Когда мы покинули северную часть города, улицы опустели, и я поравнялась с Мансином. Он обматывал кушаком порез на руке.
–Куда мы идем?– спросила я, когда мы зачем-то направились в квартал прядильщиков шелка. Из окон на нас смотрели испуганные лица.– Мы не должны покидать сражение. Ворота с минуты на минуту рухнут.
–Именно поэтому вы и должны следовать за мной.
Я остановилась посреди улицы.
–Я же сказала, что не…
За моей спиной открылась дверь, и оттуда вышла семья, бормоча молитвы. Даже самый маленький ребенок поклонился, прижавшись личиком к грязной мостовой. За ними появилась другая семья, а потом третья, и вот уже передо мной стояла кучка ткачей с рулонами самых изысканных шелков в дрожащих руках.
–Видите?– прошептал Мансин мне в ухо.– Вот почему вы должны пойти со мной. Вот почему должны меня послушать. Императрица всегда будет человеком, которому они поклоняются. За которым следуют и верят. Город уже потерян. Он должен сдаться, это…
–Нет!
–Ваше величество.– Он стал говорить еще тише. Люди затянули песнопения, толпа вокруг нас все увеличивалась.– Вы должны ко мне прислушаться. Если мы не сдадимся, эти люди погибнут. Все сгорит, нам больше не за что будет сражаться. А если сдать город, его еще можно будет отбить. Разделенную империю можно отстроить заново. Но только если людям есть за кого сражаться. И если есть тот, кто их поведет. Теперь этот человек – вы, ваше величество. Именно вы взяли на себя эту роль. Я помогал вам захватить трон не ради собственной выгоды, а увидев в вас то, во что стоит верить. Вы последняя Отако. Вы самая сильная из Ц’аев. Вы – надежда Кисии, и я не могу позволить вам умереть здесь и увлечь за собой империю.
Из домов и храмов на улице выходили все новые люди, многие несли дары, и все кланялись. Слова Мансина тронули меня за живое. Все во мне восставало против этого, хотя я знала, что это правда. Мне хотелось быть их богиней. Хотелось сражаться за них. Когда-то я мечтала править вместе с Танакой, мечтала о чем-то грандиозном, но смутном, как мы двое будем сидеть во дворце, избавленные от мелочной ненависти родителей, свободные, сильные и победоносные. Я никогда не представляла себе ничего подобного.
Я подняла маску.
–Благословляю вас и ваши семьи,– сказала я.
–Нам пора,– шепнул мне Мансин.
Он был прав, но мое сердце разрывалось. Я не смогла уберечь Танаку, и его голова покатилась по полу. Не смогла остановить левантийцев у Рисяна. А теперь не смогу остановить таран, ломающий городские ворота. Судьба отказалась мне покориться.
–Что бы ни произошло,– продолжила я, и мой голос дрогнул,– какие бы трудности и лишения вас ни ждали, примите их стойко. Что бы с нами ни сделали, мы снова возродимся, только сильнее, свирепее, мудрее, и боги будут на нашей стороне. Скажите всем, что бы они ни услышали, вас не покинули, не бросили в лапы врагу. Мы не позволим им победить. Отако – защитники этой земли, и я буду бороться за вас до последнего вздоха.
–Да здравствует императрица Мико!– подхватили они, по-прежнему касаясь лбами мостовой, и я задумалась, поняли ли они мою речь. Я надеялась, что достаточно много, но и страшилась этого.
Министр Мансин с мрачным видом поторопил меня, и я отвернулась от коленопреклоненных людей, их дары остались лежать под освещенными пожаром небесами.
Я не узнала улицу, по которой он меня вел. В центре площади стояла старая магнолия, накрывая все своей тенью, с нижних ветвей свисали записки и амулеты. Мансин не взглянул на магнолию, проходя под ее сенью, но оглянулся, проверив, следуем ли мы за ним, когда направился к единственной калитке.
–Быстрее, пока нас не заметили,– поторопил он.
Конюшенный двор за калиткой был пуст, как и улицы, все дома вокруг давно покинуты.
–Что это за место?– спросила я, оглядывая обветшалые строения.
–Много лет назад тут была частная усадьба,– сказал Мансин.– Но здесь давно никто не живет. Быстрее, ваше величество. У нас мало времени.
Я последовала за ним в здание, на вид ничем не отличающееся от соседних. Контраст света и темноты на миг меня ослепил, и я постояла в дверном проеме, щурясь на фигуру Мансина в сумраке. Он опустился на колени и шарил по земле, что-то искал.
–Ага. Отлично.– Он поднял камень и бросил его через плечо.– Туннель здесь.
–В смысле, императорские погреба? Проход в Симай? А разве он начинается не в…
–Нет. Это часть катакомб, которые когда-то вели под рекой Цыцы, давно забытых, пока ваш отец не обнаружил их и не расчистил, чтобы проникнуть в Мейлян во время своего мятежа. Император Кин счел их слишком полезными и слишком опасными и не стал соединять с другими, а вместо этого замаскировал мусором.
–Вы хотите, чтобы я…
–Ваше величество,– он встал.– Если вас захватят, то убьют, но сначала будут пытать и издеваться. Это не политические маневры. Это завоевание. Лучшее, на что вы можете надеяться,– что вас насильно выдадут замуж, чтобы кисианцы не сплотились вокруг вас. А худшее… Вам нужно уходить. Сейчас же. Прежде чем они начали вас искать.
–Я хочу хотя бы попытаться…
–Вы императрица в золотых доспехах, ваше величество, вас нетрудно найти, и можете быть уверены – каждый солдат получил приказ захватить вас живой. Если ворота еще держатся, то скоро падут.
Вдалеке послышались крики. Мансин указал на кучу мусора.
–Копайте,– велел он гвардейцам.– И побыстрее.– Он схватил генерала Китадо за руку.– Ваш долг – охранять ее величество, генерал. Вы пойдете с ней один. Пара путешественников вызовет меньше подозрений и может двигаться быстрее. Отведите ее на юг, лучше в Сян, если получится.
–Да, ваше превосходительство.
Я переводила взгляд с одного на другого, растроганная их преданностью. Столько лет я вглядывалась в каждую тень и боялась каждого шага, но эти люди были здесь не потому, что им пришлось, а потому, что верили в меня и готовы были за меня сражаться.
–Дайте мне ваши доспехи, ваше величество.
Готовы были умереть за меня.
–Нет.
–Да.– Мансин протянул руку.– Они ищут императрицу в золотых доспехах и с маской дракона, а не девушку, которая прячется на конюшне. Если вы останетесь в доспехах, то обречены, но если их надену я, то смогу вернуться на поле боя и выиграть время. Они не объявят на вас охоту, пока верят, что вы сражаетесь.
–Когда они вас схватят, то убьют.
Я задыхалась от слез, потому что знала – с ним поступят куда хуже. Все, что, как он говорил, они сделали бы со мной, он испытает на себе.
–Они убьют меня, что бы я ни надел, ваше величество. Я же министр Левой руки. Я командую батальонами императорской армии. Как и вы, я слишком опасен, чтобы оставлять меня в живых. Но, в отличие от вас, мне легко можно найти замену.
