Я ходила, наблюдая за рассветом. Ноги, казалось, наполнились лихорадочной энергией, которую я не могла потратить, а сухой и усталый глаз щипало, веки стали тяжелыми, как и настроение. В начале ночи я была уверена, что мы найдем выход, какой-нибудь коридор или боковые ворота, которые Эзма не догадалась сторожить, но по мере того, как текла ночь, вариантов становилось все меньше. В самые темные часы я сама начала обшаривать дворец, проводя рукой по каждой стене, мимо которой проходила, в тщетной надежде найти потайной ход, пропущенный остальными.
От шороха шагов я вздрогнула, как будто чуть не заснула на ходу. Быстро поморгав, я увидела секретаря Ауруса. Он надел самый лучший наряд, пытаясь найти в дорогой ткани и украшениях силу и уверенность, которых не чувствовал в приближающемся дне.
–Тоже не спится?– спросил он слегка осипшим на утреннем холоде голосом.
–Да. И к тому же я так и не придумала, что делать дальше.
С кислой и извиняющейся улыбкой он положил руку мне на плечо.
–Это не ваше бремя, Дишива. Я отправил заклинательнице Эзме сообщение и собираюсь начать переговоры.
Я кивнула, но лишь сильнее ощутила вес своей ноши – теперь к ней примешивался страх. Я скрыла его под улыбкой.
–А если она не согласится, всегда можно ее убить.
Секретарь Аурус опустил руку и резко хохотнул.
–Вряд ли этот кровавый вариант – лучшее решение, учитывая, что ее последователи сторожат все пути отхода.
–Я найду способ с этим справиться.
Он не ответил, и пока тянулись секунды, я заметила, как он уставился на меня, нахмурившись.
–В чем дело?– спросила я.
–Вы никогда не сдаетесь, Дишива?
–Никогда, если это важно. А что? Разве вы сдались бы?
Он нахмурился еще сильнее.
–Раньше я считал, что нет, но вы заставили меня задуматься. Вообще-то, о многом. Кто бы мог подумать, что я многому научусь у варвара.
Последнее слово он сопроводил вызывающей ухмылкой, а в глазах блеснула искорка веселья. Я ущипнула его за руку.
–Вы сами варвары. Закапываете мертвых в землю, а потом растите на ней пищу.
Улыбка Ауруса застыла.
–Я… никогда не думал об этом в таком ключе. И в самом деле неприятно.
Некоторое время мы стояли в полном понимания молчании, глядя, как двор оживает под солнечными лучами, просачивающимися через узкие бойницы, служившие окнами в этой части дворца с каменными стенами. Вокруг бродили чилтейские солдаты, в точности как и мы, не уверенные в том, что принесет день, не понимающие, что делать, пленники мы или завоеватели.
Не поворачивая ко мне головы, секретарь Аурус откашлялся.
–Что бы сегодня ни произошло, лучше всего встретить неприятности в вашем обществе, так что спасибо.
Я бросила на него быстрый взгляд в уверенности, что он опять шутит, но даже в профиль его лицо было совершенно серьезно. Я предпочла бы переживать трудные времена рядом с Яссом, Лашак, еще с десятком человек, даже с Рахом, если на то пошло,– с теми, кого я знаю достаточно хорошо, чтобы верить на слово, кто понимает, что значит для нашего будущего тот или иной исход. Я начала доверять Аурусу, но его слова вызвали во мне не столько благодарность, сколько жалость. До чего же пустая у него жизнь, если в ней так мало людей, которым можно доверять, рядом с которыми сражаться, стремиться к цели…
–Для чилтейца вы неплохи,– сказала я тем же насмешливым тоном, каким он назвал меня варваром.
Может, мне не удалось скопировать его в полной мере или меня выдала пауза, но на лице Ауруса не было улыбки, когда он повернулся ко мне.
–Дишива…
Мое имя повисло в воздухе, невысказанные слова щекотали кожу, а сердце билось как будто от страха, хотя и не совсем. Мне следовало бы спросить, что он хотел сказать, но я не могла разомкнуть губы или заставить мозг работать и просто замерла в бледном утреннем свете.
Тишину расколол топот быстрых шагов, возвестивший о приближении чилтейского солдата. Аурус обернулся и спросил, чего ему надо, и солдат выпалил новости, прежде чем успел остановиться. Услышав имя Эзмы, я уже не нуждалась в переводе. Она пришла.
Алый трон был ужасно неудобным. Из гнутой спинки торчали выступы и шипы, так что откинуться на нее было невозможно, при этом сиденье из давно мертвого дерева было твердым, как железо.
–Здесь должна быть подушка,– сказала я, пытаясь устроиться поудобнее.– У вас ведь есть подушка.
Секретарь Аурус повернул голову, и даже от такого легкого движения его драгоценности звякнули. В инкрустированном ремне и яркой многослойной одежде он выглядел слишком величественно даже для тронного зала.
–У меня есть подушка, потому что это место для императрицы, рядом с императором.
–Почему императрице положена подушка? Мне казалось, что кисианцы не любят женщин.
Он поморщился.
–Это преувеличение. Уверен, они очень любят женщин, просто…
–Просто не таких, которые отдают приказы мужчинам, это да, но почему единственную подушку отдали женщине?
–Не понимаю цели этого спора,– холодно произнес он.– Встреча с заклинательницей Эзмой крайне важна, нельзя позволить событиям выйти из-под контроля. Поэтому будет лучше, если вы позволите говорить мне. Меня очень трудно вывести из себя.
Я прищурилась… прищурила единственный глаз.
–Это что, вроде подушки? Пытаетесь меня уберечь?
–Нет, я считаю, что вы не нуждаетесь в защите ни в малейшей степени, но, если мы начнем на нее кричать, она может уйти.
Я неохотно согласилась и принялась разглядывать закрытые двери. Тронный зал в Симае был очень похож на тронный зал в Мейляне, сходство было настолько поразительным, как будто в любую секунду раздастся голос легата Андруса или Лео, я почую запах крови и вкус победы, когда Гидеон провозгласит себя императором. Но я сидела на троне и смотрела на пустой тронный зал – только два чилтейских солдата стояли у двери. Несмотря на неудобное сиденье, я трепетала от открывшихся возможностей и не могла не задаться вопросом, чувствовал ли Гидеон то же самое. Когда-то он сидел на таком вот троне и пытался изменить нашу жизнь, и только сейчас я в полной мере осознала всю тяжесть его бремени.
Мы прождали уже очень долго, и тут за дверью раздалось эхо шагов.
–Ну наконец-то,– пробормотал Аурус, и мы оба выпрямили спины.
Огромные резные двери распахнулись со скрипом протестующего металла, и в залитый красным светом тронный зал вошла Эзма. На ней было обычное одеяние – ярко-оранжевый полукафтан, украшенный золотом, и головной убор, больше похожий на корону, чем тот, что носит настоящий император Кисии. На этот раз сабли у нее не было, но она шла с уверенностью человека, не нуждающегося в заточенном оружии. Идущий следом Деркка не надел ни ярких тканей, ни золота, но все равно это была не левантийская одежда, да и самодовольство, с каким он носил диадему из потрепанных костей, не присуще левантийцам.
