–Да, это не они, это сделали вы.
Он потащил Танаку подальше от сумятицы, обратно к кавалькаде, и я последовала за ними. Нас провожали молчаливыми неодобрительными взглядами. Матушка убрала руку за шторы паланкина, но его величество внимательно наблюдал за нами из-за спин собравшихся поглазеть на резню придворных, и на мгновение наши взгляды встретились. Он не сказал ни слова и не пошевелился, но на миг мне показалось, будто он улыбнулся, мрачно, но с уважением. Правда, потом я начала в этом сомневаться. Просто выдала желаемое за действительное, не более.
Эдо ждал у дверцы экипажа, но как только Рёдзи привел Танаку, немедленно скрылся из вида, придержав для меня дверцу. Я заняла свое место, дрожа с головы до пят.
Генерал сунул голову внутрь.
–У тебя есть предсмертное желание, мальчишка?
–Я лишь пытался предотвратить кровопролитие, генерал, если вы не заметили.
–И тем самым нарисовал у себя на спине огромную мишень.
–Народ меня любит!
Ухмылка генерала Рёдзи больше напоминала звериный оскал.
–Думаешь, они приветствовали тебя? Они тебя даже не видели. Перед ними снова стоял Катаси Отако.
–Я рад, что выгляжу…
–Твой отец был предателем. Чудовищем. Он убил тысячи человек. А ты…
Он явно не сумел подобрать нужные слова и захлопнул дверь. Я крикнула вознице, и карета потряслась дальше. Танака нахмурился, не обращая внимания на озабоченные вопросы Эдо, а снаружи на Поля Шами лилась кровь людей, готовых умереть ради семьи Отако.
Глава 2
Рах
Отрезать голову куда труднее, чем вы думаете. Умеющий обращаться с топором человек сможет сделать это с одного удара, если только жертва не пытается сбежать, но в степи голову отрезают ножом. Первый надрез – дело простое. Потом зазубренное лезвие углубляется в плоть, и тут кажется, будто все почти готово. В первый раз я тоже так решил. Подумал, что это будет легко и просто и кровищи будет гораздо меньше.
Но таковы уж наши традиции. Традиции левантийцев. И хотя мы ворчим, но все равно пилим ножом и еще теплую плоть, и давно остывшую, чтобы освободить душу покойника. Даже когда мы далеко от дома.
–Почему просто их не бросить?– спросил Эска, расхаживающий за моей спиной. Он молотил дорогу шагами, словно она нанесла оскорбление его матери.– Ночь на дворе.
Темная кровь на лице покойника напоминала рваную маску. Кровь вытекала из глаза и глотки – кто-то уже выполнил половину моей работы.
–Бросай его, Рах, пошли. Они и врагами-то были никудышными.
–Все души одинаковы,– возразил я.– Тебе стоило бы об этом вспомнить, прежде чем отдавать приказ их убить.
–Вот только не надо этих бредней заклинателей. Они напали первыми.
Я встал и при взгляде на несчастных мертвецов не удержался от вздоха.
–Мы не бросим ни одной души,– сказал я.– Лок, Амун, Джута, перережьте им горло.
Двое воинов и мальчишка с неизменным ворчанием шагнули вперед.
–Джута еще ни разу не…
–Пусть учится.– Я мрачно уставился на Эску.– Возможностей потренироваться и так немного.– Я кивнул Джуте. Его волосы были перехвачены в неопрятный хвост на затылке.– Ты знаешь, что делать.
–Да, капитан.
–Я буду рядом.
Все остальные охотники отошли от бойни подальше, и вечер наполнился их смехом, лишь Эска по-прежнему неодобрительно маячил рядом.
–Мы недостаточно хорошо знаем эти земли, чтобы путешествовать по ночам,– сказал он, когда я опустился на колени перед одним из павших.– В особенности без помощи богини луны.
–Наши глаза скоро привыкнут к тому, что в небе только одна луна.
Эска фыркнул.
–Все равно это неправильно. Как они выносят такую темнотищу?
Я положил голову мертвеца себе на колени и начал резать ему горло, воспользовавшись имеющейся раной. Кровь полилась на землю. В таком деле очень быстро учишься разводить колени в стороны.
Чуть дальше вдоль тракта Амун быстро разделался со своим покойником, а Лок работал медленно и степенно, как всегда. Лицо Джуты сосредоточенно напряглось.
–Кишава сказала, что обратно до лагеря больше часа хода.
Я перестал резать, поднял голову и посмотрел на своего заместителя. Последние лучи солнца озаряли его хмурое лицо.
–Если ты думаешь, что у тебя получится быстрее, займись сам.
–Я просто думаю, что тебе вообще не стоило этим заниматься,– тихо произнес он, чтобы никто, кроме меня, не услышал.– Они ведь чужаки.
–Да, но душа есть душа, именно поэтому капитан я, а не ты. А если тебя так волнует наша скорость, принеси лучше мешок для голов. Или даже два.
Он опустился на колени, и заходящее солнце позолотило его короткие темные волосы.
–Все мешки забиты,– сказал он, почти касаясь губами моего уха.– Там мясо, ради которого мы и пришли сюда на охоту.
–Я знаю. Переложи его или выброси часть.
–Нам нужна еда, капитан.
–По-твоему, я не знаю?– сказал я, и мой нож замер, когда оставалось перерезать совсем чуть-чуть.– Но что мы за левантийцы, если забудем о чести, стоило нам только оказаться далеко от родины?
Эска наклонился ближе и рявкнул:
–Из-за таких мыслей мы здесь и очутились.
–Если ты хочешь встать во главе Вторых Клинков, можешь бросить мне вызов,– сказал я, не сводя с него взгляда.
И ведь этого человека я назвал другом задолго до того, когда мы оба поклялись до последней капли крови защищать гурт.
Он не пошевелился и молча пожевал губами, так что стал хорошо заметен шрам вдоль челюсти – Эске чудом удалось избежать удара топора в тот день, когда мы потеряли гуртовщика Сассанджи во время набега корунцев.
–Что, не хочешь?– Он не ответил, и я его отпихнул.– Тогда неси мешок. Ты лично понесешь его обратно в лагерь и сам будешь присматривать за головами, пока мы не найдем храм.
Он проворно встал на длинные ноги.
–Да, капитан.
Эска свел кулаки вместе в кратком приветствии и ушел. Через несколько секунд на фоне жужжания мошкары и кваканья лягушек раскатились его лающие приказы и ворчание десятка Клинков.
Джута сосредоточенно трудился над своим мертвецом рядом со мной, его руки и щека были заляпаны кровью. Амун уже закончил и всем видом показывал, что пытается не подслушать наш разговор.
Я поспешил закончить дело и в итоге так искромсал позвоночник, как будто оторвал проклятую голову. Под взглядом мертвых глаз я одними губами произнес молитву Нассусу. Возможно, покойник предпочел бы молитву Единственному истинному Богу, о котором твердят миссионеры, но придется ему довольствоваться левантийским богом смерти.
