–Акогда непонадоблюсь– сидеть здесь какв заключении?
–Если хочешь, можешь ходить подому, нов нем есть неприятные места, которые нечинили ине убирали, издесь легко заблудиться. Внизу есть библиотека. Если ты умеешь читать.
Я взглянула нанего, ион поднял руки впритворной капитуляции.
–Многие неумеют,– сказалон, открывая раздвижную дверь.– Я непытался тебя оскорбить.
–Я хочу видеть Знахаря.
Кочо покачал головой.
–Нет, так непойдет. Тут решаетон, анеты.
–Я здесь недля того, чтобы быть его игрушкой. Раз я здесь, пускай он меня исцелит.
Старик рассмеялся иуказал намою комнату.
–Устраивайся поудобнее. Тебя ждет еще много разочарований.
Моя комната оказалась просто клетушкой, пустой, несчитая свежих циновок. Нимебели, ниматраса длясна– ничего, лишь узкое ивысокое окно. Ставни плотно закрыты, чтобы дождь незадувало поднависший карниз.
–Иэто все? Давай сразу договоримся…
Ношаги Кочо уже затихали где-то вглубине коридора.
Я едва непогналась заним, ноуспела понять, что сейчас лучше ненадоедать свопросами. Лучше ждать, подыгрывать старику ипотихоньку все вытянуть.
«Значит, ты наконец решила, что мы остаемся?»– спросила Она, прерывая долгое молчание.
–Пока– да. Нокак только Знахарь вытащит тебя изменя, я сейчасже уйду.
«Кочо говорил…»
–Знаюя, что он говорил,– прошипелая, озираясь– нестоитли старик досих пор где-то втени.– Только если он подумает… если все они будут думать, что я сними сотрудничаю, они ослабят охрану. Адо тех пор я буду хорошей девочкой.
Она рассмеялась, горько инедоверчиво, ибольше ничего несказала. Невпервые мне хотелось услышать Ее мысли, какОна может слышатьмои.
Я нырнула всвою комнату изакрыла дверь, заперлась визолированной коробке, пахнущей свежими циновками идождем. Буря снаружи неутихала, и, прислушиваясь кее стуку покрыше, я проверила стены– нетли где скрытой впанели двери, поискала подциновками люки иперетащила изкоридора сундук квысоко поднятому окну, чтобы можно было увидеть сад внизу. Подокном небыло нидругих крыш пониже, нидеревьев поблизости– это значило, что, еслибы даже вокно удалось протиснуться, двумя этажами ниже только разросшиеся кусты. Лучше уж просто выйти вдверь. УКассандры Мариус дляэтого хватилобы уверенности, нота Кассандра уже перерезалабы всех этих чудаковатых ублюдков ипошлабы своей дорогой, соблазняя любого более неподатливого, чтобы получить желаемое. Да, Кассандра Мариус явно теряла хватку.
«Почему ты думаешь осебе како ком-то другом?»
–Заткнись.
«Чего ради? Может, нам инедолго осталось быть вместе, нопосле всего, через что нам пришлось пройти, я заслуживаю большего, чем «заткнись» и«отвали», развенет?»
–Если ты хотела лучшего обращения, надо было красть тело укого-то другого.
«Это тело мое. Всегда было моим».
–Чушь собачья. Оно мое. Всегда было моим ибудет всегда. Атеперь заткнись, я иду искать Знахаря.
Я ждала, что Она станет спорить, ноОна опять погрузилась вмолчание. Я взяла свои палки ипоковыляла покоридору. Полестнице поднялся Лечати сматрасом длясна, нопонес его неко мне– повернул вдругой коридор искрылся извида. Когда я добралась доугла, он уже исчез, зато ввоздухе носился далекий шум голосов. Раз Лечати занят, сейчас самое время отправиться напоиски Знахаря, номое любопытство взяло верх. Я медленно кралась, осторожно ставила свои палки, чтобы никого невстревожить. Шаг зашагом голоса становились громче, прервались только ударом матраса обпол. Потом послышался суетливый топот, матрас развернули иприготовили. Я подобралась ближе. Дверь всередине длинного коридора была открыта, слабый свет, проникавший сквозь закрытое ставней окно, падал издверного проема напол коридора.
–Это заПесками, ваше величество,– объяснял Лечати, когда я подобралась так близко, что смогла разобрать слова.– Очень далеко отсюда.
–Тогда почему ты здесь?– послышался голос императрицы Ханы, каквсегда властный.
–Я здесь сгосподином Торвашем. Обычно мы много странствуем, ноуже примерно год, какмы здесь. Это очень красивое место, ноне скажу, что мне нравится здешний холод.
Я шагнула подарку света, привычно потянулась ккинжалу. Клинка больше небыло, давно пропал даже тот, который я прятала всапоге. Я безоружия, вневедомом месте ис неизвестными людьми. Врастущей панике сердце забилось чаще. Лечати снова заговорил:
–Еду скоро доставят, ваше величество. Могу я чем-то быть вам полезен?
–Нет,– устало ответила Хана.– Я отдохну.
Послышались шаги, ия отступила немного назад, чтобы незастали врасплох.
«Называется спряталась».
–Заткнись…
–Ходячая смерть номер три!– Лечати отшатнулся, чуть неуткнувшись вменя.– Я тебя незаметил.
–Прошу прощения, нехотела тебя пугать,– ответилая, еще раз воспользовавшись заученными манерами.
Я улыбнулась ему, атело привычно приняло нужную позу, мешали лишь палки. Грудь выпячена, бедра заметны– пусть Кочо слишком стар ипресыщен, чтобы проявлять интерес, ноюный Лечати мог оказаться слабым звеном, так нужным мне, чтобы получить желаемое.
Взгляд молодого мужчины скользнул помоему телу, ион тяжело сглотнул. Я сделала вид, что незамечаю, хотя нет ничего очевиднее неопытности юнца.
–Пришла повидаться симператрицей,– сказалая.– Нораз она намерена сейчас отдохнуть, возможно, ты могбы показать мне окрестности.
Он уже кивнул иоткрыл рот, ноиз глубины комнаты донесся голос императрицы Ханы:
–Я еще неотдыхаю, госпожа Мариус. Оставьте впокое бедного мальчика изаймитесь кем-нибудь более подходящего возраста.
Смущенный Лечати заглянул воткрытую дверь, поклонился мне, ане императрице, ив глубоком смущении пронесся покоридору прочь.
Потом показалась императрица Хана– руки плотно сложены, одна бровь вздернута.
–Хотя…– продолжала она,– мне кажется, привсей вашей красоте вы гораздо старше меня. Иесли отвлечься отидеальных черт, навашем лице немало морщин. Вы былибы настоящей красавицей, еслибы выучились улыбаться какподобает.– И, улыбнувшись сама, императрица жестом пригласила меня войти.– Возможно, вы желаете попросить прощения загибель тысяч моих людей иразрушение моего города?
Я недвинулась спорога. Ее улыбка некоснулась проницательных голубых глаз, агубы были стиснуты втонкую линию, но, несмотря наее явный гнев, убегать мне нехотелось. Вомне вспыхнул собственный гнев, и, стиснув рукояти палок, я вошла вкомнату.
–Я здесь недля того, чтобы извиняться. Любой сделает все, что необходимо длявыживания, вам это должно быть известно нехуже, чеммне.
–Ноесть пределы. Асколько невинных жизней стоит ваша жизнь, госпожа Мариус?
