высочество?
–Нив чем. Просто размышляю отом, какая сегодня прекрасная ночь, чтобы умереть.
Я швырнула чашку ему вголову. Лорд Оямада взмахнул руками, ичашка непопала влицо, ногорячий чай попал. Лорд Оямада взревел отболи ипотрясения, ая перепрыгнула через поднос, схватившись заскладки шелка, ноне нашла подними оружия.
Он вытащил кинжал сдругого бока иполоснул им вслепую, по-прежнему сполузакрытыми из-за обжигающей воды глазами. Я отпрянула, налетев наосколки чашек, аподнос заскользил кфонарю.
Фонарь.
Я схватила его иметнула Оямаде вголову. Впоследней вспышке света он рухнул подзвон разбитого стекла. Зашипело масло.
Вдвери заскрежетал ключ, иона приоткрылась нащелочку, охранник закрыл собой проникающий изкоридора свет.
–Господин?
Пробираясь втемноте, я вытащила изпрически шпильку.
–Господин?
Дверь открылась чуть шире, иполоска света упала наоглушенного Оямаду.
–Господин!– Стражник поднял меч, озираясь впоисках меня.– Ваше…
Я вонзила шпильку ему вшею ис силой вогнала сквозь плотные мышцы, отчего меня чуть невывернуло. Охранник вцепился вшпильку, забулькал, пытаясь что-то сказать, ис мольбой вытаращил глаза.
–Прости.– Я метнулась кдвери.– Прости.
Я захлопнула дверь склада ипровернула ключ трясущейся окровавленной рукой. Коридор был пуст. Я была свободна, нокакое это имеет значение? По-прежнему безсоюзников. Безармии. Я осталась вполном одиночестве, какбудто внасмешку надтеми, кто погиб ради меня. Какбы ниборолась, я всеравно проигрывала, аимперия рушилась вмоих руках.
Что-то ударилось озакрытую дверь изнутри. Раздался приглушенный крик лорда Оямады:
–Выпустите меня! Мерзкая, вероломная шлюха!
Он заколотил подвери кулаками, подняв такой шум, что наверняка перебудил всех слуг. Я поспешила клестнице. Вдалеке послышался крик. Потом еще один, ия остановилась, прислушиваясь. Голоса постепенно затихли. Итишина.
Я кралась полестнице мимо островков света итемноты, напрягаясь прикаждом скрипе. Влюбой момент я ожидала появления гвардейцев, нопо-прежнему стояла тишина, даже когда я добралась дополумрака первого этажа. Однако дом еще неспал, напоминая притаившееся втраве животное, осторожно выжидающее, итолько тихо дрожащий хвост выдает признаки жизни.
