–Прости,– сказалая, жалея, что немогу найти слов получше.
Он отмахнулся отменя, будто отназойливой мухи.
–Все нормально,– сказалон, ноголос его неслушался.– Хорошо, что кто-то изних пробует говорить снами, недожидаясь, пока мы выучим их язык. Светлейшему Бахайну это очень ненравится. Я слышал, он запрещает эти… представления, какон их называет, говорит, что она унижает себя.– Матсимелар ухмыльнулся.– Ая думаю, он просто завидует, что она становится более популярной, чемон. О, смотри, авот ионсам.
Светлейший Бахайн спустился поневысоким ступеням особняка вместе счеловеком вмундире, которого я часто видела вего обществе. Похоже, они очем-то пылко спорили, или, покрайней мере, герцог говорил, аего спутник выслушивал его, неотвечая. Госпожа Сичи посмотрела наних, когда они проходили мимо, ислегка расправила плечи ивыпрямилась, нобольше невыказала никакого почтения. Герцог замедлил шаг, ия уже решила, что нам предстоит веселое зрелище, сейчас они начнут кричать друг надруга посреди мокрого двора, носветлейший Бахайн взял себя вруки ипошел дальше. Когда он вместе соспутником подошел ближе, его низкий ворчливый голос напоминал рычание зверя.
Я машинально посмотрела наМатсимелара. Он закатил глаза.
–Он просто жалуется надоминуса Виллиуса. Ему ненравится влияние священника наГидеона– даже больше, чем популярность госпожи Сичи. Похоже, доминус Виллиус сейчас там, асветлейшему Бахайну приходится ждать аудиенции.
–Там? Они вернулись?
Светлейший Бахайн резко обернулся назвук моего голоса. Он неостановился, нотаращился наменя, пока нас неразделила стена здания.
–Мне надо идти,– сказалая.– Спасибо тебе. Мне жаль, что невсе ценят твою помощь, ноя точно ценю.
Матсимелар неловко кивнул инатянуто улыбнулся, и, нев силах больше выносить смущение, я еще раз поблагодарила его ипоспешно ушла.
* * *
Вернувшись вдом, я застала Ясса вхолле. Увидев меня, он заложил руки заспину, какбудто чтобы подчеркнуть рельеф мышц. Откровенно говоря, все его действия обладали таким эффектом.
–Капитан.
–Снова меня ждешь?– напрямик спросила я– сил ходить вокруг да около просто неосталось.
–Нет. Да.– Только боги ведают, какэтот сильный, способный вырвать руки илиноги человек умудряется выглядеть таким смущенным. Куда подевалась его самоуверенность?– Да, я ждал тебя, капитан. Я хотел сказать кое-что еще втот день, ноне смог, поэтому скажу сейчас.– Он бросил взгляд наузкий коридор, но, заисключением отдаленного шума, мы были одни.– Когда я пришел всебя после той ночи ипонял, что вел себя какполный придурок, я также понял, что ты невзбесиласьбы так из-за меня, еслибы тебя нерасстраивало что-то еще. Ивозможно, тебе нужно скем-то поговорить. Ия…– Он громко вздохнул.– Я хочу стать этим кем-то.
Я смотрела нанего, доконца непонимая смысла его речей.
–Чтобы загладить вину!– внезапно добавилон. Румянец делал его похожим наседельного мальчишку.– Ну, ты знаешь… зато, что я наговорил.
–Точно.
–Да. Так что… ты… утебя все впорядке?
Лашак спрашивала меня обэтом каждый день иполучала разные ответы, номы вместе преодолевали наши горести, имне совсем нехотелось давать страданиям, которые причинили мне чилтейцы, больше места вдуше. Номне нехотелось иотклонять его предложение, ведь длятого, чтобы его сделать, потребовалось немало мужества.
–Я шла кего величеству. Проводишь меня?
Соблегчением улыбнувшись, Ясс пошел рядом сомной, вновь обретя былую уверенность.
–Скажи-ка, что ты думаешь овнезапном всплеске дезертирства?– спросилая.
–Честно говоря, я неслишком много обэтом размышлял, капитан.
–Значит, поразмысли. Признаюсь, я несовсем понимаю, что происходит. Это нелегко,– я взмахнула рукой, какбы обозначая все, чем мы сейчас занимались,– нокогда это жизнь встепях была легкой? Мы привычны ктрудностям иневзгодам. Они вомногом сделали нас теми, кто мы есть.
–Трудности иневзгоды ради выживания неравны трудностям иневзгодам, которые ничего недают,– сказалон.– Кто станет преодолевать трудности ради неведомого, пока существует знакомое? Чем дольше мы начужбине, тем более сентиментальными становимся, имногие уже начали забывать те беды, что привели нас сюда.
Я покосилась нанего.
–Весьма гладкая речь длятого, кто неслишком много размышлял.
Он лукаво посмотрел наменя.
–Правда?
–Аты, случайно, неразмышлял также мало оприсутствии ивозрождении Лео Виллиуса?
–Я мало размышляю обесконечном числе вопросов, капитан.
–И?
–Мне казалось, что мы собираемся говорить отебе.
Я снова взглянула нанего, ион снова одарил меня своей улыбкой.
–Ты спрашивал, что меня беспокоит,– сказалая.– Так вот именно это меня ибеспокоит.
Ясс сложил кулаки взнак согласия, ия уставилась вперед, чтобы несмотреть намускулистые руки, улыбку иширокие плечи.
–Думаю, неодного меня волнует пребывание здесь доминуса Виллиуса,– сказалон.– Может, многие стали забывать, что привело нас сюда, ноя доконца своих дней незабуду миссионеров.
–Они когда-нибудь устраивали длявас кукольные представления?
–Да, я это помню.
Я остановилась вконце коридора, ведущего кпокоям Гидеона, которые охраняли двое моих Клинков.
–Помнишь историю прочеловека, который умирал снова иснова, чтобы стать богом?
–Да. Укуклы были жуткие глаза.
–Точно!– мое восклицание эхом разнеслось покоридору.– Точно,– повторила я тише, схватив Ясса заруку.– Итеперь я все время вспоминаю эту куклу, когда его вижу. Паломники считают, что Лео Виллиус– человек изих книги ион будет умирать снова иснова, пока невозвысится добога ине построит империю.
Я понизила голос дохриплого шепота иожидала, что Ясс рассмеется илискажет, что все это лишь сказки, ноон кивнул.
–Обэтом определенно стоит беспокоиться, капитан. Особенно если длясоздания своей империи ему придется избавиться отГидеона.
Я едвали сумелабы выразить свои опасения, тем более так кратко.
–Именно.– Я вздохнула, жалея, что нельзя просто убить этого ублюдка, ипосмотрела надверь вконце коридора.– Спасибо, что выслушал меня, иза твои… необдуманные мнения повопросам, окоторых ты так мало размышлял.
–Да неза что, капитан. Готов делиться своими необдуманными мнениями влюбое время, когда они тебе понадобятся.
–Щедрое предложение. Атеперь иди, мне нужно повидаться сГидеоном.
Ясс сложил кулаки.
–Капитан.
Двери императора охраняли Балн иТафа эн’Охт, оба изтой дюжины стражников, которых отобрал себе Гидеон дотого, какпоручил свою охрану мне. Они невыбирали меня капитаном, ипотому выказывали меньше уважения. Я надеялась изменить это современем.
