«Унус,– выдохнула Кайса.– Мы должны вытащить его отсюда».
–Если Дуос идет с кисианской армией, у нас проблемы,– прошептал Яконо, когда скованный цепями Унус с мешком на голове исчез из виду и появились новые солдаты.
–Да, но почему?– спросила я.
–Потому что я хорош в своем деле, и ты тоже, но солдат многовато.
–Нет… я о том, почему кисианцы согласились иметь дело с ним и его претензиями на божественность?– Я выпрямилась, но колени продолжали протестовать.– Это просто бессмысленно. Их союз развалился на той идиотской свадьбе, и вообще, он чилтеец!
Всё еще пригнувшись на углу, Яконо растерянно посмотрел на меня из-под упавших на лицо волос.
–Так чилтейцы захватили этот город или нет?
–Без понятия, чтоб им, это всё…
«Касс!– воскликнула Кайса.– У меня идея. Может, и не лучшая, но я не могу придумать другого способа оказаться с ним рядом».
–Что? Как мы можем…
–Ему требуется супруга,– выпалила вслух Кайса.– Супруга с двумя голосами, чтобы завершить пророчество, а госпожу Сичи забрали. И вообще, мы во всех отношениях лучший вариант.
–Я… что?– Яконо медленно поднялся на ноги.– Супруга?
–Да. Так написано в его священной книге. Вот из-за чего он стремился жениться на госпоже Сичи и заключил сделку с ее отцом, и…– Кайса замолчала, расхаживая по короткому переулку, словно кружащийся на ветру лист.– Да, да!– Она резко остановилась.– Если мы предложим ему себя, он возьмет нас с собой, и мы сумеем подобраться к Унусу и будем готовы при первой же возможности убить Дуоса. Держись как можно ближе, но оставаясь в безопасности. Получается, один из нас будет внутри, а другой снаружи, да?
–Он же вас убьет!
–Нет. По крайней мере, пока он на нас не женится и не провозгласит себя богом. И ему не влезть в нашу голову, как в твою, там и так уже достаточно тесно.
Яконо отвел взгляд. Много разных выражений, сменявшихся на его лице, завершились растерянностью и смущением.
–Я сейчас говорю с Кассандрой, или… или с другой?
–С Кайсой,– резко отозвалась она.– Да, ты говоришь с Кайсой, потому что, когда ты рядом, Кассандра не способна строить планы или здраво мыслить. Поэтому, пока не пришло время кого-нибудь заколоть, я тут главная. И вот еще что: янамерена пойти к Дуосу и предложить себя в жены, а ты выполнишь контракт на убийство, следуя за нами или как получится, понял?
«Кайса, какого хрена?»
Я попробовала заорать, но Кайса крепко стиснула зубы и удержала контроль.
«Кайса! Мы не можем за него выйти! Только не за него, ни за что!»
Игнорируя меня, она пристально глядела на Яконо.
–Ты согласен?– повторила она.– Ты же хочешь наконец исполнить контракт?
Он кивнул.
–Значит, так мы и сделаем. Но держись вне его поля зрения: Кассандре ни к чему снова драться с тобой.
Я поморщилась, и Яконо тоже, но исполненная решимости Кайса развернулась и зашагала на улицу, не оставив Яконо ничего, кроме как подчиниться, а мне – закричать.
«Прекрати, Кассандра,– приказала она, пробегая по улице не навстречу потоку солдат, а в одну сторону с ними. Наше сердце бешено колотилось.– Ты творила и более глупые вещи».
«Неужели глупее, чем бежать к тому, кто хочет нас уничтожить, и просить его жениться на нас?»
Она издала короткий смешок.
–Как ты романтично это сказала.
На подходе к лагерю левантийцев солдаты сбавили шаг, и неловкость ситуации ощущалась в шепоте и ворчании. Кажется, все запутались в том, кто на чьей стороне и даже сколько этих сторон, но все дружно ненавидели доминуса Виллиуса. Он стоял в окружении свиты кисианских солдат и, не обращая внимания на кипевшую вокруг него неприязнь, вел беседу с женщиной в костяной короне. Диалог выглядел не дружеским, но и не враждебным, что-то вроде разговора достойных противников.
–Лео!– окликнула его Кайса, отчего мне захотелось еще глубже зарыться в глубины сознания.
Все на площади обернулись к нам, все таращились и тыкали пальцами. И шептались, шептались. Что я за урод. Невозможно под множеством взглядов не почувствовать в этом правду.
–А, Ходячая смерть, ты вернулась,– приветствовала Костяная баба, подчеркнув мой титул взглядом в сторону Дуоса.– Я могу что-то для тебя сделать?
–Нет.– Кайса стояла прямо и уверенно, не отводила взгляда и не пряталась, и, как бы ни был мне ненавистен весь этот план, ею невозможно было не гордиться.– Я здесь для того, чтобы сделать лорду Виллиусу предложение.
Лео наблюдал за нами с тех пор, как мы появились, но теперь опустил маску и смотрел на нас поверх светлой ткани.
–Кайса,– почти ласково произнес он.– Как необычно видеть, что ты командуешь. Ну конечно, сделай мне предложение. Хотя если речь о моем брате, ты зря потратишь слова.
–Нет. Не в Унусе дело, а в нас с тобой. Тебе требуется супруга, чтобы довести пророчество до конца.
Сотни взглядов обратились в ничто. Остались только мы и стук нашего сердца. Дуос стянул маску до конца, его губы изогнулись в легкой улыбке.
–Понимаю. Дословный перевод предпочтительнее метафорического. Я всегда считал, что из вас двоих ты умнее, Кайса.
Она изобразила небрежную пародию на реверанс, но Дуос даже не посмотрел. Он озирался, навострив уши, в поисках звуков, слышных ему одному. К счастью, Яконо был не так близко, но сама мысль о нем могла привлечь внимание Дуоса.
–О, не беспокойся,– заявил он, наконец поглядев на нас.– Я уже знаю, что у тебя на уме, но твой план не сработает. Мои солдаты присмотрят за нашим… приятелем, а ты не приблизишься к Унусу даже на расстояние крика. Но насчет супруги – тут ты права, и мне придется пойти на небольшой риск: вдруг ваш план хитрее, чем кажется.– Он махнул своим людям.– Капитан? Эту мы тоже забираем с собой. И пошлите кого-нибудь за священником. Я женюсь.
27
Рах
Сон не шел, всю ночь я в полубреду репетировал речь, которая завоюет сердца ненавидящих меня левантийцев. Когда измученное тело погружалось в дремоту, меня захватывал водоворот кошмаров о том, как все может пойти не так. Задолго до рассвета я оставил надежду уснуть и встал со спальной циновки.
Сидя на балконе с накинутым на плечи одеялом, я наблюдал через резную решетку за лагерем левантийцев, медленно оживающим с восходом солнца. Развели костры, сонные фигуры двигались в тумане, словно призраки, то появляясь, то исчезая. Я чувствовал себя таким же бесплотным и скрытым завесой. Я не мог вспомнить, каково это – быть единым целым с гуртом, доверять всем и считать семьей. Даже если мы сумеем вернуться в степи, такого уже не будет. По крайней мере, для нас.
Шарканье шагов и зевок возвестили о появлении Гидеона, такого же бесплотного, как люди на площади, пока я не оборачивался, пока позволял ему существовать только в виде слабых звуков жизни. Нам нужно было поговорить, но, как всегда, проще было молчать, сидеть подальше друг от друга, погрузившись в собственные мысли.
