Он свалился, захлебываясь кровью. Я отбросила сожаления и развернулась, заранее выставив руку так, чтобы кинжал командира встретился с приближавшимся лицом Лина. Острие попало прямо в глаз, и солдат свалился на камни.
«Выпусти меня! Я сама! У меня получится!»
Я пригнулась, увернулась от удара вслепую и кольнула в пах одного из двоих оставшихся гвардейцев. Он присоединился к воющему на камнях Лину, а последний, пятый, бросился к двери. Наступило короткое затишье, и, едва отдышавшись, не сводя с врагов взгляда, я схватила мертвую руку командира. Сквозь мою кожу Она перетекла в эту руку, и зов смерти умолк.
Командир застонал.
–Мертвым быть противнее, чем трахаться с жирным торговцем,– сказал он.
Молодой гвардеец, истекавший на полу кровью, побледнел, его рот перекосило от ужаса. Скрипя пряжками и сандалиями, тело командира поднялось на ноги.
–Что вы все на меня уставились?– спросил он с заметным весельем.– Никогда не видели ходячего мертвеца?
Она повела этого человека вперед, и, когда шелк его плаща скользнул по моей руке, я вздрогнула. Он был мертв, но теперь шел. Говорил тем же самым голосом. Она двинулась к центру комнаты. Никакого оружия, только чванство и самоуверенность. Она ничем не лучше того молодого гвардейца – много гонора, мало опыта.
–Не лезь вперед, идиотка,– сказала я.– У тебя даже оружия нет.
Рукой командира Она вытащила его меч – такой глупости он сам никогда не сделал бы. Но угроза оружием, как бы плохо его ни держали, побудила оставшихся гвардейцев поторопиться. Один в панике бросился к двери, но споткнулся о мою ногу и головой вперед повалился на готовый к встрече клинок. Другой кинулся на своего бывшего командира и воткнул кинжал по самую рукоять в живот мертвеца. Она ахнула, скорее от досады, чем от боли, и отбросила солдата неловким движением, умудрившись порезать ему пах.
Когда тот приземлился на пол, самый юный солдат завопил, зовя на помощь. Я выхватила из Ее руки меч и воткнула солдату в горло, оборвав крик бульканьем крови и воздуха.
–Кто ты?– спросил последний гвардеец, зажимая кровоточащую рану в паху.– Я же видел, ты умер.
В коридоре раздался топот бегущих ног, и Она вытащила кинжал из собственного живота. Сюда бегут двое, может, трое солдат.
–Убей этого,– прорычала я.– Я возьму тех.
–Стоит ли? Я же их командир, дай я просто с ними поговорю.
Спорить было некогда. Она вышла в шкуре командира в коридор, и шаги затихли. Во внезапно наступившей тишине умирающий гвардеец и я одновременно глубоко вздохнули.
–Кто он? Кто вы?– повторил он.
–Чудовища,– ответила я, поднимая кинжал, внезапно показавшийся тяжелым.– Сожалею.
Он рухнул на пол с перерезанным горлом, а в дверях появился новый гвардеец, за ним второй. Оба замерли на пороге, быстро, как опытные солдаты, оценив происходящее.
–Что за…
Я метнулась к первому и почти попала ножом в лицо. Потрясение задержало их всего на долю секунды, прежде чем они бросились в комнату. Я пригнулась, клинок скользнул по моим волосам, и, пока рука противника оставалась вытянутой, я толкнула его в грудь плечом. Он упал навзничь, на второго гвардейца, и я глубоко вонзила нож ему в бок. Но второй не потерял равновесия и двинулся на меня.
Паршиво. Я вцепилась в рубаху его умирающего товарища и втащила его между нами. Клинок чиркнул по его доспехам, и я толкнула умирающего на живого. На сей раз тот отлетел к стене, ударился головой о камень, и я вонзила нож ему в глотку. Труп с бульканьем скользнул вниз и присоединился к остальным на полу, в мешанине крови и плоти.
–Ты сказала, что поговоришь с ними!– Из глубин моей души вырывалось рыдание.– Тот, второй, едва меня не убил. Это был твой план? Чтобы я умерла и мы обе оказались в мертвых телах?
–Нет. Ты должна была быть готовой принять их, когда войдут.
–Да что ты говоришь? Когда мы такое планировали?
–Я сказала тебе, когда вышла.
Я увидела, как в мертвых глазах забрезжило понимание.
–Проклятье,– сказала Она.– Ты же меня не слышишь, если я говорю не вслух, когда не в тебе.
–Да. Я думала, это и так очевидно.
–Понимаешь, я не привыкла к такому.
–Так же, как и пользоваться оружием. Мечи предназначены для открытых пространств, не для тесных маленьких комнат. Если ты не знаешь, что делаешь, лучше пользуйся, как всегда, кулаками и грязными трюками.
Это было почти слово в слово то, что сказал мне Алловиан в день, когда обнаружил размахивающей столовым ножом перед ребенком в богадельне.
Я окинула взглядом трупы.
–Нужно выбираться отсюда, пока не подошли остальные. Будем делать вид, что ты меня конвоируешь. Только ты… обмотай себе шею чем-нибудь. Нам пора идти.
–И чем, например?
Я разрезала узел на поясе молодого гвардейца, сдернула его с тела и, сердясь на Ее наивность, намотала вокруг шеи командира. Вокруг Ее шеи. А Она смотрела на меня, и от этого взгляда по коже бежали мурашки. Чудовище, которое я сама вызвала. Вызвала Ее.
–Это как будто сестра заплетает мне косы, да?– спросила она, пока я затягивала концы узлом.
Вышло не идеально, но, если Она будет держаться в тени, мы сумеем отсюда выбраться. И вообще – кто нас заподозрит? Мертвецы обычно не встают и не просят заплести косы.
–Даже лучше,– сказала я.– А теперь веди себя, как командир, и идем вперед. Посланник из замка может явиться в любой момент. Если кто-то войдет сюда…– Я резко выдохнула.– Дай мне час, а потом открывай ворота. Остальное я сделаю сама.
–Если только тебя не схватят.
–Если не схватят. А потом тебе нужно будет пройти через ворота. Обличье командира должно помочь.
Миг молчания наполнился невысказанными словами. А потом я услышала:
–Не умирай.
–Постараюсь,– сказала я.– Пока все идет неплохо.
Мы ушли, прикрыв дверь на месте бойни, словно это была гробница. В узком каменном коридоре Она вцепилась мертвыми пальцами мне в запястье, и мы двинулись к свету. Возле входа стояли два гвардейца.
–Что такое?– спросил один, разглядывая нас.
–Доставляю пленную в замок,– ответила Она голосом командира, правда, не совсем его тоном.
–Но Ковако еще не вернулся.
«Проклятье, как же я не подумала!» – прошипела я в тишине своей головы, но Она смерила взглядом обоих гвардейцев, а потом указала на обмотанный вокруг шеи кушак.
–Ее нужно посадить в камеру. Я веду ее в замок.
Один гвардеец захихикал, и Она резко дернула меня вперед, бормоча оскорбления. Только выйдя из каменного лабиринта, я почувствовала, что меня преследует запах крови.
