–Просто проверяю,– сказалон.– Подороге нельзя было, вдруг ноги откажут.
Мертвый гвардеец продолжал бормотать, его кровь стекала вгоршок, какгустой комковатыйсуп.
Апотом я почувствовала его холодную кожу, близость императрицы Ханы, невесомое присутствие рядом ее души, исполненной решимости, истыда, игоря. Вечного горя.
«Прикоснись кнему, скорее, унас мало времени».
Ночь тянулась, кмириадам моих снов присоединялись новые голоса. Открыв глаза вовторой раз, я увидела трактирщика иеще какого-то человека, оба были вночных рубахах. Они струдом выволакивали безжизненную тушу Свиффа. Ноедва я открыла рот, чтобы позвать их обратно ипопросить оставить его, появился иеромонах, иего тяжелая рука легла мне налоб.
–Возвращайся косну,– сказал он мне смрачной улыбкой.– Все впорядке, они уносят убийцу.
Голоса все шептались. Плескалась вода. Тишина пришла лишь срассветом, когда мне удалось задремать чуть глубже, хотя все также тревожно. Всвоих снах я шла сквозь тусклый рассвет, ветер идождь хлестали полицу, холод проникал досамых костей, иказалось, я уже никогда несогреюсь снова. Снилась боль вногах иснились тревога, одиночество исвобода, нобольше всего– дорога. Я все время шла, стремясь кгоризонту, ночасто оглядывалась, то идело кружа, каксорванный лист наветру, откоторого неубежать.
«Кайса?»
Я сидела, скрючившись подсырым, провонявшим лошадью одеялом, исмотрела, каквстает солнце. Ветер холодом бил влицо, развевая пряди волос. Я опять заправляла их зауши, ноони вырывались илипли кмокрым губам. Это было противно, ноотчего-то и… восхитительно– даже всамом унылом ощущении была упоительная новизна. Чувство полноты жизни.
Столько мне предстоит увидеть, столько сделать. Скоро я забуду Кассандру, думалая, ноот одного звука этого имени меня раздирал гнев, чувство горькое, мучительное ижестокое. Какже много она уменя украла– столько времени, столько надежд. Столько жизни.
«Кайса?»
Я очнулась подшум усилившегося дождя. Дождь игромкий стук лошадиных копыт, скрип колес, несущихся подороге– настоящей, непо разбитому тракту, какдо сих пор. Ныли руки иноги, впамяти все еще теснились смутные ночные кошмары, ноя всеже заставила себя открыть слезящиеся глаза.
Соскамьи напротив наменя глядел иеромонах Чилтея, ипри виде моего замешательства наего губах появилось подобие привычной мягкой улыбки.
–Сдобрым утром, госпожа Мариус,– сказалон, ив протяжном голосе звучала даже насмешливая издевка.
Может, мне все это почудилось? Немоглаже императрица Хана так искусно перевоплотиться внего, даже ив его теле. Горло иеромонаха прикрывал плащ, ноглаза сияли, нащеках играл румянец– необычно длятрупа.
Я неответила, нокогда попробовала подняться, назапястьях звякнула цепь. Я немогла раздвинуть ладони.
–Что такое…
–Извини заэто,– сказалон.– Нопрошедшей ночью ты мне ясно дала понять, что сомной непойдешь, апоскольку мое тело мне еще нужно, я никак немогла допустить, чтобы ты ушла вместе сним. Ты неоставила мне выбора.– Иеромонах тронул подбородок, изображая раздумье.– Никогда недумала, что когда-нибудь буду рада своей слабости иболезни. Какприятно иногда ошибаться.
–Сука ты паршивая,– отозваласья.– После всей напыщенной болтовни опреданности исвободе ты меня связываешь итащишь ссобой только потому, что желаешь отомстить тем, кто отнял твой город?
–Это ты отняла уменя мой город,– сказала императрица ижутковато оскалилась, обнажая зубы.– Это из-за тебя пал Кой. Из-за тебя я больше нехозяйка своему телу. Так что ты права, я намерена тащить тебя засобой, ноне ради мести, аиз чувства долга. Ради дочери. Потому что, если умру, я хочу уйти, зная, что сделала все возможное длязащиты Кисии, моего народа имоей дочери.– Она взмахнула рукой, словно отбрасывая отлица волосы, хотя иеромонах был коротко стрижен.– Я всего лишь забрала собственное тело, именя неволнует, что внем устроиласьты.
–Знаешь, я могу убивать исо связанными руками.
–Ну конечно, можешь, госпожа Мариус. Только можешьли ты убить уже мертвое тело? Сомневаюсь. Впрочем, унас есть несколько часов доприбытия, так что можешь попробовать, чтобы провести время. Только неразмажь краску,– указала она насвои румяные щеки.
Глава21
Мико
Молодой человек смотрел наменя изугла повозки. Кое-как натянутый полог защищал нас отдождя, новетер всеравно задувал влагу внутрь, икапающий спровисшего центра ручеек стучал подеревянным бортам. Юноша какбудто ничего незамечал. Я даже хотела перебраться поддождь, чтобы увеличить расстояние между нами, насколько это возможно.
Судя посветлым волосам иправильным чертам лица, молодой человек был чилтейцем, ночто делает чилтейский священник наэтом берегу реки Цыцы? Его руки были скованы цепями, каки мои, нос ним явно хорошо обращались, некак собычным пленным, захваченным темже патрулем.
Он смотрел наменя немигая, нокак будто неосознавал моего присутствия. Взгляд человека, чьи мысли бродят где-то далеко, илишь его постоянно сжимающиеся иразжимающиеся челюсти выдавали, что онжив.
Повозка тряслась поколдобинам дороги, пообеим сторонам скакали солдаты. Я пыталась спросить, куда мы едем, просила ослабить цепи, врезавшиеся взапястья, даже спрашивала, кто этот неразговорчивый юноша. Номои вопросы проигнорировали, имы ехали дальше кчеловеку, встречи скоторым я страшилась. Кудабы меня нивезли, я знала, ккому.
КДзаю.
–Он называет себя императором Кином Ц’аем Вторым.
Я несразу поняла, что молодой человек заговорил, так мало изменилось выражение его лица.
–Я сказал, что он называет себя императором Кином Ц’аем Вторым, ане Дзаем. Так предложил его дед.– Я хмыкнула, номолодой человек продолжил:– Ведь какой генерал захочет сражаться занеизвестного инеоперившегося мальчишку?
Вконце фразы он поморщился истиснул зубы.
Неужели мое волнение из-за того, куда меня везут, настолько очевидно? Я что, произнесла имя Дзая вслух?
Я прищурилась, рассматривая его привлекательные черты ивзъерошенные волосы.
–Ктоты?
По-прежнему глядя скорее сквозь меня, чем наменя, он ответил:
–Мико Ц’ай, дочь императрицы Ханы иКатаси Отако, рожденная весной…
–Я знаю, ктоя,– огрызнуласья, носердце заколотилось приупоминании моего настоящего отца.– Я спросила, кто ты такой.
Он снова поморщился. Быстро поморгал, пытаясь сфокусировать взгляд.
–Мико? Ого!– Он засмеялся, нотутже охнул отболи, хотя ран видно небыло.– Какзабавно Бог расставляет свои фигурки надоске. Мико Ц’ай. Чтож, ты появилась очень вовремя.
–Появилась?– Я звякнула цепями.– Меня схватили надороге, я здесь непо своей воле.
–Да, имне жаль, ноу меня небыло другого выхода. События разворачиваются быстрее, чем я ожидал.
