Налестнице загрохотали шаги, имы трое напряглись, несводя глаз сдвери. Вошел кисианец вплаще ис каким-то ящиком вруках, Тор испутник императрицы расслабились. Обменявшись сними парой слов, человек поклонился ивышел.
–Кто это был?– спросиля.
–Хозяин дома. Они называют его дровосеком.
–Дровосеком?
–Видимо, это его работа. Рубить дрова.
–Длякостров?Но…
Я хотел спросить зачем, новспомнил, что кисианским городам, где нельзя вырастить пищу илидеревья, приходилось полностью полагаться напоставки извне. Каки городам-государствам, нолюди всеже хотели вних жить, теснясь внутри стен, какорехи вкорзине.
Изотделенной занавеской комнаты вернулась императрица Мико. Она казалась беспокойной, перебрасывалась сосвоим спутником короткими словами ираздраженно поглядывала нанас.
–Ты поблагодарил ее запомощь?– спросиля, отвлекая внимание Тора отдырки наштанах, которую он ковырял.– Она выглядит рассерженной.
–Они ехали навосток ипереживают, что теряют время.
–Скажи, что теперь я справлюсь сам иони могут ехать дальше.
Тор покачал головой.
–Недумаю, что они здесь только из-за тебя. Они говорят незаконченными предложениями, новсе-таки я думаю, что им больше некуда идти.
Императрица безимперии. Какей, должно быть, ненавистно даже смотреть нанас.
Чтобы она нииспытывала поотношению кнам, императрица Мико сосвоим спутником дважды осмотрели мою рану донаступления вечера, несчитая постоянное наблюдение замной Тора достаточным. Тот закатил глаза, но, похоже, решил незлить наших хозяев. Они сварили еще риса ипозволили мне съесть столько вяленого мяса, сколько смогу, ико мне потихоньку стала возвращаться жизнь. Однако боль будто засела вкостях. Отистощения я постоянно засыпал иникак немог вспомнить, каково это– существовать безглубокой боли разорванной плоти.
Большую часть времени мы сидели молча, лишь изредка мои спутники перебрасывались сдержанными словами вперемешку сгримасами. Кзакату дождь утих, иимператрица взяла лук ивышла водвор, нарушив тишину вечера ритмичным звоном тетивы истуком стрел. Сосвоего места устены я невидел ее, нослушал, какбыстро иточно она натягивает лук, исомневался, что смогу ее превзойти.
–Завтра посмотрим, получитсяли утебя усидеть верхом.– Тор снова вернулся кразговору обудущем, будто расчесывая болячку.– Лагерь неможет быть далеко, аДзиньзо сделает всесам.
Влевантийском лагере набраться сил будет намного легче, поэтому я согласился, нопопросил принести воды, прежде чем Тор успеет затронуть тему возвращения домой. Несомненно, скоро он заметит мое нежелание говорить обэтом, нопока мальчишка безвозражений вскочил и, перебросив собранные вхвост волосы через плечо, пошел кдождевой бочке скружкой вруках.
Он должен был вернуться через несколько секунд, нопрошли минуты. Поднастороженным взглядом спутника императрицы я проковылял кдвери. Наобратном пути отбочки сводой Тор замер сполной кружкой вруке. Его глаза были прикованы кимператрице, выпустившей одну задругой десять стрел втрухлявую стену дома. Затем она пошла выдернутьих, ничем невыдавая, что заметила наши взгляды.
–Она вполне может потягаться ссамыми лучшими нашими лучниками,– сказаля.– Покрайней мере, стреляя сземли. Если сумеет повторить это вседле, я буду впечатлен.
Тор вздрогнул иотвел взгляд.
–Прости.– Он посмотрел вкружку, какбудто удивляясь, что там уже есть вода, ипротянул мне.– Я отвлекся.
–Мысль отом, что она может всадить постреле вглаз нам обоим заодно мгновение, иправда очень отвлекает.
Он тряхнул головой, сдерживая улыбку, иотвернулся.
–Еслибы только они также высоко оценивали наши умения.
Кночи спутник императрицы разложил четыре затхлых матраса, один вотгороженной занавеской комнате длянее итри вглавной комнате длянас. Даже небольшие передвижения, которые я заставил себя сделать, утомили меня сильнее, чем я думал, ия мгновенно уснул.
Проснувшись отболи иличего-то еще, я услышал шепот. Вглавной комнате было темно, рядом сомной, какпес уогня, свернулся Тор, нокисианец отсутствовал. Я перекатился, чтобы видеть занавеску другой комнаты. Покраям плотной ткани пробивался свет, аза ней шорохом песка наветру шептались голоса. Излюбопытства я могбы разбудить Тора, ноголос императрицы превратился вовсхлип. Я замер, слушая утешающее бормотание ее спутника, ипочувствовал укол вины. Глупый, смехотворный укол, сказал я себе, учитывая, какмало мы могли повлиять назавоевательный поход чилтейцев, нотем неменее я чувствовал вину.
Я долго лежал, глядя впотолок ислушая горе, так непохожее намое иодновременно абсолютно такоеже.
* * *
Утром, когда императрица Мико пришла осмотреть мою рану, я немог встретиться сней взглядом. Какбы яростно она нихмурилась, я немог забыть ее печаль.
Она отодрала присохшую повязку, игнорируя мою гримасу. Ловкие пальцы проверили шов, ноне сделали ипопытки промыть рану.
–Нужна соленая вода,– сказаля, иона посмотрела так, будто удивилась тому, что я могу говорить.– Я сделаю все сам, если принесете еемне.
Она перевела взгляд наТора, итот перевел.
Закончив, он добавил налевантийском:
–Мне пришлось несколько раз повторять, что это необходимо. Какбудто они никогда раньше непромывали раны. Может, так иесть. Она определенно никого раньше незашивала.
–Удивительно, учитывая, какловко она это сделала.
–Она умеет шить, нотолько некожу.
Императрица переводила взгляд сменя наТора, иозабоченная складка налбу впервые выдала брешь вее уверенности. Тор вздохнул.
–Я согрею немного воды, пока горит огонь. Хорошо, что хотябы дождь кончился.
Утро вышло туманным исерым, ивсе надежды увидеть солнце быстро угасли. Неуспели мы сТором промыть мою рану, какпо крыше снова застучал дождь. Он продолжался дообеда, пока я дремал, просыпался, ел все, что мне давали, ичувствовал, какв тело медленно возвращается жизнь. Тор решил, что я еще слишком слаб дляотъезда, нопринес изконюшни утешительный отчет оДзиньзо изаверил меня, что вскоре мы будем вместе сосвоим народом.
Большую часть времени императрица иее спутник держались особняком, ивсе вчетвером мы представляли собой унылую группу, где каждый был погружен всобственные мрачные мысли.
Пока пелену дождя неразорвал крик. Мой взгляд метнулся кдвери. Уж слишком хорошо я знал разницу между вскриком удивления ивоплем отболи. Итопот копыт. Он усиливался подбарабанную дробь дождя, затем ритм нарушился, замедляясь инарезая круги.
Императрица Мико встала слуком вруках. Ее телохранитель последовал заней. Оба уже были удвери, прежде чем я успел заговорить иливспомнить, что отлевантийских слов всеравно небудет толку. Уменя небыло оружия, ноя струдом встал изахромал заними совсей скоростью, накакую была способна раненая нога.
