–Мы должны его спрятать.
Капитан Энеас помолчал мгновение.
–Спрятать, ваше святейшество?
–Да. Теперь вКое небезопасно.
Снова пауза. Между этими двоими чувствовалась напряженность, асырой пейзаж заокном блестел всолнечном свете.
–Кто-то должен будет остаться иприсмотреть заним.
–Да, кто-то должен. Тот, кому я доверяю.
Снова тоже молчание, тяжкое, полное невысказанных слов. Апотом, седва видимым вздохом, капитан сказал:
–Я останусь. Мне понадобятся припасы. Иеще кто-нибудь, чтобы его нести.
Бесстрастное выражение лица иеромонаха сменилось улыбкой.
–Капитан, вы получите ито идругое. Когда станет безопасно, я кого-нибудь завами пришлю.
–Я бы взял ссобой Свиффа. Он старательный испокойный.
Снова пауза имолчание. Снаружи пели птицы, теснота кареты из-за этого ощущалась еще более нереальной.
–Хорошо,– наконец согласился иеромонах.– Так исделайте. Остальным велите сидеть вповозке иждать, исмотрите, ниединым звуком невыдайте, куда вы направляетесь.
–Да, ваше святейшество,– кивнул капитан Энеас ис вернувшимся проворством военного шагнул назад, вяркий солнечный день, предоставив иеромонаху самому закрыть дверцу кареты, какпростолюдину.
Тот невозмутился, лишь задернул окно иоткинулся насиденье. Аснаружи вокруг кареты слышались голоса, стук колес телеги. Вскоре звуки начали угасать, пока незатихли последние обрывочные слова капитана Энеаса.
–Икуда этоон?
«Прекрати! Держи рот назамке!»
Иеромонах поднял брови.
–Вы оком это, ваше величество?
Его ласковая улыбка была какудар.
–Капитан,– ответилая, игнорируя императрицу Хану усебя вголове.– Как-то странно было оставлять его здесь.
–Воткак?
«Прекрати. Ник чему нам знать, что он делает. Нужно только, чтобы он ничего неподозревал».
«Что ты там говорила пронедооценку врага?– напомнилая.– Прятать голову впесок также глупо. Сила взнании, итебе это прекрасно известно. Атеперь заткнись ипозволь мне делать то, что я отлично умею».
«Соблазнять мужчин? Илиубиватьих?»
–Я видела труп вашего сына,– продолжалая, неответив ей.– Когда ваше войско брало Кой. Видела его наполу, влуже крови ибез головы…
«Я такого невидела».
–…а теперь вы утверждаете, что он жив икомандует вмоем городе?– Я гордилась тем, что сообразила сказать «мой город», ивысокомерно вздернула подбородок. Может, я уже научилась вести себя какнастоящая императрица.– Либо кто-то лгал, имой пленник небыл вашим сыном, либо кто-то лжет сейчас. Ну таккак?
–Никто нелгал.– Он больше несмотрел мне заспину.– Мы– богоизбранные. Мы служим ему, авзамен он присматривает занами.
Он коснулся висящей нашее серебряной подвески ввиде маски. Несмотря наулыбку, его пальцы дрожали.
Я росла втени Единственного истинного Бога, именя учили, что служение ему может стать спасением, нона всех тех уроках, навсех проповедях вприюте божьи чудеса оставались всего лишь россказнями. Возражения обжигали мне губы, ноя несмоглабы высказать ниодного, невыдав себя. Оставалось лишь изливать душу перед равнодушной императрицей, наблюдавшей замной, какдремлющая, приоткрыв один глаз, кошка.
«Еслибы я могла тебе доверять, мне непришлосьбы присматривать затобой».
Я нестала отвечать иеромонаху. Он невидящим взглядом смотрел назадернутую занавеску, продолжая теребить пальцами подвеску. Новначале это выглядело подтверждением его веры, атеперь превратилось влихорадочное постукивание пометаллу, словно он призывал напомощь самого Бога.
Молчание затянулось. Каждая частичка тела императрицы осыпала меня своими жалобами иболью, ноона отстранилась, ая оставалась настороже, наблюдая закаждым изменением ввыражении лица человека напротив, закаждым движением его рук. Иничего непонимала. Длячего он выменял нас натот ящик? Зачем отобрал обратно? Почему боится, что Лео найдет ящик? Все ответы навопросы сейчас заключены вящике, охраняемом капитаном Энеасом.
Постепенно гул снаружи возобновился, голоса ишаги звучали громче икак-то странно, словно мои уши успели их позабыть. Незнакомый смех. Кто-то окликнул возницу. Апотом дверь кареты наконец-то открыли, ив нее хлынул обжигающий какогонь солнечный свет, ослепив глаза. Напоблескивающей дороге стоял Свифф изотряда капитана Энеаса.
–Ну, готово?
–Да, ваше святейшество,мы…
–Ничего неговори. Ты знаешь правила. Ничего. Ты никому неговорил?
Иеромонах окинул взглядом дорогу– водну сторону, апотом вдругую.
Свифф покачал головой.
–Никому, ваше святейшество.
–Хорошо.
Иеромонах протянул левую руку, исолдат, неловко втиснувшись вдверной проем, склонился поцеловать ее. Незаметно дляСвиффа другая рука иеромонаха скользнула подсиденье кареты. Прежде чем смоих губ сорвался предупреждающий крик, взатылок солдата вонзился нож. Свифф забился вагонии, сего губ слетали обрывки слов. Иеромонах выдернул нож иударил снова, прорезав только мышцы нашее несчастного. Экипаж затрясся сильнее, узкий проем двери сдерживал предсмертные судороги.
Ненавидя небрежность вубийстве, я вырвала рукоять окровавленного кинжала изскользкой ладони иеромонаха ивонзила острие вгорло Свиффа. Еще пара мгновений, ион упал, наполовину оказавшись внутри кареты, наполовину раскинувшись наступенях.
–Дай сюда!– Иеромонах выхватил уменя клинок. Я едва несжала рукоять крепче, чтобы сохранить оружие, новокруг собралась толпа солдат, все, разинув рты, наблюдали засудьбой, постигшей товарища.– Вам известны правила,– сосвоей обычной уверенностью обратился кним иеромонах.– Знать недолжен никто. Никто.
Вызывающе глядя нанаблюдавших заним солдат, он сжимал иразжимал челюсти, нащеке напрягались мускулы.
–Ну? Чего уставились? Уберите тело, ипоедем дальше вКой.
«Прикоснись кнему».
–Что?– сказала я вслух, отрастерянности неподумав, прежде чем говорить.
Иеромонах воззрился наменя, желваки наего челюсти еще двигались.
«Дотронься доего тела. Быстро. Впусти меня внутрь. Нам самим отсюда невыбраться».
Два солдата уже собрались вытаскивать мертвеца изузкого проема дверцы. Они подняли ипотянули тело и, неимея времени длямаскировки, я махнула рукой, будто случайно проведя полбу убитого. Императрица вырвалась, какглубокий выдох, авсе мое тело расслабилось истало свободнее. Иеромонах прищурился наскамье напротив. Мои щеки никогда некраснели, носейчас уимператрицы появился румянец, и, пытаясь скрыть замешательство, я пробормотала несколько слов молитвы, атем временем слуги уже вынесли тело. Слышно было их кряхтенье отнатуги, топот ног подороге, апотом дверца кареты снова закрылась, ия осталась наедине сиеромонахом.
