–Не обращайте на них внимания,– сказал Сетт, когда мы шли в два ряда между их шатрами.
Большинство солдат забыли о нас, как только мы прошли, но впереди собралась небольшая зловеще ухмылявшаяся группа. Они что-то крикнули на чилтейском, и Сетт ответил.
–Что он сказал?– спросил я.– И что сказал ты?
–Оставь эти варвары в покое, пусть трахают своих собак,– сказал один из чилтейцев на ломаном левантийском, злобно глядя на меня.
–Скажи это еще раз, и я порежу тебя на куски,– сказала Дишива.
–Нет,– рассмеялся тот,– пусть трахают лошадей.
В мое плечо ударила слива, другая разбилась о голову Дишивы, разбрызгивая гнилой сок. Дишива повернулась и оскалилась, но Сетт ухватил нас за локти и потащил дальше, выкрикнув приказ остальным Клинкам следовать за нами. На нас посыпались другие фрукты, чилтейцы обрели дар речи, свист и улюлюканье слились в хор. Только когда шатры поредели, сменяясь временными постройками и загонами, чилтейцы оставили нас, не дойдя до вторых ворот.
Грязная дорога между рядами шатров продолжалась и с другой стороны, но там не было знамен и огромных ярких шатров, только еще больше грязи. Здесь сидели группами левантийские Клинки, болтали, ели и смотрели, как кто-нибудь борется. Там даже шла игра в хойю, и от вида моих сородичей, снующих туда-сюда между отмеченными в грязи границами, сердце сдавила тоска по дому. Казалось нелепым видеть это здесь, наблюдать, как команды ногами, руками и головами удерживают в воздухе маленький мешочек, прорываясь к линии ворот. Зрители заулюлюкали, когда одна девушка, скользнув, не дала мешочку упасть и отбила его в руки товарища по команде.
–Добро пожаловать в ваш новый дом,– сказал Сетт.– В дальних рядах есть пустые шатры. Еду приносят три раза в день, свежая вода есть всегда, и по большей части нас оставляют в покое.
–А лошади?
К нам шли с ключами двое чилтейских солдат.
–В загонах. За ними хорошо ухаживают. Лучше, чем…
Мои кандалы ослабли, и я рванулся, выхватывая короткий меч солдата. Я замахнулся, но меня остановила рука. Темная левантийская рука.
–Никакой крови, Рах,– прошипел Сетт.
На лице солдата застыла злобная гримаса, глаза метались от меня к человеку рядом со мной и к острию его собственного меча.
–Они убили моего конюха. Они били нас, морили голодом, а ты говоришь «никакой крови»?
На лице светловолосого чилтейца медленно появлялась насмешливая ухмылка.
–Я знаю, что они сделали, но, если убьешь его, значит, наплюешь на приказ твоего Первого Клинка. Это приказ, Гидеона, Рах. Никакой крови.
Я непонимающе смотрел на него.
–Он…
–Брось меч.
–Но…
–Брось!
Приказ обжигал. Сетт э’Торин был выше меня рангом, он говорил от имени Гидеона, но мне хотелось накричать на него, потребовать объяснить, почему мы живем здесь, как домашний скот. Они убили Оруна и изнасиловали Дишиву, и кто-то должен ответить за это кровью. Костяшки моих пальцев побелели.
–Мне придется убить тебя, если не бросишь,– тихо сказал Сетт.– Нужно сохранять мир. Они должны считать нас слабыми. Брось меч.
Мои окостеневшие пальцы разомкнулись, и меч воткнулся в грязь, едва не попав солдату по пальцу.
–Теперь уходи.
Я повернулся. И хотя я не видел лица солдата, но чувствовал на себе тяжесть его насмешливого взгляда. Позади меня со звоном упали на землю кандалы Дишивы. Я ждал шума борьбы и смерти солдата, но услышал лишь шаги и голоса, когда она и следующие за ней освободились.
Когда расковали остальных Клинков, ко мне подошел Йитти.
–Всех нужно проверить,– сказал он.– Даже те, кто выглядит неплохо, могут нуждаться в помощи.
–Скажи, что нужно, и я позабочусь об этом,– ответил я.
–Нужна моя сумка, если она где-то здесь. Если нет, то припасы. Вода, еда. Другие целители, которые могли бы помочь. Я устроюсь у огня на случай, если придется использовать железо. Его тебе тоже хорошо бы найти.
Он не приветствовал меня, не называл капитаном, и, хотя капитан Таллас советовал обращать внимание именно на такие знаки, сейчас я слишком устал. По правде говоря, я даже был рад некоторое время ничего не делать, только служить, чтобы искупить свою вину, и поэтому поспешил на поиски того, что попросил Йитти.
Я никогда раньше не видел столько разных гуртов в одном месте. Некоторые левантийцы перестали подкрашивать клейма, и их стало почти невозможно различить, но на других отчетливо виднелись конь и луна Торинов, конь с клинком Яровенов, прыгающая рыба Шетов и дерево гурта Окча. Я заметил множество других, некоторых я даже не знал, но время для расспросов еще будет, когда мы позаботимся о раненых. По правде говоря, сейчас мне требовался только один ответ, и дать его должен был Гидеон.
Я нашел двух целителей гурта Намалака, занятых лечением своих раненых у небольшого ручья. Одна целительница вызвалась пойти на поиски припасов вместе со мной.
–Я могу сказать тебе, куда идти, но если ты новенький, то ничего не поймешь,– сказала она, вставая и отряхивая штаны.– Мы все равно здесь только ждем, мало что еще можно сделать.
Второй целитель, поморщившись, согласился, сказав, что справится один.
–Я Мемат э’Намалака, целительница Вторых Клинков Намалака,– сказала она, ведя меня сквозь лабиринт шатров, костров и болтающих левантийцев.– Ты только что прибыл?
–Да. А ты давно здесь?
–Может, полсезона.– Ее густые темные брови сдвинулись от напряжения, пока она пыталась посчитать.– Не так давно, в отличие от большинства. Гуртовщик Гидеон здесь уже больше цикла.
–Гуртовщик?
–Гидеон э’Торин. Странно иметь гуртовщика не из рода Намалака, но он говорит по-чилтейски и добывает для нас еду и припасы, так что титул для него вполне подходит. Он уехал на задание несколько дней назад, но скоро вернется, и ты с ним познакомишься.– Я не придумал ответа, и она с бодрой улыбкой продолжила: – А ты из какого гурта?
–Торин.
Она прищурилась от внезапного подозрения. С поля, где шла игра в хойю, донеслось улюлюканье.
–Торин? Значит, ты из Вторых Клинков?
–Да, я капитан Рах э’Торин.
–Тогда ты его уже знаешь! Какой приятный сюрприз будет, когда он вернется.– Я так и не смог найти подходящий ответ и молчал, пока она не остановилась у большого шатра.– Вот мы и пришли. Тебе помочь отнести все назад?
Все так же улыбаясь, Мемат проводила меня к главному костру, где Йитти уже занимался Фесселем. Возглавляя нашу колонну, седельный мальчишка принял на себя бо́льшую часть ударов, и лицо его было покрыто синяками. Сестры-близнецы Хими и Истет, с порезами на руках, сидели с ним рядом, а Гем лежал на земле, обхватив себя руками вместо одеяла.
