–Воняет мертвечиной, это точно,– согласился император.– Но не так, как от убитого три дня назад. Запах должен бы быть хуже.– Он посмотрел на Танаку.– Что ты сделал?
–Мы начинили его десятком стрел, но он продолжал идти и изрыгать на Кисию проклятия, даже когда из него вытекла вся кровь.
Матушка всегда носила свою косметику как маску, а шелковый наряд как щит, никогда не показывала страха, но сейчас уставилась на труп широко открытыми глазами, как перепуганное дитя. Поднеся дрожащую руку к губам, она наконец заговорила:
–А он… у него есть… отметина, генерал?
Я не знала, что это значит, но генерал не стал задавать вопросов, а поднял сначала одну безжизненную руку, затем вторую и покачал головой.
Матушка откинулась на кушетку, как потрепанная кукла, и больше ничего не добавила.
–Я выражаю протест,– дрожащим от ярости или ужаса голосом заявил посол Ридус.– Я настаиваю на том, чтобы тело убрали отсюда и прекратили рассматривать. Если дух Единственного истинного Бога до сих пор в нем присутствует, на него не следует смотреть…– Он запнулся, проглотив слова, и откашлялся.– Неверующим.
Император кивнул, и из-за помоста выступили четверо слуг. Унося покойника, они старались не давиться от смрада. Хотя Танака и четверо его спутников остались на месте посреди зала, посол Ридус низко поклонился в знак благодарности.
–И заверяю вас, что принц Танака ошибается,– вставил он, воспользовавшись возможностью.– Никто не планировал атаковать ваши границы. Уж точно не доми…
–Насколько я знаю, его святейшество иеромонах не пренебрегает армией,– сказал Танака.– Разве не так, посол? Разве несколько лет назад не он возглавил атаку в битве при Тяне, объявив себя Дланью Божьей? Если может отец, то почему не может сын?
Посол Ридус поморщился.
–Потому что доминус Лео Виллиус – дитя Единственного истинного Бога.
–А глава церкви разве нет? Может, я ошибаюсь и какой-то другой иеромонах Чилтея обезглавил всех кисианских солдат, которые в тот день сдались?
Посол примирительно раскинул руки.
–На войне случаются чудовищные вещи, мой юный принц. Если пожелаете, я могу перечислить много зверств, совершенных и той, и другой стороной. Но найдите честного человека, который видел, как доминус Лео Виллиус нанес первый удар, и я…
–И вы скажете, что я ему заплатил. Или что он северянин-мятежник, до сих пор хранящий верность моим предкам. Опасно стоять в таком месте и произносить такие слова, вам не кажется, посол? Вероятно, лишившись головы, вы лучше оцените некоторые возможности.
–Вы…
Император поднялся с трона, как будто вложив все силы, чтобы стоять прямо.
–Я император Кисии,– громогласно объявил он, и слова раскатились эхом по огромному залу.– Избранный богами. Я только что присягнул Кисии, отдав ей душу и тело, а значит, могу говорить от имени страны и ее народа.
–Если вы говорите от имени Кисии, так деритесь за нее,– сказал Танака.
При этих словах я затаила дыхание, сердце бешено заколотилось. Время от времени я слышала от него подобные страстные высказывания, но в безопасности наших покоев, а здесь не было безопасно, здесь он был окружен лишь осуждающими взглядами.
–Не позволяйте былым обидам управлять вашей политикой. Не позволяйте северянам страдать только потому, что там родились Отако. Не позволяйте чилтейцам диктовать вам условия мирного договора. Сражайтесь за всю империю. Боритесь за то, чтобы защитить наш народ от гнусных рабовладельцев с Ленты. Думаете, им нужен мир? Они лишь хотят растоптать нас своими сапогами.
–Хватит, Танака,– рявкнул император.
–Хватит?– Танака развернулся, обращаясь не только к императору, но и к набившейся в тронный зал толпе.
–Вы хотите заткнуть мне рот, но когда еще будет более подходящее время для того, чтобы высказаться? Когда они уже пересекут границу? Когда посол Ридус заплатит кому-нибудь, чтобы нас всех убили во сне? Когда вы продадите единственную дочь, в которой течет кровь Отако, стае людей без чести и совести? И ради чего? Между нами никогда не будет мира, ваше величество, пока они насмехаются над нашими традициями и обычаями, пока устраивают набеги на наши земли, крадут, насилуют и жгут.
–Не будет, пока ты изливаешь ту же ненависть, которую клеймишь,– сказал император Кин, и тихие слова прорезали тишину.
Ледяную тишину. Император должен был убеждать Танаку, обличать его столь же страстно, но его величество тяжело опустился на трон. По залу пронесся шепоток. Матушка дернула рукой, подавая знак слуге.
Танака вместе со мной наблюдал за тем, как мир вокруг меняется из-за едва заметных жестов, сделанных и не сделанных; высказанных и не высказанных слов, которых никогда не останется в летописях.
Личный лакей его величества поднялся на помост, подхватил императора под руки и повел к выходу.
–У вас даже нет сил высказаться ради Кисии!– выкрикнул Танака, явно приготовившись произнести новую речь.– Вы так просто не уйдете. Если вы не можете править страной, так отойдите в сторону.
–Нет!
Я прижала руку к губам.
Зал заледенел от страха, и его величество медленно повернулся обратно к Танаке.
–Ты оспариваешь волю богов?
–Нет,– ответил Танака.– Я оспариваю вашу способность править империей. Сейчас нашему народу как никогда нужен сильный император, который будет сражаться за Кисию, а вы отказались от всего, за что выступали, с тех пор как дали о себе знать возраст и болезни. Уйдите с достоинством, ваше величество, или потеряете честь.
Император прищурился, облизал губы и застыл, словно превратившись в статую.
–А если я не уйду?
Все взгляды устремились на Танаку и лордов за его спиной, чьи алые плащи скрывали кровь врагов.
–Я не могу вам позволить уничтожить Кисию,– сказал Танака.– И сделаю ради этого все, что потребуется.
После таких слов возврата нет.
–Это измена,– сказал император, отчеканивая каждое слово.
–Не с моей стороны.
–Генерал Рёдзи, арестуйте принца Танаку.
Ни от кого не укрылись колебания генерала, оказавшегося между двумя разъяренными тиграми, но что бы ни происходило в его голове, губы произнесли:
–Слушаюсь, ваше величество.
Генерал Рёдзи поднял руку, и группа императорских гвардейцев окружила его величество защитным кольцом, а остальные двинулись к Танаке. Сидящая на кушетке матушка тоже казалась высеченной из камня.
–Я предполагал, что до этого дойдет,– сказал Танака, когда гвардейцы сомкнулись вокруг него и вытащили клинки.– Но я знаю то, что вы предпочли бы утаить от всех. Вы пытались меня убить. Планировали отстранить. Вы всегда делали вид, будто меня не существует, потому что ваши притязания на трон основывались на том, что у императора Лана Отако не было наследника. Но это с самого начала было ложью и остается ложью до сих пор.– Он раскинул руки.– Император Лан – мой дед. Я сын и наследник Катаси Отако. Этот замок – дом моих предков. Граждане Коя – мои вассалы, а это – мой трон.
