Мои шаги по лестнице стучали так же громко, как сердце. В сумрачной лавке внизу я остановился проверить, есть ли у меня все необходимое – последние приготовления к последней битве. Стоя в тусклом свете, в глубине души я ожидал, что Гидеон позовет меня назад или последует за мной, но он, как никто другой, понимал, что такое решимость и самопожертвование.
Выйти на улицу было все равно что попасть в другой мир – все было не так, начиная с яркого солнечного света, пробивающегося сквозь туман, и заканчивая звуками и запахами, улица гудела от взволнованных разговоров кисианцев. Императрица пришла освободить их.
Идя по улице, я изо всех сил старался не встречаться ни с кем взглядом, чтобы не показаться угрозой. Я должен был не волноваться о жителях Симая, не думать о Гидеоне или Мико, а сосредоточиться на одном человеке, одной цели. Там, на площади, она отдавала приказы, вела за собой, была всем, чем быть не должна. Она просто плевок в лицо всем заклинателям.
Мне нужна была эта ярость, нужно было ухватиться за нее, поддерживать ее жар в груди, распалявшийся с каждым шагом. Иначе было бы так легко послать всех левантийцев в ад и вернуться. Они дали мне множество причин, чтобы уйти прочь.
Я выбрал длинный путь вместо того, чтобы ступить в неизвестность прямо из дверей лавки, но чем ближе к городским воротам, тем более людной становилась улица. Крики, возгласы, торопливые шаги – все это переросло в оглушительный рев, когда я заметил первый проблеск алого. Кисианцы были уже в городе.
–Проклятье!– Я перешел на бег, уворачиваясь от людей, собравшихся поглазеть, как кисианские солдаты наводняют город. Впереди показались шатры левантийцев. От костров поднимался дым. На последнем повороте я сбавил темп и врезался в кого-то, идущего навстречу.
–Рах!
От удивления я сделал шаг назад и заморгал.
–Амун! Что ты здесь делаешь?
–Я…
Конечно, они присоединились к Эзме. У Амуна не было выбора после того, что случилось, кроме как прислушаться к требованиям Шении. Боги, сумела ли она вернуться? Знает ли он, что случилось на той поляне?
Мысли толпились у меня в голове, но на лице Амуна отразилась только печаль.
–Я здесь, потому что здесь Эзма,– сказал он наконец.– Лашак хотела уговорить кого-нибудь из ее последователей отправиться с нами домой, прежде чем мы уйдем. Более интересный вопрос, какого хрена здесь ты? Если Эзма тебя найдет, а она была очень зла вчера, когда ты сбежал… Будь ты проклят, Рах, почему ты не убрался отсюда, пока была возможность?
–Я собираюсь бросить ей вызов.
У Амуна отвисла челюсть, и, схватив меня за руки и настороженно оглядываясь, он попытался вытолкать меня с площади.
–Да ни за что. Забыл, что она объявила кутум? Забыл, как Деркка тебя опоил? Они больше никогда не позволят тебе забрать отсюда, да и вообще откуда-то ни было, ни единого Клинка.
–Амун, я тебе больше не капитан и не могу приказать, но если еще считаешь меня другом, ты позволишь сделать то, ради чего я пришел.
Он открыл рот и тут же захлопнул, болезненно поморщившись. Позади него кто-то кашлянул, и Амун закрыл глаза.
–Глядите-ка, Рах э’Торин.– Лук в руке Деркки напомнил мне ту ночь, когда он целился мне в спину, но убил светлейшего Бахайна.– Мы по тебе скучали.
–Не сомневаюсь.
Он криво ухмыльнулся и жестом пригласил пойти с ним.
–Наша многоуважаемая заклинательница лошадей ждет тебя.
Не дожидаясь ответа, Деркка повернулся спиной к кучке собравшихся левантийцев, и мне пришлось последовать за ним, кивнув Амуну в знак того, что я понимаю всю опасность и благодарен ему за то, что попытался меня предупредить.
Большинство кисианских солдат, похоже, шло дальше в город, но даже те, кто проходил через площадь, словно существовали в другом мире. Когда я последовал за Дерккой, левантийцы подошли ближе, на фоне городских шумов слышался их шепот, похожий на шорох песка, и каждый их взгляд и указывающий на меня палец напоминали, сколько ненависти они уже излили на меня.
В центре площади, наблюдая за нашим приближением, стояла заклинательница Эзма в костяной короне. Она сцепила руки за спиной и задрала подбородок.
–Рах э’Торин. Вижу, ты наконец решил, что прятки только для тараканов – тех, кто никому не нужен, но от кого невозможно избавиться.
Я остановился рядом с ней.
–Я тоже рад видеть тебя, Эзма.
Левантийцы окружали нас, словно хищники. Кое-кто из них раньше называл меня капитаном.
–Надеюсь, на этот раз ты явился помочь нам?– спросила Эзма.
–Нет.– Я сделал шаг назад и оглядел собравшихся Клинков.– Я здесь, чтобы бросить тебе вызов, Эзма э’Топи, как гуртовщику левантийцев. Слишком долго я смотрел, как ты ложью сбиваешь Клинков с истинного пути, собирая армию для завоевания собственной родины. Ты принимаешь вызов или уйдешь добровольно?
Вокруг поднялся ропот, но он вдруг показался мне совсем далеким – губы Эзмы растянулись в широкой улыбке.
–Как же долго я ждала эти слова, Рах э’Торин. Конечно, я принимаю твой вызов.
28
Дишива
Я попробовала остановиться, но добилась только того, что начала переминаться с ноги на ногу. Аурус не открывая рта бросал мне упрек. Эзма ускакала, чтобы встретиться с кисианцами для переговоров, долго оставалась там, но больше ничего не происходило. Никто к ним не присоединялся, никто не выходил за ворота. Даже когда Эзма вернулась обратно в город и оставила эти проклятые ворота открытыми – по-прежнему ничего.
–Ну давай же, иди,– бормотала я под нос как молитву.– Иди. Никакая армия дольше пары минут не задержится у открытых ворот, обсуждая планы.
Молчание Ауруса становилось тяжелым.
–Ну иди,– повторила я, стараясь не думать о том, что могло пойти не так с тех пор, как матушке Ли позволили покинуть дворец. На нее напали? Кто-то разгадал наши планы? Она солгала, что поможет нам?– Ну иди, иди.– О последнем варианте думать совсем не хотелось.
–Дишива…
Что бы Аурус ни собирался сказать, он передумал и опять погрузился в тяжелое молчание.
Ползли секунды. Мне хотелось их остановить, но и вечно пребывать в подвешенном состоянии нисколько не легче. Холод, словно подступающая вода, поднимался по ногам и уже устроился в животе.
–Она и не собиралась туда идти,– глухо произнесла я.
–Я так не думаю,– сочувственно сказал он. Видно было, что ему жаль. Не столько меня, сколько жаль, что мы оказались в такой ситуации, так кончается наша последняя игра на выживание, надежда на будущее.– Идея была очень хорошей, но бывает, что хорошие идеи не осуществляются из-за мелочей.
–А бывает, что плохие идеи выручает крошечная удача,– согласилась я.– И я надеялась, что это как раз такой случай.
