–Ах да,– сказал он, прежде чем я успела переварить его слова, не говоря уже о том, чтобы ответить на них.– Кажется, скоро моя очередь приносить присягу. Что бы мы делали без бюрократии и привычки лизать сандалии вышестоящим?– он низко поклонился мне.– Ваше высочество.
Я проводила его взглядом, а на лице Эдо отразилось нечто среднее между извинениями и любопытством.
–Прости,– сказал он, в конце концов склонившись к извинениям.– Похоже, ему нравится вываливать все, что он хотел сказать, не давая никому вставить ни слова.
–Мне он нравится,– ответила я.– Надеюсь, что и тебе тоже.
–Да,– нежно улыбнулся Эдо, он редко одаривал такой улыбкой меня.– Кажется, он мне нравится.
Повисло молчание, хотя Танака непременно бы заговорил. А теперь неловкая пауза затянулась, пока Эдо не откашлялся.
–Похоже, канцлер Нобу пытается привлечь мое внимание. Мне нужно подготовиться к своей очереди кланяться его величеству.
Снова оставшись в одиночестве, я подумывала покинуть душный зал, сбежать к стенам и поглазеть на прибытие Танаки, но отовсюду за мной наблюдали. Похоже, на меня смотрело даже больше глаз, чем на светлейшего Бахайна, который приносил присягу в центре зала.
По прихожей разнесся крик, и на краткий миг я стала невидимкой – все головы повернулись в ту сторону.
–Принц здесь! Принц вернулся!
Собравшаяся в зале знать начала перешептываться, позабыв о присяге. Толпа хлынула к дверям. А в это время посол Ридус встал у стены вместе со своими секретарями и личной охраной, образовав враждебный чилтейский нарост, который трудно было не заметить.
Под волну перешептывания в зал вошел Танака. Мой брат-близнец, которого я знала всю жизнь, но в то же время он показался другим – выше ростом, алый плащ развевался за его спиной при каждом уверенном шаге.
Теперь по публике распространилась волна поклонов, зал восхищенно загудел. Матушка окаменела на своей кушетке, глядя только на сына и накрытое тканью тело, которое несли за ним. За Танакой следовали четверо – лорд Рой, лорд Растен, еще один, чье лицо я не узнала, и Исами Като, старый граф Сувея.
Купаясь в цветных бликах света от витражных окон, Танака в одиночестве подошел к Плите смирения, и плащ напоследок колыхнулся у его ног.
–Ваше величество. Я принес вам подарок.
Я протянула руку, чтобы его остановить, но не сумела помешать, мой брат снова заговорил, и, как сказал император Кин, ситуация в мире снова изменилась. Хрупкие мгновения ударяют по еще более хрупким альянсам. Танака уже занес ногу, чтобы их сокрушить. Мальчишеский план. А мой – план маленькой девочки, бьющейся в кандалах.
Я пробралась сквозь толпу, снова оказавшись перед помостом в тот самый момент, когда слуги опустили на камни закутанную в саван ношу.
–Подарок?– шрамы на лице императора Кина, казалось, стали резче.– Что за подарок?
Я мысленно умоляла Танаку посмотреть в мою сторону и внять моему предупреждению, но он опустился на колени и откинул покрывало. Со своего места перед толпой я прекрасно разглядела красивое лицо и открытые глаза, устремленные к высокому потолку. Все вывернули шеи. Поднялся гул взволнованных голосов. Это явно был труп, изрешеченный стрелами, с запекшимся озерцом крови вокруг каждой раны, но и все же каким-то образом он выглядел мирно спящим. Если бы не запах, я бы в это поверила.
По кивку императора генерал Рёдзи сошел с помоста, чтобы осмотреть тело. В отличие от многих аристократов в передних рядах, он не заткнул нос рукавом, а пробормотал молитву и закрыл юноше глаза. Одно мгновение они оставались закрытыми, а потом снова распахнулись.
Я подскочила, и мое сердце ушло в пятки, но больше труп не шевелился. Глаза не осматривали зал, а просто пялились в потолок.
–Что ты натворил?– сказал император.
–Натворил? Я защитил империю, ваше величество,– ответил Танака.– Я привез вам тело доминуса Виллиуса, того самого человека, которого вы избрали в качестве мужа моей дорогой сестры. Он предал нас, приехав в сопровождении целого выводка левантийских всадников.
Лорд Рой шагнул вперед и вручил Танаке мешок, который тот немедленно перевернул. На черный пол брызнули обрезки плоти.
–Клейма воинов-наемников. Новых союзников Чилтея. Поправьте меня, если я не прав, господин посол.
Посол Ридус уставился на то, что при другом освещении можно было бы принять за обрывки ткани, высыпавшиеся из швейной шкатулки благородной дамы. Но на каждом обрывке были волосы, кожа и кровь. И клеймо в форме лошадиной головы.
Посол заговорил, но Танака оборвал его, повысив голос.
–Я поехал встречать доминуса Виллиуса,– сказал он, раскинув руки и поворачиваясь, как бы показывая искренность своих намерений.– Меня удивило, что никто не отправился на границу встречать моего будущего зятя. Но когда я протянул руку дружбы, то в ответ к моему горлу приставили сталь.
В толпе заохали и снова зашептались. Танака печально кивнул, явно находясь в своей стихии, как только что пробудившаяся из кокона бабочка.
–Его величество так старался обеспечить мир, отдал им все, даже собственную дочь, а они все равно нападают на нас при первой же возможности. Мы впустили в Кисию одного чилтейца, а он привел с собой сотню наемников!
Зал наполнился гневным ропотом.
–Это ложь!– выкрикнул посол Ридус, отделившись от своих людей.– Если левантийцы и скакали с ним, то лишь ради защиты. Доминус Виллиус – истинное Божье дитя, он всегда выступал за мир, он символ нашего обоюдного желания покончить с бесконечной жаждой войны и начать все сначала. Пусть эти города когда-то были нашими, но мы не хотим развязывать новую войну. Не хотим, чтобы живые умирали ради мести за давно умерших.
–Какие громкие заявления!– Танака поднял руки, словно вознося молитву богам.– Какое благоразумие и понимание. Так, значит, люди у перевала Тирин погибли случайно? А город Ламай сам себя поджег? Признайтесь, вы здесь только для того, чтобы вводить нас в заблуждение относительно подлинных планов Чилтея, и я буду уважать вас хотя бы за честность.
Посол вытянулся по струнке, выглядя нелепо в кисианском наряде, и все же умудрился нахмуриться, как грозовая туча.
–Да как вы смеете такое предполагать! Вы лжец и подстрекатель к войне, и осквернили тело святого для нас человека. Я настаиваю на том, чтобы тело немедленно забрали отсюда. Это не экспонат для всеобщего обозрения, на который можно пялиться.
И все же император Кин сделал именно это. Он подался вперед, как будто не слышал ни слова из речи посла.
–Вы уверены, что он мертв?
Генерал Рёдзи, по-прежнему стоящий рядом с телом, кивнул.
–Запах как у покойника.
Он был прав. Омерзительная вонь разлагающегося тела проникла мне в нос и рот, и все же я не смела прикрыть лицо, боясь привлечь внимание – вдруг кто-нибудь втянет меня в разворачивающуюся сцену, как фигурку в игре.
