–Брак? С вами?
–Ну конечно. Кин всегда говорил, что хороший Отако – это мертвый Отако, но я с ним не согласен. Лучшее место для Отако – в моем стойле.
–Я не племенная кобыла!
Светлейший Батита засмеялся, и я не могла отделаться от мысли, как мудро поступила его первая жена, когда несколько лет назад сбежала от него в загробный мир.
–Думаю, мы с тобой прекрасно поладим, милая,– сказал он.– И кто знает, может, если что-то случится с малышом Дзаем, твои дети станут императорами.
–А если я откажусь?
–Что ж, не сообщить двору о смерти императора – это одно, но убить его… Ох, не делай такое удивленное лицо, все в это поверят после того, как он поступил с твоим братом.– Батита покачал головой и цокнул языком.– Бедный принц Дзай будет безутешен.
Он жестом подозвал меня ближе.
–Ваш ход, ваше высочество.
Я колебалась между ужасным вариантом и кошмарным, и тут случилось еще кое-что похуже, как же иначе – в коридоре послышались торопливые шаги. В дверь постучали.
–Ваше высочество?
Канцлер Горо. Оставив светлейшего Батиту с мертвым императором, я выскочила из главной двери и закрыла ее за собой.
–Да, канцлер?
–Ах, его светлость тоже здесь,– сказал он, с явным облегчением заглядывая мне через плечо. Его лицо было бледным как полотно.– Мы получили новости из Коя. Кто-то из вас должен сообщить его величеству.– Канцлер сглотнул, и при виде его перекошенного лица у меня сжалось сердце.– Город… город пал. Замок захвачен.
Кой. Неприступный замок. Наследие Отако. Страх ледяными иглами впился в тело.
–А матушка?
Канцлер покачал головой.
–Ни слова, ваше высочество.
Я не знала, хорошо это или плохо, но надежда и страх смешались в моей душе, так что перехватило дыхание. Возможно, ее взяли в плен, а может, она погибла. Я эгоистично надеялась, что она жива, хотя матушка, несомненно, предпочла бы плену смерть.
Светлейший Батита встал рядом со мной, и, в отличие от бледного Горо, его лицо покраснело.
–И как они взяли город?
–В сообщении говорится… говорится, что ворота открыли изнутри, ваша светлость.
Моя кожа покрылась мурашками.
–Кто?– спросил Батита.
–Наш источник не сообщает.
–А кто источник?
Канцлер опустил свиток.
–Легат Андрус из Чилтея.
–Что?! Как?!
За спиной канцлера появился министр Левой руки, так что дверной проем превратился в зал заседаний. Мансин откашлялся.
–Предполагаю, ваша светлость, он решил сообщить нам, чтобы не только показать силу своей армии, но и свои возможности. Если он сумел внедрить в Кой человека, который перебил гвардейцев и открыл ворота, то и здесь может случиться то же самое. Он хочет нас запугать.
Если он хотел нас напугать, ему это удалось. Война казалась такой далекой, проблемой, которой придется заниматься лишь завтра, но пока я плела интриги, чтобы заполучить трон, чилтейцы и их союзники неустанно наступали.
–И что будем делать, министр?– спросила я.
Сосредоточившись на судьбе империи, было проще не думать о судьбе матушки.
–Покажем, что нас не так-то просто напугать, и встретим их в Рисяне.
–Встретим их в…– Светлейший Батита издал злой смешок.– На совете я уже говорил, что это безумная затея, а сейчас тем более. Послать южные батальоны на смерть, и ради чего? Если у чилтейцев есть люди в Кое, то с чего вы взяли, что их нет в армии? Откуда они узнали о четырех батальонах, идущих в Тян? Как проникли в неприступный замок? Как умудряются отбивать каждую атаку? Кто-то передает им информацию. Тот, кто знает о наших передвижениях гораздо больше, чем следовало бы.
Он перевел взгляд на министра Мансина, но тот проигнорировал намек на обвинение.
–У вас есть предложение получше, чем план императора, ваша светлость?
–Да. Мы отведем всех солдат обратно за реку Цыцы. Через нее всего несколько переправ, это хорошая линия обороны.
Последовала секунда мучительной тишины, а потом министр Мансин набрал в грудь побольше воздуха и расправил плечи.
–Вы предлагаете сдать половину империи. Половину. Весь север. Без боя. Рынки Сувея. Золотые холмы Рисяна. Древний храм Куросимы в Когахейре, который стоит там с тех пор, как эти земли стали нашими. Лин’я. Сян. И половину Долины, которая нас кормит.
–Это серьезные потери, но нужно пойти на жертвы ради спасения остального. Если отступим сейчас, нам хватит солдат, чтобы удержать реку. Если мы потеряем людей в сражении и проиграем, то не сохраним и этого.
Министр и Батита хмуро уставились друг на друга через порог. Канцлер откашлялся.
–Я… Я уверен, что его величество в своей бесконечной мудрости примет верное решение.
–О да, я совершенно уверен, что он согласится со мной и примет верное решение,– отозвался светлейший Батита, и мне не требовалось смотреть на него, чтобы уловить в его словах усмешку. Я знала, что он смотрит на меня.– Я хорошо знаю своего кузена, он подпишет приказ об отступлении. Немедленно. Верно, малышка Мико?
Глава 20
Рах
По приказу человека, не носившего никакого мундира и не имевшего оружия, нас вывели из лагеря левантийцев. Наши шатры всегда были окружены чилтейскими, но теперь стояли среди них на другой стороне лагеря, рядом с шатрами легата Андруса и его коммандеров, потому что так повелел безликий.
В молчании мы с Клинками уносили свои пожитки прочь от знакомых песен и разговоров. Чилтейские солдаты наблюдали за нами, но если раньше они плевали бы в нас и издевались, то сейчас с отвращением на лицах просто держались подальше.
Безликий спас меня от одного позора, чтобы тут же ввергнуть в другой.
Я был уверен, что хуже уже быть не может, но, подойдя к своим шатрам, мы обнаружили выходящих оттуда чилтейцев. Не обычных солдат – на этих людях были серые мундиры и доспехи, на каждой пластине которых выгравировано лицо с одними лишь глазами. Они переговаривались и злобно смотрели на нас, унося свои пожитки.
–Что происходит, капитан?– прошептал Джута, прижимая к груди свою седельную сумку.
–Я не знаю.
Хими и Истет стояли рядом, отвечая чилтейцам не менее злобными взглядами.
–Думаю, мы отняли у них работу и им это не нравится,– сказала Истет.– Не скажу, что это нравится мне. Может, в следующий раз ты промолчишь, а, капитан?
–Капитан э’Торин?
Тор стоял в сторонке, как будто не решаясь подойти ближе.
–Что?– уязвленный словами Истет, резко сказал я.
