–Это низко, дядя,– вдруг заговорил принц Дзай, и его тихий голос прозвучал с неожиданной уверенностью.
–В самом деле.– Лорд Оямада незаметно ухмыльнулся, повернувшись к светлейшему Батите.– И после победы, и после поражения следует вести себя благородно.
–Что ж, вы еще познакомитесь с поражениями.
Пока они обменивались мелкими колкостями, я улыбнулась принцу, гадая, не скрывается ли под его внешним видом нечто большее, чем показалось вначале. Министр Мансин так полагался на мудрость Кина, и, хотя я не видела ничего хорошего в возвышении светлейшего Батиты и лорда Оямады, сын императора мог все же унаследовать и нечто стоящее. В любом случае, когда станет известно о смерти императора, именно этот мальчишка будет решать мою судьбу. Или его неусыпные стражи?
Не так давно предназначенная для принца комната принадлежала Танаке, но картины на стенах сменили, одежду унесли, даже поэма, которую написал для Танаки Эдо, исчезла со стены. Никаких личных предметов и очень мало украшений. Свет из больших окон падал на мебель тонкой работы и свежие циновки.
Лорд Оямада сразу же прошел внутрь и сделал круг по центру комнаты, кивком оценив соседнюю спальню.
–Очень мило.
–Это же императорский дворец, Оямада, чего еще вы ожидали?
Светлейший Батита не получил ответа, на него покои принца как будто не произвели впечатления. Он пошел дальше, оставив принца Дзая рядом со мной на пороге.
–Надеюсь, вам будет здесь удобно, дорогой брат,– сказала я, пытаясь улыбаться, словно это помешает разорваться сердцу.– Раньше комната принадлежала другому принцу, он тоже жил в клетке, и им пытались манипулировать, но его любили гораздо меньше.
Он поднял голову, и на мгновение наши глаза встретились, но, сколько бы доброты и сочувствия я ни увидела, это не играло роли. Дзай мог быть таким, как я надеялась, однако все равно не станет братом, который был мне нужен, любимым братом, по которому я скучала так сильно, что потеря отзывалась, как горсть воткнутых в сердце игл.
Мое лицо пылало, и я отвернулась. В коридоре послышались шаги.
–А, вот и вы, канцлер,– сказал светлейший Батита и прошел мимо меня, обдав запашком пота, чернил и сушеных цветов инчи, которые все южане добавляли в воду для купания.– Мы пообедаем здесь, а потом я встречусь с советом. Должен же кто-нибудь распоряжаться, пока его величество болен.
–Мы оба встретимся с советом,– поправил его Оямада.– А когда его величество сможет принимать посетителей, мы встретимся с ним. Если он заразен, мы будем держаться на расстоянии или за ширмой, чтобы поговорить с ним без риска.
Все вранье, которое я наговорила о болезни императора, застряло в горле рядом с комком горя, и я не могла ни проглотить его, ни произнести.
–Или я просто зайду к нему один.– Светлейший Батита опять прошел мимо меня, словно не замечая моего присутствия.– Не только ее высочество переболела в детстве желтой болотной лихорадкой. Ее можно больше не беспокоить, я сам могу передавать приказы императора, раз уж я здесь.
–Прекрасно, ваша светлость,– сказал канцлер.– Уверен, что так будет удобнее. Я прикажу как можно скорее подать обед и уже отправил ваших слуг в приготовленные для вас с лордом Оямадой покои. Они чуть дальше по коридору. Я также сообщу совету, чтобы подготовился к встрече с его высочеством…
–Принц Дзай слишком устал с дороги, ему не до этого. Ему больше по вкусу придется экскурсия по дворцу.
Принц уставился на свои ноги, а я на свои, и, хотя он должен был бы постоять за себя и сказать опекунам, что посетит совет, он промолчал. Мой брат умер, чтобы уступить свое место этому мальчишке, и мне хотелось его ненавидеть, но я не могла. Я испытывала к нему лишь жалость, и эта жалость распаляла мой гнев. Я была лучше, сильнее, умнее, но трон отдали слабому мальчишке, и только по одной причине – в отличие от меня, у него между ног был член.
* * *
Чтобы не дать светлейшему Батите посетить императора, я пообедала в покоях Кина, но лишь перекладывала еду с одной тарелки на другую и смотрела, как остывает в чашке чай. У меня больше не осталось идей. В любую секунду кто-нибудь мог обнаружить, что император умер, я могла надеяться лишь на милосердие своего брата, а это маловероятно, пока решения ему нашептывает светлейший Батита. Мне нужно поговорить с принцем Дзаем наедине, узнать его по-настоящему.
Когда началось заседание совета, а принц отправился в тур по дворцу, я сунула пару монет посыльному и стала дожидаться, пока принцу покажут внутренний дворец. В любой другой день я бы поняла, почему это заняло столько времени, но сегодня я могла лишь отдать дань уважения огромному шпилю. Он возвышался на четыре этажа, к площадке на каждом вела винтовая лестница. В центре висели три кованых фонаря, они были красивы и днем, а ночью отбрасывали такой узор света и тени, который довел до слез многих художников, хотя советники, секретари и придворные ходили туда-сюда, не поддаваясь чарам.
–Перила выкованы императорскими кузнецами одновременно с фонарями и дверными петлями,– сказал канцлер Горо, когда они наконец-то спустились на нижнюю лестничную площадку.
Я притворилась, что интересуюсь выгравированным на дверях дворца изречением.
–Эти двери уберегли дворец и семью императора по меньшей мере пять раз,– продолжил канцлер, подходя ближе.– Трижды – до строительства внешнего дворца в 1089 году.
Я прочитала надпись еще несколько раз. На круглой лестничной площадке раздались шаги.
–Конечно, после мятежа двери пришлось ремонтировать, но… А, ваше высочество.
–Добрый день, канцлер. Ваше высочество.– Я кивнула Горо и поклонилась его высочеству щенку. Он, похоже, скучал и не посмотрел мне в лицо. Не очень хорошее начало.– Вам понравился дворец, дорогой брат?
–Да, ваше высочество,– промямлил мальчик.
Канцлер откашлялся.
–Мы пойдем дальше. Еще многое предстоит увидеть.
–Это верно.
Я отошла в сторону, освобождая путь, и по моему сигналу в дверь вбежал посыльный.
–Канцлер,– поклонился он.– Вы нужны губернатору Доху, ваша милость.
–Передай ему, что я приду через час.
–Боюсь, он настаивает, это срочное дело, ваша милость.
Разочарованно цокнув языком, лорд Горо покосился на своего молчаливого спутника, вероятно, взвешивая в уме, не взять ли его с собой. Но губернатор Дох был непростым человеком и с радостью вцепился бы когтями в молодого и впечатлительного принца. Потому он и стал идеальным вариантом для моей уловки. По правде говоря, губернатор Дох сейчас, вероятно, находился в своем излюбленном доме гейш.
Я вздохнула.
–Наверняка побеспокоил вас по пустячному делу,– сказала я и повернулась к принцу Дзаю.– Вы скоро поймете, что при дворе не найти человека более шумного, чем губернатор Дох. Если это вам поможет, лорд-канцлер, я продолжу экскурсию до вашего возвращения. Гарантирую, что знаю о дворце почти столько же, сколько и вы.
