Тор перевел мой ответ, и по толпе воинов пробежал шепот, словно шелест листвы. Прежде чем перевели ответ капитана, я услышала имя Торваша и насторожилась.
–Где мы можем найти Знахаря?
–Я не знаю! Он из тех, кто скорее сам вас найдет.
Спор, последовавший за моими словами, смешался с кисианской речью: Мико и ее свита негромко и быстро заговорили. Торваш, без сомнения, приобрел большую известность за то время, что провел в Кисии, и они тоже о нем слышали.
Несмотря на продолжавшийся обмен мнениями между капитаном Рахом и его воинами, ко мне больше вопросов не возникло. Я стояла посреди бури гнева, нарастающей с каждым словом, и не в силах была разобрать что-нибудь в гвалте спора.
«О чем они все кричат?»
Покачав головой, я окинула взглядом освещенные костром гневные лица.
«Не знаю. Тычут то в сторону Унуса, то в нашу».
Раньше, когда только собрались, они вели себя степенно и тихо, а теперь все орали друг на друга и дико размахивали руками, а некоторые плевались так же яростно, как костер, озарявший эту картину. И в любой момент могли разорвать друг друга. Или нас. Или всех разом.
–Я их заберу.– Мико выступила в центр толпы, пробившись сквозь воинов.– Я их заберу!
Хотя ее понял только Тор, левантийцы притихли и зашептались. Молодой переводчик, оказавшийся меж двух огней, едва успел передать капитану слова Мико, как она снова заговорила:
–Я возьму на себя ответственность за обоих и избавлю вас от необходимости за ними присматривать.
Я обернулась к ней.
–Я никому не доставляю беспокойства. И мне не нужен ничей присмотр.
–Просто ты – чудовище,– сказала она, и в глазах мелькнула тень отвращения.– Если уж подобное существо останется на свободе, пусть оно будет этим обязано мне.
–Обязано?
Мико кивнула в сторону левантийцев.
–Если я не заберу тебя из их рук, через пару минут ты будешь мертва. Если только не сумеешь вернуть к жизни собственный труп.– Она подняла брови с таким холодным и суровым видом, что до мурашек напомнила Хану.– Ну, Кассандра? Выбор за тобой.
8
Дишива
В тот вечер Совет созвали как обычно, но на этот раз, когда первый легат прошел мимо часовни, я натянула маску и вышла вслед за ним. Руки дрожали, но я сжала их и с колотящимся сердцем пошла дальше. Каждый мой шаг сопровождался уважительным ропотом, который теперь, когда титул мне наконец-то пригодился, я стала ценить больше.
До шатра, где проходил Совет, было недалеко. Сквозь тонкую ткань пробивались свет и голоса. Снаружи, как будто ожидая приказаний, стоял какой-то юнец. При виде меня он побледнел и уставился в небеса – единственный человек, который нервничал сильнее, чем я сама. Еще оставалось время развернуться и уйти, но что это мне даст, кроме сожалений?
Кивнув мальчишке, я расправила плечи и вошла. За мгновение, потребовавшееся моему поврежденному зрению, чтобы привыкнуть к свету, у меня создалось впечатление тесного, теплого помещения, наполненного мерцанием фонарей и яркими красками. Сверкающая демонстрация могущества. Впечатление не изменилось и после того, как глаз сфокусировался, но, когда с кресла поднялся секретарь Аурус, меня затопило облегчение.
–Доминус Яровен, добро пожаловать.
Он указал на кресло во главе стола, где сидел Лео, и вздрогнул, будто не ожидал его там увидеть. Все разговоры стихли, потянуло холодом. Все взоры были прикованы к Лео. Мне не требовалось более ясного подтверждения, что все это время он действовал как мой представитель, и если и обладал еще какой-то властью, то, как выразился Аурус, в силу привычки.
Лео поднялся, выражение его лица скрывала маска. Выпрямившись во весь рост, он произнес несколько слов на чилтейском, а затем повернулся ко мне.
–Я занял ваше место, ваше святейшество?– ласково произнес он.– Примите мои извинения.– Маска подернулась рябью, словно он облизал губы. Похоже, он хотел сказать что-то еще, и я затаила дыхание, не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме него. После долгой паузы он поклонился.– Ваше святейшество, я с нетерпением жду завтрашнюю церемонию и, разумеется, немедленно исполню ваши приказы.
Я не успела спросить, что еще за приказы, как он покинул шатер, оставив после себя холодок. Легаты и коммандеры рассаживались, одни смотрели на секретаря Ауруса с уверенностью, другие держались настороженно. Я не узнавала никого из них и гадала, прибыли ли они с людьми Ауруса и кому верны, но понять это было невозможно.
–Я буду вести совет от вашего имени,– кивнул мне секретарь Аурус.– Вам придется говорить, чтобы выглядело так, будто я перевожу, но не слишком много. Мы должны стараться не напоминать им, что вы левантийка.
–Я думала, что я ваш иеромонах, а не левантийка,– буркнула я, радуясь, что маска скрывает лицо: оглядев стол, я снова почувствовала тошноту.
–Так и есть, но все пройдет гораздо более гладко, если мы не перейдем эту тонкую грань,– спокойно сказал он и повернулся к сидящим за столом мужчинам.
Ровно дыша и стараясь найти покой в непринужденности Ауруса, я слушала, как вокруг вихрятся незнакомые слова, и напряжение коммандеров постепенно ослабевало. Вино текло рекой, и некоторые из них уже даже смеялись над остротами секретаря, а мои высказывания на левантийском были достаточно редкими и не портили никому настроение.
Спросив, о чем идет речь, и получив в ответ лишь взгляд секретаря, я старалась унять страх, что доверилась не тому человеку, но тут вошел и откашлялся юноша, которого я видела снаружи. Глаза всех сановников обратились к нему, и он вздрогнул. Вперившись в меня взглядом, мальчишка заговорил. Секретарь Аурус с другого конца стола перевел:
–Он говорит, его послали сообщить, что ваши спутники ждут.
–Какие спутники?
–Лучше вам пойти и выяснить, но я подозреваю, что лорд Виллиус только что сделал ход в ответ на наш маленький бунт.
Несмотря на нарастающий ропот, я не сразу поднялась с кресла, и секретарь Аурус поднял брови.
–Можете доверить мне закончить здесь от вашего имени, ваше святейшество. После этого я найду вас.
Мне пришлось довольствоваться этим. В душе росла слабая, отчаянная надежда, что спутники, о которых говорил юноша, это мои соотечественники, наконец освобожденные из плена.
Я встала под привычный почтительный ропот и поспешила прочь из шатра, как могла богоподобно. Мальчик снаружи исчез, а гомон скучающих солдат, придумывающих себе занятия, стал намного громче. К счастью, мантия и маска пока защищали меня от них не хуже доспехов, и, пока я спешила обратно в свою часовню, никто не потребовал от меня ни развлечений, ни молитвы.
Когда я подошла, служители торопливо входили и выходили, неся блюда с едой, охапки одежды и даже ведра с водой. Не имея возможности спросить, что происходит, я протиснулась внутрь.
