Замок Кой называют неприступным, его стены еще никто не преодолевал, но все же перед покоями моей матери стояли два императорских гвардейца.
–Ваше величество,– сказал один из них, чуть раздвинув дверь в ее комнату – чтобы только произнести эти слова в щель.– Принцесса…
–Пригласи ее, и пусть нас никто не беспокоит.
–Да, ваше величество.
Матушка стояла у длинного зеркала в гардеробной. Через руку горничной было перекинуто алое парадное платье, а другая служанка наливала свежую воду и раскладывала гребни. Императрица Кисии была одета совсем просто, в тонкое нижнее платье, но ей достаточно было лишь посмотреть на кого-нибудь, чтобы ввергнуть в дрожь. Именно так она и поступила теперь, повернув голову не с королевской грацией, а как змея, встающая в стойку перед добычей.
–Мико,– начала она. На фоне синей драпировки комнаты ее глаза казались ярче.– У меня важные новости. Присядь.
Нилла поставила на циновку маленький столик и звякнула чайными чашками. Потом поклонилась и, не дожидаясь, когда я выполню материнский приказ, разлила чай. Пар заструился на свободу.
–Не стой столбом,– сказала матушка.– Садись.
Я подчинилась, но в животе у меня словно бултыхалась рыба. Чай был слишком горячий, но я обняла чашку ладонями и позволила пару ласкать мои щеки.
–Если речь о том, что Тана попал во флаг, ваше величество, то я…
–Попал во флаг?
Возможно, та горничная все-таки ей не доложила.
–Флаг Ц’ая во дворе. Танака куражился во время тренировки.
Ее лицо прорезала мрачная складка, но она быстро отмела дурные мысли и тряхнула нехарактерными для кисианки светлыми кудрями.
–Речь не о флаге.– Она натужно улыбнулась.– Речь о твоем замужестве.
–Моем замужестве?
–Ты не должна удивляться, Мико. Ты уже взрослая. У тебя уже три лета идет кровь.
Мои щеки зарделись, но я не стала ее прерывать.
–Я оставила тебя со мной,– продолжала она, протягивая руки, чтобы Нилла расправила складки ее нижнего платья и надела верхнее.– Ждала подходящую партию, и наконец-то время пришло.
Трясущимися руками я поставила чашку с чаем.
–И кто он?
–Доминус Лео Виллиус из Чилтея, сын его святейшества иеромонаха.
Я задержала дыхание. Уже давно шептались, что мирный договор может быть подписан только при одном условии – брака. Но то, с какой готовностью она поддержала желание его величества избавиться от меня, как быстро согласилась…
–Тебе нечего сказать? Ты не одобряешь это решение?
–Не одобряю.
Не сводя с меня голубых глаз, она сунула в широкие рукава парадного платья сначала одну руку, а потом другую. Этот взгляд мог проникнуть и сквозь плоть, и в мысли, но все же она не заметила мою сердечную боль или не пожелала ее замечать. Мне хотелось, чтобы она отвернулась.
–Не одобряешь?– сказала она, не услышав от меня объяснений.– Ты ведь еще с ним не встречалась. По всем описаниям, он добр и галантен, и, как мне достоверно известно, под маской у него вполне привлекательное лицо.
–Я не хочу уезжать из Кисии. Не хочу покидать Танаку.
Матушка метнула настороженный взгляд в сторону горничных.
–Понимаю, ты любишь брата, но заключить брак в интересах империи – это твой долг. Этот брак скрепит договор и обеспечит длительный мир. А это в наших интересах.
Отрепетированные, фальшивые слова. Я слишком хорошо ее знала, чтобы им поверить, слишком хорошо знала, что никакой брак не исцелит вражду между Кисией и Чилтеем. И матушкин головной убор, который она носит при дворе, тому доказательство. Алая роскошь, под которой она прятала свои золотистые волосы. Ее мать тоже носила нечто подобное, а мирный договор, который скрепили ее браком, не продержался и года.
Я потянулась за чаем, в надежде что он выжжет дурные предчувствия. Но ничего не вышло.
–Его величество собирается объявить придворным о моем предстоящем замужестве или отошлет меня под покровом ночи?
Она снова покосилась на служанок.
–Что за странные мысли ты вбила себя в голову, дитя. Отец никогда не позволит тебе уехать в Чилтей без соответствующей церемонии.
Отец. Она произнесла это слово с такой легкостью, и только я понимала, насколько редко она его употребляет.
–И с караваном охраны и даров?– поинтересовалась я.
–В этом нет нужды. Доминус Лео Виллиус сам приедет сюда вместе с послом для подписания договора и лично сопроводит тебя. Какая честь. Твой отец очень доволен.
И снова «отец». Слова для вездесущих глаз и ушей, а правду можно лишь прошептать в редкие моменты одиночества.
Чтобы не встречаться с ней взглядом, я взболтала осадок в чашке. Но она уже отвернулась обратно к зеркалу и распекала Ниллу за то, что служанка начала завязывать не тот пояс-оби.
–Простите, ваше величество,– сказала Нилла и трижды поклонилась, перебирая пальцами шелк.– Я принесу нужный.
Отделанная фетром дверь гардеробной открылась и закрылась. Я осталась наедине с матерью – прекрасной и жестокой женщиной, воплощающей дракона Ц’ая гораздо лучше, чем солдат-император. Ей приходилось править и сражаться, оставаясь в тени, ее в равной степени боялись и насмехались над ней. Шлюха. Чудовище. Богиня. Императрица Кисии Хана Ц’ай, последняя из Отако.
Не считая нас.
Матушка подошла ближе и сжала мое запястье, перегнувшись над чайным столиком.
–Мико,– прошептала она.– Из-за того происшествия на Полях Шами его величество решил ускорить события. Лео Виллиус уже на пути сюда.
–Уже…
Я на мгновение закрыла глаза, чтобы сдержать слезы разочарования. Бессмысленно говорить, что я не хочу за него замуж, не желаю покидать родину и брата, покидать ее и ехать на север через границу, в земли ненавистных чилтейцев, чтобы стать там верной женой и матерью, и никем больше, ведь она и так все понимала, хотя я никогда ей не рассказывала.
–Я не хотела тебе такой судьбы,– продолжила она, крепче сжимая мою руку и поглядывая на дверь.– Но иногда лучше смириться с судьбой. Лучше выжать из этого все возможное, а не печалиться из-за решения, которое ты не можешь изменить.
–Вы говорили, что никогда не позволите…
–Я помню. А теперь говорю, что ради брата ты должна воспользоваться этой возможностью. Другого пути нет,– торопливо прошептала она.– Лео Виллиус – единственный ребенок его святейшества иеромонаха, наследник такой политической власти, о которой не может мечтать ни один священник в Кисии. Но в отличие от своего отца он не выказывает интереса к политике и войне и вряд ли заметит (а может, даже предпочтет!), что его жена заключает соглашения от его имени. Кто лучше тебя сумел бы воспользоваться такой возможностью?
