Еще не время.
–Что ж, Мико Ц’ай,– сказал он.– Твое предложение… звучит интересно.
Я отметила, каким именем он меня назвал.
–Интересно?
–Надеюсь, ты простишь меня за то, что я не успел его как следует обдумать. Возможно…
В коридоре раздались шаги, и я чуть не закричала, чтобы посетитель убирался. Император слушал меня и разговаривал как с равной, его слова слой за слоем срезали фальшь. В моей душе только что загорелась надежда на новое будущее, но через секунду двери открылись и на пороге появилась матушка с почерневшим луком в руках. Гвардейцы не помешали ей приложить стрелу к тетиве.
Император Кин раскинул руки в приветственном жесте.
–Как поэтично,– сказал он.– А я думал, его закопали.
–Нет, но скоро так и будет,– отозвалась она, глядя только на императора.– Танака был моим сыном!
–Но не моим.
Она взвыла, и лук затрясся в ее руках, а по щекам хлынули слезы.
–Мне следовало сделать это много лет назад,– сказала матушка, готовясь выпустить стрелу.
С такого расстояния она могла даже не целиться.
–Мне тоже. Капитан!
Открылась дверь в спальню Кина, и оттуда высыпали шестеро императорских гвардейцев, хрустя ногами по тростниковым циновкам. Двое молча вскинули луки, не дрогнув, когда нацелились на императрицу, а остальные положили ладони на рукоятки кинжалов.
–Бросьте лук, ваше величество,– сказал капитан Лассель, как будто обращался к расшалившемуся ребенку.
За этим требованием стояло много невысказанных обвинений. Угроза императору – это государственная измена. Наказание за измену – казнь. Даже для императрицы.
Если бы я могла прожить это мгновение еще раз, то заметила бы, как эти мысли пробегают за ее веками, заметила бы тот момент, когда горе пересилило все остальное. Матушка крепче сжала лук, так что побелели пальцы. И снова мое будущее оказалось под угрозой. А еще секунду назад император Кин прислушивался ко мне.
–Нет!– закричала я и бросилась вперед, не успев даже помолиться, чтобы никто из гвардейцев не попал в меня.
Кто-то не удержался и выстрелил, бумажная панель с треском разорвалась как раз в тот миг, когда мы повалились на пол. Но боли я не почувствовала, я ощущала лишь, как матушка барахтается в шелках, пытаясь освободиться.
–Глупая девчонка!– зашипела она, отталкивая меня, но тут другая рука дернула меня и подняла на ноги.
–Не прикасайтесь ко мне, капитан!– рявкнула матушка.– Я ваша императрица.
–Вы должны пойти с нами, ваше величество,– сказал капитан.
Я восстановила равновесие, но все труды Инь пошли насмарку, выбившиеся локоны щекотали мне щеки.
Матушка рассмеялась.
–Пойти с вами? Чтобы вы меня заперли?– По ее щекам текли слезы, она как будто уменьшилась в размерах и тряслась от ярости.– Он убил моего сына!– Она ткнула пальцем в его величество.– Своего наследника! Вот где настоящая измена.
Ее белокурые волосы рассыпались в беспорядке, падая на влажные губы, и, хотя матушка утратила привычную статность, выглядела она еще более устрашающе. Капитан Лассель и его гвардейцы стояли между ней и императором Кином, но их как будто не существовало, так напряженно взирали друг на друга император и императрица Кисии, без жалости, без прощения, в их глазах горели только боль и злость.
–Матушка,– сказала я, неуверенно шагнув к ней.– Не делайте этого. Танака…
Имя моего брата послужило спусковым механизмом. С воплями и брызжа слюной, матушка бросилась на барьер из гвардейцев, царапаясь и брыкаясь, так что ее ноги запутались в шелке.
–Мой сын!– яростно взвыла она.– Ненавижу тебя! Ненавижу! Ты забрал у меня всех – мать, отца, братьев. Я хочу, чтобы ты умирал медленно, а я наслаждалась бы каждым мгновением.
Гвардейцы преградили ей путь, не отреагировав на ее проклятья.
–Прошу тебя, мама…
С последним завыванием она осела на колени и начала раскачиваться взад-вперед, прижав руки к груди, словно укачивает ребенка, которого никогда больше не сможет обнять. Это зрелище разрывало мне сердце. Она всегда больше любила Танаку. Она попыталась продать меня чилтейцам в обмен на армию, чтобы обеспечить его будущее, даже рискуя развязать войну. Но императрица все-таки была моей матерью.
–Пожалуйста, не надо,– сказала я.– Мы можем…
Она прыгнула, как златокудрый волк, и влепила мне пощечину, отбросив меня назад. Щеку ожгло болью.
–Как ты смеешь вставать на его сторону? Ты ничего не знаешь! Ничего! Если бы не ты, он уже был бы мертв!
–А если бы не ты, Танака был бы еще жив!
Я прикрыла рот рукой, как будто могла запихнуть слова обратно, но было слишком поздно.
У нее отвисла челюсть, но, прежде чем матушка успела ответить, в коридоре снова раздались шаги и в открытой двери появился генерал Рёдзи, а за его спиной еще четверо гвардейцев.
–А, Рёдзи, удивлен, что вы так задержались,– сказал император Кин из-за стены гвардейцев.– Пытаетесь загладить свою вину за то, что подчинились моим приказам? Мальчишку вы этим не вернете. Как и не заставите ее любить вас, хотя вы определенно это заслужили после стольких лет преданности.
Генерал Рёдзи пропустил его слова мимо ушей и посмотрел на капитана Ласселя – врага в таком же мундире.
–Отойдите, капитан,– сказал он.– Таков мой приказ.
–Боюсь, я подчиняюсь напрямую императору, генерал,– ответил тот.– Его императорское величество – главнокомандующий кисианской армии.
–Был им, пока не предал собственный народ.
–Здесь есть только один изменник.
–Генерал Хаде Рёдзи,– заговорил император Кин из-за спин гвардейцев.– С этой минуты вы отстранены от должности командующего императорской гвардией. Генерал Лассель, арестуйте ее величество, даже если вам потребуется ради этого убить пятерых изменников.
–Есть, ваше величество.
В голосе Ласселя слышалось удовлетворение, но когда он шагнул к моей матери, ее взгляд скользнул к гвардейцу рядом с Ласселем. Видимо, Лассель тоже это заметил. Он начал поворачиваться, и меч вонзился ему в бок, а не в спину. С беспощадной твердостью гвардеец провернул клинок и выдернул его. На циновку плеснула кровь.
–Он нужен мне живым!– выкрикнула матушка, когда в схватку ринулся генерал Рёдзи.– Уйди с дороги, Мико. Это не твое дело.
–Нет!– Я шагнула к Рёдзи, но обратилась к матушке.– Вы меня не слушаете. Вы не можете его убить. Не можете арестовать. Вы сговорились с чилтейцами, но разве хотите, чтобы они нас уничтожили? Кисия нуждается в нем, матушка.
–Кисия никогда в нем не нуждалась,– огрызнулась она, брызжа слюной.– Он просто заставлял всех так думать. А теперь он зашел слишком далеко, и его правлению пришел конец. Как и его жизни.
