–Вовсе нет,– сказал я, глотая гнев, которого он ничем не заслужил.– Скорее, это мне нужно извиняться за то, что прервал твои размышления.
–Я… я наблюдал за Посвящением.
Ложь, но я пропустил ее мимо ушей, догадавшись, что он думал попросить Гидеона о том же, о чем Джута просил меня.
–Даже выполнив порученную Гидеоном работу, ты до сих пор седельный мальчишка?
Он кивнул.
–Хотя по возрасту уже не должен им быть.
Он снова кивнул.
Я опять проглотил гнев, направленный не только на Гидеона. Этот мальчик не желал нам зла. Ни одно его слово не было его собственным. Я хлопнул его по плечу.
–Пошли, пройдись со мной. Я буду рад компании. Как тебя зовут?
–Тор э’Торин, капитан.
–Приятно познакомиться с тобой как подобает, Тор э’Торин,– сказал я, складывая кулаки в приветственном жесте.
Юноша вернул мне приветствие и зашагал рядом. Вместе мы ушли от выделенных для нас шатров, от Джуты, Гидеона и всего остального, напоминающего мальчишке о том, что он потерял.
Стоя в кругу, я почти поверил, что нахожусь дома, но здесь, в лагере, был совсем другой мир. Все казалось неправильным, пахло не так, звучало не так. В нас летели неразборчивые оскорбления просто за то, что мы шли мимо, многие солдаты и рабы обходили нас стороной, но один с издевательской ухмылкой толкнул меня плечом. Полный ненависти смех звучит одинаково на любом языке.
Я вздохнул.
–Полагаю, ты понимаешь все гадости, которые они говорят?
–Да, капитан. Тебе определенно лучше не знать.
–Ты тоже хотел бы не знать?– сказал я, уворачиваясь от человека, намеренно преградившего мне путь.
Возле загонов шла игра в хойю, и, привлеченный знакомыми криками, я повернул туда.
–И да и нет,– сказал Тор, откидывая с лица длинные волосы.– Я еще жив только потому, что представляю ценность для чилтейцев, и должен быть благодарен за это. У меня хороший шатер и еда, а моя мать всегда говорила – лучше думать о том, что у нас есть, чем о том, чего нет.
–Например, гурта.
Он посмотрел в сторону, и я пожалел о своих словах. Пусть правдивые, но они были недобрые. Я бы понял, если бы он ушел, оставив меня одного, но, помолчав, он сказал:
–Да, например, гурта.
–Ты спрашивал Гидеона, нельзя ли тебе вернуться? Нельзя ли пройти Посвящение?
–Да, но чилтейцы не отпустят меня, да и остальных тоже.– Он нахмурился, глядя на грязь под ногами, когда мы подошли к загонам.– Хотя, по правде говоря, я думаю, что дело не в них. Он сам не возьмет нас назад, пока есть вероятность, что чилтейцы поедут выслеживать других изгнанных воинов.
–Других?
Тор пожал плечами.
–Вероятно, уже появились другие, стоят лагерем на том каменистом побережье. Только этим утром Гидеон пытался уговорить легата Андруса выслать за ними отряд.
Я остановился. Вокруг нас крики игроков в хойю мешались с фырканьем и ржанием лошадей, но все это заглушали звенящие слова. На лице мальчишки было написано отвращение, губы кривились, но чем дольше я смотрел на него, тем отчетливее проявлялась какая-то извращенная радость.
–Он не сказал тебе?– спросил он.– Не сказал, что выслеживать левантийцев, брать в плен и заставлять сражаться – это в первую очередь его идея?
Я не мог ответить, не мог произнести ни слова. Оставив Тора у загонов, я пошел, а потом побежал обратно тем же путем, подгоняемый больше гневом, чем рассудком, и отчаянной необходимостью наконец все разъяснить.
–Гидеон!– крикнул я, шагая к его шатру, тому самому, шелковому, который он использовал в старом лагере по другую сторону границы.
Чилтейский способ ведения войны, похоже, включал в себя непрерывный поток телег, пуповиной соединявший их с домом, и вместо того, чтобы двигаться налегке, они таскали за собой целый лагерь, снимая и ставя его каждый день, как старая черепаха, боящаяся солнца.
–Гидеон!
Ткань шлепнула меня по лицу, когда я протолкнулся внутрь. Гидеон сидел за столом перед развернутой картой, придерживаемой двумя тяжелыми мисками с фруктами.
–Погоди минутку, Рах,– сказал он, подняв одну руку, а другой показывая на карту.– Вот это место, Сян.
Напротив него всматривался в указанное место Сетт.
–И сколько кораблей?– тихо спросил Сетт.
–Она сказала, два десятка, но, может быть, и больше. Их язык странно обращается с числами.
–А людей?
–Треть кисианской армии.
Сетт присвистнул.
–Я поговорю с мальчишкой.
–Хорошо. И возьми вот это.– Гидеон протянул ему тавро Торинов.– Сомневаюсь, что оно снова понадобится в ближайшее время.
Одним ловким движением Сетт взял тавро, поднял кулаки в прощальном жесте и ушел, впустив солнечный луч и вонь лошадиного дерьма перед тем, как за ним опустился полог шатра. Вокруг кусочка ладана, лежавшего на маленьком столике, кружила муха.
Гидеон вернулся к карте и провел рукой по хрустящему пергаменту, будто гладил возлюбленную. Один уголок был оторван, в карте зияли дыры, но он шевелил губами, пока рука танцевала от города к городу.
Подавленный гнев будто перекрыл мне горло, и даже когда Гидеон опустил руку и обратил все внимание ко мне, слова не шли. Гидеон поднял брови.
–Ну?
–Это ты послал их за нами.
Его взгляд метнулся ко входу в шатер, будто он ожидал увидеть там Тора, и мне не требовалось иного подтверждения вины.
–Ты знал, что и других Клинков изгоняют, как вас, и вместо того, чтобы позволить им прожить здесь положенные циклы и вернуться, отправил чилтейцев схватить их. Схватить нас.
Я запнулся, вспомнив Оруна, Хаматета, Гема и всех остальных, кого мы потеряли из-за жестокости чилтейцев.
Гидеон откинулся назад и скрестил руки на груди.
–Ты говоришь, будто я спровоцировал все происходящее, и я догадываюсь, кто внушил тебе эту мысль. Но чилтейцы уже подбирали изгнанных Клинков точно так же, как подобрали нас, я просто отдал им несколько способных седельных мальчишек, чтобы они могли лучше вести переговоры.
Логичный, выдержанный ответ, разве что слегка насмешливый, но его было недостаточно. Мне требовалась ярость. Гнев. Что угодно, кроме скуки, которой он меня дразнил. В словах седельного мальчишки звучали настоящие чувства, и, откровенно говоря, я хотел ему верить, ведь куда проще обвинить кого-то другого в несчастьях моих Клинков.
–Мы закончили?– Я не ответил, и Гидеон провел руками по лицу.– У меня много дел. Утром мы снова выступаем, хотя, пока половина чилтейской армии грабит Кой, ставить лагерь будет намного труднее.
