Женщина с омерзительными костями на голове не переставала таращиться на меня. Молчала, но, наклонившись, смотрела так, будто собралась взглядом проткнуть мне голову. До этого она точно так же разглядывала Кайсу, стоявшую на коленях чуть правее и окруженную левантийцами с саблями наготове. То, что ее тело уже мертво, их, похоже, не волновало.
–Так и будешь глазеть или как?– сказала я. У меня заныли колени.– Мне уже скучно.
Костяная баба выпрямилась, оглядывая суету вокруг. К северу от левантийского лагеря опять открыли городские ворота, и жители Симая с возбужденным гомоном высыпали на улицы.
–Тебе скучно?– переспросила она, наконец открыв рот.– Теперь не время скучать. Судьба готова все изменить, и ты здесь, чтобы стать свидетелем перемен или, может быть, чтобы им помешать.
–Скажи уже, чего тебе надо. Мне надоел бессмысленный разговор.
–Отлично. Ты вошла в этот город вместе с Рахом и Гидеоном э’Торинами…
Я перебила ее грубым смешком.
–И с говорящим ходячим трупом. Но лучше давай сосредоточимся на самом важном.
Женщина скривилась. Ее раздражение согрело меня до самых глубин ледяной души.
–К этому я еще подойду,– холодно сказала она.– Но для начала хочу, чтобы ты ответила, зачем пришла в этот город и куда они скрылись.
–С чего я должна это знать? Ты продержала нас под охраной всю ночь, чтобы мы размякли и помогли найти твоих беглых?– Помня, что вокруг множество левантийцев с остро заточенными клинками, я не собиралась ее дразнить, но после бессонной ночи и без поддержки от Кайсы уже начинала сходить с ума.– Никого из них я не знаю. Твой капитан Рах отрубил мне голову при первой встрече, так что вряд ли мы с ним друзья. Нам надо было попасть в город, как и им, и это все. То же самое вам говорил и Яконо.
Яконо не открыл глаза, но кивнул, показав, что не уснул, столько времени простояв на коленях на камне. Он вообще почти не шевелился, говорил только с Костяной дамой, когда та задавала вопросы, а со мной нет. Не сказал мне ни слова с тех пор, как я пошла искать труп кисианца, чтобы в него вошла Кайса. Я не винила его за это. Вот почему я изо всех сил старалась, чтобы он никогда не узнал.
–Очень хорошо,– произнесла женщина, когда в распахнутые ворота прошагали первые кисианские солдаты – пока они казались размером с игрушечные фигурки, но скоро заполнят здесь все.– Для чего вам так отчаянно требовалось попасть в город, что вы даже связались с двумя изгоями-левантийцами?
Всю ночь она задавала тот же вопрос Яконо, но он отказывался отвечать. Может быть, потому что это против его законов, или из осторожности, или по каким-то другим, неизвестным мне причинам.
–У нас контракт на доминуса Виллиуса,– сказала я.– Мы здесь, чтобы убить его.
Костяная баба разразилась хохотом, посмотрела, разделяет ли кто ее веселье, но я была совершенно уверена, что ни один левантиец не понял ни единого проклятого слова из того, что я говорила.
–Его здесь нет,– сказала она, снова переключая внимание на меня.– Как ни приятно было бы видеть его потерпевшим крах на последнем препятствии и с ножом в спине.
–Пока нет,– ответила я.– Мы хотели устроить одну штуку, называется «засада». Слышала о таком?
Довольная улыбка исчезла с ее лица, и я поняла, что зашла чересчур далеко. С тех пор как я покинула Женаву, все пошло не так, и вот результат: ястою на коленях перед левантийкой в короне из костей, посреди кисианского города, который вот-вот снова будет захвачен кисианскими солдатами. Я сказала бы, что хочу домой, только где-то на долгом пути перестала считать хоть какое-то место домом.
Тяжелый топот приближающейся армии становился все громче, и его сопровождали приветственные крики горожан. Боже, как я устала.
–Для того, кто все еще жив, у тебя, похоже, совсем мало стремления выжить,– язвительно произнесла женщина.– Давай заключим договор. Ты ответишь на последний вопрос. Если твой ответ меня устроит, я тебя отпущу… караулить в засаде доминуса Виллиуса. Если нет – отдам тебя первым же кисианским солдатам, которые пойдут через этот лагерь. Выбор за тобой.
–Это, скорее, зависит от вопроса.
Ее губы растянулись в мрачной ухмылке.
–Вопрос вот об этом… как ты сказала? Ходячий труп?– Она указала на давно мертвого кисианского возницу, и мой взгляд скользнул в сторону Кайсы. После первой отчаянной попытки освободиться она впала в глубокий ступор, как и Яконо – то ли от безнадежности, то ли из-за растущего неудобства внутри мертвой плоти.– Объясни, что это. Или я позволю кисианцам решать, что с тобой делать.
Собравшиеся вокруг нас левантийцы притихли, поглядывая на ворота. Кисианская армия разлилась по улицам, занимая город, или что там делают армии, но, похоже, основная масса солдат еще приближалась, отчего левантийцам было не по себе. На сей раз я была с ними солидарна. Кисианские солдаты или правда? Вроде бы простой выбор, и в любой другой ситуации так и было бы. Но здесь Яконо. Он по-прежнему не открывал глаза, но я знала, что он слушает так же внимательно, как и Кайса, напряженно смотревшая немигающим мертвым взглядом.
–Касс,– хриплым дребезжащим голосом проговорила она.– Скажи, или это сделаю я.
Мы пробыли в плену у левантийцев с тех пор, как нас обнаружили в повозке, нам всю ночь не давали спать, нашу речь не поймет тут никто, кроме этой женщины, и теперь, ко всему прочему, надвигается враждебная армия. Между нами и свободой стояло только признание. Я должна признаться не Костяной бабе. А Яконо.
Проклятье.
Я прикрыла глаза и сделала вдох поглубже.
–Я – Ходячая смерть,– произнесла я, посмотрела не на злобную левантийку, а на Яконо и продолжила:– Я родилась с… голосом в голове, только не с таким, какие слышат некоторые люди, это совершенно другая личность. Другая душа. Людям полагается иметь только одну душу, но я… я получилась неправильной. У меня их две.
Это прозвучало как нелепая и жалкая чушь, но Яконо открыл глаза и встретился со мной взглядом. Ни ответа, ни вопросов – просто ждал, что я скажу дальше. Левантийка выглядела более заинтересованной, я часто такое видела, когда приходилось рассказывать о моих странных способностях. Одни люди приходили от меня в ужас, а другие прикидывали, как с выгодой использовать для себя.
Поток кисианских солдат теперь хлынул мимо. Проходя по лагерю левантийцев, они замедляли шаг, но не останавливались. Кисианцы не удивились, обнаружив здесь левантийцев, а на нас смотрели так, словно мы и не существуем, будто я совсем недавно не выворачивалась наизнанку, чтобы прикончить одного из проклятых Лео и спасти другого.
–Остальное довольно просто,– поспешила закончить я.– Я Ходячая смерть и могу помещать одну из своих душ в недавно умершее тело, а потом забирать, когда труп становится бесполезным. Иметь тело, которое нельзя убить, потому что оно уже мертвое, очень удобно, когда нужно проникнуть в какое-то место или откуда-то выбраться.
